Свежая кровь (СИ) - Володарский Вадим. Страница 1

1. За несколько месяцев до…

Все персонажи, сюжетные ходы, а также некоторые места и народы являются плодом авторского вымысла. Все совпадения являются случайными.

Эй вы, задние, делай, как я!

Это значит — не надо за мной!

Колея эта — только моя,

Выбирайтесь своей колеёй!

Владимир Высоцкий.

Закон Джунглей, никогда не приказывающий чего-либо беспричинно, позволяет зверям есть человека, только когда зверь убивает его, желая показать своим детям, как это надо делать, но тогда он должен охотиться вне мест охоты своей стаи или племени. Настоящая причина этого состоит в том, что вслед за убийством человека, рано или поздно, являются белые на слонах и с ружьями и сотни коричневых людей с гонгами, ракетами и факелами. И все в джунглях страдают. Однако между собой звери говорят, что Закон запрещает убивать человека, потому что он самое слабое и беззащитное изо всех живых созданий, и, следовательно, трогать его недостойно охотника. Кроме того, они уверяют — и справедливо, — что людоеды страшно худеют и теряют зубы.

Редьярд Киплинг.

Женщина с ребенком вышли из мечети на улицу. Можно снять платок с головы, подумала женщина, но прямо здесь она этого делать не будет. Дождутся такси, и уже в машине… В конце концов, они были в городе, где почти не было мусульман. И только две мечети, — а это ведь большой город. Может быть, где-то были еще, но она не знала… Она не местная. А эта мечеть даже расположена неизвестно где, на горе. Никакой транспорт сюда не ходит, впрочем, она и не поехала бы с ребенком троллейбусом или маршруткой. Значит, придется ждать такси.

Был теплый весенний день, но у женщины было совсем другое настроение. Она приняла ислам не только формально, как некоторые в ее положении, это стало важной частью ее жизни. Но сегодня умиротворения не наступило в ее душе. Молитва не помогала.

Возможно, дело было в том, какая ситуация сложилась. Она решила, что будет делать, — а если ничего не получится? Что тогда? Если она не найдет того единственного человека, который сможет помочь? А если… а если не захочет? Ведь он даже не подозревает о ее существовании. Нужна ли она ему? Учитывая всю эту историю… Да еще и мусульманка… Но приходилось лишь надеяться, что ей не откажут в помощи.

Впервые за сколько лет она пытается взять свою судьбу в собственные руки? Семь, восемь? Смотря как считать, возможно, и больше.

— Мама, еще долго? — послышался детский голосок. Она подумала, есть ли в этом городе еще кто-то, кто говорит на том же языке. Посмотрела на экран смартфона.

— Нет, доченька. Машина скоро приедет. И мы поедем домой.

— В большой дом дома?

— Да.

Жить в многоквартирном доме дочь никак не могла привыкнуть. За свои пять лет она знала только такие дома, где живут одни лишь родственники, а остальные — за забором. В какой бы стране это не происходило, — а ребенок успел побывать в нескольких странах.

Изменится ли все это теперь? Вероятно, да. Возможно, это будет жестоко по отношению к ребенку, но у нее нет другого выхода. Иначе — какая судьба ждет ее саму? Однажды это уже произошло, и она, кажется, искупила вину. К тому же, в конце концов, можно сказать, что тогда ей все же повезло… Но, если это произойдет снова… Она не перенесет…

— Мама, это наша машинка?

Она подняла голову. Перед людьми, которые выходили из мечети, остановилась зеленая легковушка, модели которой она не знала. Что-то дешевое.

— Нет, доченька. За нами должна приехать белая. — Цвет, модель и номерной знак сообщило мобильное приложение, с помощью которого она и заказала такси. — Уже скоро. А… Что это?!

Правая дверь зеленой легковушки открылась, и двое мужчин в черном, выскочив наружу, начали швырять что-то у людей. Один из этих предметов оказался прямо у ее ног. И она успела понять, что это — граната. Но больше не успела ничего.

Автомобиль сорвался с места. В начавшемся хаосе никто не запомнил ни номеров, ни даже модели. А водитель знал маленькие улочки вокруг, и свернул в проезд, где вряд ли кто-либо мог бы его искать. Он, как и пассажиры, провел предварительную работу, и не собирался оказываться в тюрьме.

А таксисту, который через несколько секунд приехал на заказ женщины с ребенком, осталось только оказывать помощь раненым, используя аптечку из собственного автомобиля. И полицию и скорую вызвал именно он. По крайней мере, одному человеку он спас жизнь, вовремя остановив артериальное кровотечение.

Он станет героем на короткое время. Его наградят премией для тех, кто спас людей, сотрудники одного из телеканалов, и будут долго с благодарностью вспоминать в мусульманской общине. Но своих потенциальных пассажирок он увидит уже мертвыми. Лицо маленькой девочки будет преследовать его много лет. Если бы он только на этот раз объехал пробку, хоть по встречной, хотя по тротуару!

Полицейские его, конечно, тоже допросили. И не только полицейские.

Президент, премьер, министр внутренних дел и многие другие выступили с осуждением этого террористического акта. А что это были именно террористы, ни у кого не возникало сомнения. С возмущением сделали свои заявления посольства иностранных государств, — и не только исламских, но и США, стран ЕС и Израиля. Конечно, власть, вплоть до президента, пообещала сделать все возможное для того, чтобы наказать виновных. И заявила, что это чудовищное преступление направлено на дестабилизацию ситуации в стране. Но найти виновных по горячим следам не удалось.

Потом власть стала докладывать: ведется следствие. Не разглашая подробностей. А еще чуть позже новый президент вступил в должность, и за политическими баталиями как-то отошел в тень теракт, в результате которого погибли пять человек (в том числе один ребенок), трое из которых были иностранцами (две гражданки России, в том числе ребенок и гражданин Ливана). Первый (насколько припоминали журналисты) террористический акт на почве ненависти к мусульманам в Украине.

Взрывы возле киевской мечети иногда вспоминали журналисты, мусульманская община требовала расследования, но всем было понятно: если в первые дни никого не нашли, шансы раскрыть преступление таяли с каждым днем. Тем более, что версий было много, от диверсии со стороны соседнего государства до действий радикальных националистов или религиозных фанатиков.

В конце концов, все поняли, что, если это преступление и раскроют, то лишь случайно. Даже российские журналисты не очень подробно писали о неспособности украинских правоохранителей раскрыть преступление, жертвами которого стали, в том числе и их соотечественницы.

2. Американские горки.

Говорят, что сорок лет — та дата, которую не нужно отмечать. Влад Бурсак стоял с бокалом вина и думал, можно сказать, что он ее отмечает, или нет. Если судить по бокалу в руке, — пожалуй, да. А если учесть, что делает это он один, в чужой стране, в том месте, куда он никогда не думал даже попасть? В чужом доме, — впрочем, дом-то теперь его, но он не собирается здесь жить. И уж точно не будет устраивать никаких торжеств. Да и с кем?

Но ему нужно было выпить этот бокал. Не больше. Он сможет удержаться, — в конце концов, то, что произошло почти месяц назад, случилось впервые. Можно надеяться, что и в последний раз.

Вино было хорошее. Местное. А Владу надо было вспомнить этот последний год. Год, за который он так много потерял. Собственно говоря, почти все. А теперь…

Почти год назад он потерял работу. Любимую, к которой шел большую часть жизни. И которая приносила удовлетворение. Он был одним из немногих, кто так относился к этой работе, а хуже всего то, что потерял ее из-за несправедливости, потому что делал ее слишком добросовестно. Иногда этого не прощают. Конечно, он сделает все, чтобы эту работу вернуть. Но суды по этому поводу могут длиться не один год, это Влад знал.

Это было плохо, но не было бы катастрофой, он не умер бы от голода, ему бы хватило денег на какое-то время, — если бы не Ольга. Алчная бывшая жена, искусно использовавшая их сына против него во всех возможных аспектах. И в денежном, — потому что, конечно, подала на алименты, и в моральном, — мол, ты виноват перед ребенком, оставил его без отца, и в психологическом, — в конце концов, она как раз психолог по профессии, — манипулируя и сыном, и им, в вопросах их общения. Единственное, что он мог противопоставить Ольге, — это право дать или не дать разрешение на выезд сына за границу. Но это работало только в некоторых случаях… Потому что каждый день за границу ездить не нужно. Тем более — школьнику.