Поход (СИ) - Валериев Игорь. Страница 7

— Тимофей Васильевич, информация о том, что я выкупил четырёх казачек, чтобы вернуть их на родину, подняла мой авторитет среди казаков Приамурья и Забайкалья на недостижимую ранее высоту. Такого, ни за какие деньги не купишь. Так что это я вам должен.

— Что же, ещё раз спасибо, Николай Иванович. Буду надеяться, что в этот раз — это будет действительно моя сестра. Только, что вот делать потом.

— Просто радоваться, что на этом свете живёт человек с вашей кровью. Живёт богато, счастливо. Радоваться, что у вас уже трое племянников. Забыл вам сказать, что дети все мальчики. Надеюсь, что скоро всё успокоится вокруг, и вы сможете увидеть свою сестру, зятя и племянников.

— Ваши слова, да Богу в уши, — с довольной улыбкой от ещё одной приятной новости, произнёс я.

— Мы сами должны пройти свой путь, но слова Будды могут показать его, — степенно ответил купец.

— Ещё раз примите мою благодарность, Николай Иванович, за подаренную надежду, — я склонил голову. — А вы, действительно, думаете, что ожидается большая кровь?

— Иногда мне кажется, что все они там, в Пекине, включая старую императрицу, сошли с ума и хотят погубить Китай. Такое ощущение, что министры и губернаторы провинций, которые управляют теперь государственными делами, в них ничего не понимают. Все их действия в последнее время ведут к тому, что скоро произойдет война со всеми иностранными державами, имеющими концессии в Китае. Как и сорок лет назад, Пекин будет осажден, наши войска разбегутся, дворцы будут разрушены, a бедный народ и купцы заплатят неимоверную контрибуцию, за трусость войск и глупые головы чиновников, — Тифонтай грустно улыбнулся.

В это время раздался стук в дверь каюты.

В каюту вошёл официант из бара-буфета парохода, принесший пару бутылок охлаждённой воды и стаканы. Расставив всё на столе и получив от меня плату со значительными чаевыми, быстро удалился. Я разлил воду по стаканам и, взяв свой, с удовольствием сделал глоток. День вступал в свои права, и в каюте уже было жарковато. Не спасал даже лёгкий прохладный бриз, потоки которого залетали в открытый иллюминатор.

— Николай Иванович, продолжайте, — попросил.

— Хорошо, — Тифонтай сделал пару глотков и поставил стакан на стол. — Я теперь российский подданный, но, даже оставаясь китайским, сказал бы то же самое, китайцы хорошие купцы, но плохие чиновники. Если бы наши чиновники были умны, то они должны были бы уничтожить всех ихэтуаней и не позволить им трогать иностранцев. Я понимаю, что за одного тронутого иностранца потом поплатятся сто невинных китайцев, если не больше. Юань Шикай на Шаньдуне это также понимает, поэтому разогнал боксёров и выдавил их в другие провинции. И у него всё спокойно. Люди живут без страха, торговля идёт.

Купец, взяв со стола бокал, сделал ещё пару глотков и поставил его на место.

— Волнуюсь, Тимофей Васильевич. Душа-то у меня осталась китайской, и поэтому боксеры-ихэтуани для меня истинное несчастье. Вряд ли вам кто-то говорил об этом, но ихэтуани толпами врываются в деревни и города, требуют, чтобы их кормили, берут лошадей, одежду и грабят народ. Если деревня христианская, то выжигают деревню, убивая всех жителей, не щадя даже детей. Вокруг Пекина ихэтуани уже наказали больше двадцати городов и двухсот деревень, где перебили или разорили более одной тысячи семейств католиков и более ста семей протестантов. Количество убитых китайцев христиан, только в Печилийской провинции уже превысило пять тысяч человек.

— Откуда у Вас такие сведения? Вы об этом кому-нибудь рассказывали? — несколько резковато спросил я.

— Тимофей Васильевич, кому интересны, кроме вас, знания в голове какого-то купца. Извините, но даже офицеры отдельного корпуса жандармов мало понимают, какая информация проходит через нас. И если честно, то делиться ей бесплатно, как-то не хочется. Я думаю, что А-цзянцзюнь, как здесь называют адмирала Алексеева, ещё не знает, что станции железной дороги в Баодинфу, Фынтай, Тунчжоу, Бэйцан и Мацзяпу сожжены. Богатые мастерские в Фынтае погибли. А железная дорога от Тяньцзинь до Пекина во многих местах разрушена. Имея такую информацию, мне пришлось закрыть торговый путь в провинцию Чжили. А откуда такие данные? На телеграфе работают китайцы, у которых есть жены и дети, желающие вкусно кушать и красиво одеваться. Пара-тройка ланов и ты становишься обладателем ценной информации.

— Не перестаете вы меня удивлять, Николай Иванович, своей предприимчивостью и информированностью, — я восхищённо покрутил головой. — А почему со мной делитесь информацией?

— Тимофей Васильевич, я за почти шесть лет общения с вами убедился во взаимовыгодности наших отношений. Вы очень не любите быть должником, — улыбнулся Тифонтай. — А в продолжение темы разговора хочу сказать, что ихэтуани — это натуральные кровожадные дикие звери с таким же интеллектом. Они воображают, что их боксерские заклинания и ладанки сильнее заморских пушек и ружей, которых они не боятся. Эти безумцы убеждены, что они бессмертны и хотят драться с иностранцами. А мой глупый невежественный народ, часто никогда не видевший ни одного иностранца, вместо того чтобы прогнать всех этих шарлатанов и разбойников, верит всем их россказням и слепо идет за ними.

— А императрица, действительно, поддерживает боксёров?

— По слухам, императрица Цыси увлеклась националистическими суевериями ихэтуаней и по семьдесят раз в день читает вслух их заклинания, после чего министр Ли Ляньин говорит ей, что этим уничтожен еще один заморский дьявол, — грустно усмехнулся Тифонтай. — Князь Дуань воспользовался сложившейся ситуацией, чтобы прибрать власть к своим рукам. Как говорят, уже не богдыхан теперь управляет делами, а князь Дуань и старая государыня. Они воображают, что купив у германцев новые пушки и ружья, они стали всесильны и могут одержать победу над иностранными войсками.

— А вы так не считаете? — спросил я.

— Увольте, Тимофей Васильевич. Давать нашим трусливым войскам новые пушки так же бесполезно, как и надевать на зайца кольчугу, — горько хохотнул купец. — Увидав льва, заяц убежит вместе с кольчугой. Я, ещё вчера говорил, что это восстание принесет Китаю одни несчастья, от которых более всего пострадают самые неповинные в нем — купцы и горожане.

— Ладно, время покажет, Николай Иванович, насколько Вы были правы в своих предположениях. У меня будет к вам ещё одна просьба.

— Какая?

— Мне на сегодня, а может и на завтра нужен гид, который мог бы показать город и окрестности. Когда ещё попаду в Порт-Артур?! Хочется осмотреть местные достопримечательности.

— Нет ничего проще. В течение часа к трапу прибудет рикша и мой человек, который проведёт подробную экскурсию по городу. Русского он практически не знает, но прекрасно говорит на английском, который, насколько я знаю, вы знаете в совершенстве.

— Огромное спасибо, Николай Иванович. Я опять ваш должник.

— Ну что, Вы, Тимофей Васильевич, какие счёты.

На этом мы расстались. Через час я уже следовал в большой коляске, которую толкали двое рикш, по улицам города. Рядом со мной сидел одетый по европейской моде китаец, на прекрасном английском языке, рассказывающий об истории города, начиная ещё со времён династии Цзинь, правившей в третьем — четвёртом веках нашей эры.

После обеда, который прошёл в небольшом трактире-баре-кафе, также принадлежащем Тифонтаю, экскурсия по городу продолжилась. Мой гид по имени Шен Ли, работающий приказчиком у Тифонтая, повествовал очень интересно. Расстались с ним, когда на город стали опускаться сумерки, договорившись, что завтра с утра продолжим знакомство с городом окрестностями.

Но утро первого дня лета, внесло коррективы в мои планы. Когда я завтракал в ресторане парохода, ко мне подошёл старший помощник капитана.

— Прошу прощения за беспокойство, Тимофей Васильевич, в десять часов вас ждут в Морском пароходстве с коносаментами на груз.

— Что случилось, Пётр Семёнович?

— По слухам, адмирал Алексеев принял решение задержать наш пароход в своём распоряжении для перевозки войск в Тонгку.