В танце жизни (СИ) - "Алин Крас". Страница 45

Я подбежала к нему, тесно прижалась, обнимая за талию, стремясь и убедиться, что с ним все в порядке, и невольно ища поддержку.

— Испугалась?

— Да, — честно призналась я.

— Не бойся, все будет хорошо. Мы выберемся отсюда.

И только тут я осознала, что основные наши трудности еще впереди. Дорога до Лангоса, который сейчас был уже ближе, чем Асмерон, по непроходимому дикому лесу займет у нас несколько дней. Сообщить о нашем бедственном положении по амулету связи, мы, скорее всего, не сможем, слишком далеко. Но даже если бы смогли, это ничего не даст. Найти нас на бескрайних просторах, в густых зарослях леса, невозможно ни с воздуха, ни с земли. Значит, придется рассчитывать только на свои силы, вступая в противостояние со всеми хищными тварями здесь обитающими. Я еще никогда не оказывалась вдали от цивилизации и, честно говоря, не была готова к этому. Вся надежда только на Сергонэля. Самое большое, что я могу сделать, это быть как можно меньшей обузой для него.

— Ладно, — согласилась я, все еще не в силах отцепиться от Сергонэля, но преувеличено бодро спросила: — Ну, тогда в путь?

— Нет, — ответил он. — Сегодня мы останемся здесь. Надо осмотреть корзину, для этого я ее и скинул, и понять, что это было? Затем, раздобыть еду. Приготовить удобное и безопасное место для ночлега, чтобы как можно скорее восстановить наши магические резервы. Во мне магии сейчас даже на заклинание небольшого защитного контура не хватит.

— Во мне тоже, — призналась я, со страхом думая о том, как же мы сумеем выжить в таких условиях?

Осмотр искореженной и разломанной корзины аэростата, а главное, обрывов тросов привел нас к очевидным, но не укладывающимся в сознании, ошеломляющим выводам. Это диверсия, чей-то злой умысел. Все тросы были кем-то надрезаны, а уже только потом они начали обрываться под длительной нагрузкой от тяжести корзины.

Но обдумывать сейчас, это принеприятнейшее открытие, у нас не оказалось возможности. Издалека достигший наших ушей басовитый, яростный рык какого-то животного, заставил Сергонэля быстро расчехлить лук Древних. Я тоже достала из своего рюкзака арбалет и повесила на пояс колчан с пятью болтами для него. Закинув за спину рюкзаки, мы перед уходом осмотрели место падения корзины. Сергонэль нашел слетевшую с консоли и откатившуюся в сторону, каким-то чудом не взорвавшуюся газовую горелку. Она была смята в нескольких местах, но в рабочем состоянии. Сергонэль зачем-то подобрал ее и закрепил этот тяжелый баллон под верхним клапаном своего рюкзака.

— Уходим, — скомандовал он. — Твоя задача идти за мной, след в след. Надо найти воду.

Идя за ним, я с опаской поглядывала по сторонам и настороженно прислушивалась. Нам с детства рассказывают, как опасен лес, кишащий животными, в том числе и крупными хищниками, и многочисленными ядовитыми насекомыми, некоторые из которых собираются в рой.

Но Сергонэль шел вперед уверенно, как-то умудряясь в непролазной чаще найти проход. Казалось, что для него лес, как будто, дом родной. Только изменившаяся пластика движений выдавала его собранность и напряженное внимание. Он двигался как-то тягуче-плавно, будто перетекая из одного положения в другое, бесшумно, стремительно, завораживающе опасно. Он сам при этом стал похож на сильного, тренированного хищника.

Ручей он нашел быстро. Это был даже не ручей, а его источник — бивший из-под земли ключ, с холодной родниковой водой. Вокруг него была небольшая полянка, заросшая невысокими папоротниками. В общем, идеальное место для стоянки, дающее хоть какой-то обзор вокруг и позволяющее безопасно развести огонь, не задевая нижние ветви деревьев.

Первым делом Сергонэль установил и зажег газовую горелку, выпустив довольно большое пламя. Огонь отпугнет любых животных и насекомых, объяснил он мне. Затем, мы оба улеглись животами на землю, и припали губами к журчащей воде, жадно утоляя жажду. А потом, полезли в рюкзаки, ища в них что-нибудь съестное. Ни один эльф не уходит из дома, в более или менее длительное путешествие, не взяв с собой в запас хлебную лепешку, кусок вяленого мяса и флягу с водой. Эта традиция обусловлена тем, что истраченный резерв магической Силы быстрее всего восстанавливается с помощью пищи. А если у тебя есть магия, то шансы на выживание резко возрастают.

К выложенным мной хлебу и мясу, Сергонэль добавил и свой запас еды со словами:

— Ты должна все это съесть.

— Как это? — возмутилась я. — А ты?

— А я пока обойдусь, и уйду на охоту.

— Я не согласна, — запальчиво возразила я.

— Ненаглядная моя, — каким-то снисходительным, вкрадчиво-ласковым голосом, то ли как к ребенку, то ли как к слабоумной, обратился он ко мне, — мне понадобится твоя помощь. А ты не воин, не охотник, и сама мне рассказывала, что в случае опасности можешь рассчитывать только на магию. Вот и ешь, чем больше, тем лучше. Пока меня не будет, постарайся не уснуть. И, несмотря на огонь горелки, держи арбалет наготове, — с этими словами он поднялся и стремительно, бесшумно исчез среди растений, не дав мне времени, чтобы ответить.

Только теперь, оставшись одна, я почувствовала, как на самом деле мне плохо. Меня трясло от озноба и ни куртка, ни пламя горелки не спасали от того внутреннего холода, который поселился во мне там, где сосредоточен резерв Силы. Голод, оказывается, был такой силы, что меня тошнило от болезненного спазма в животе. Без магии я стала хуже видеть и слышать, и это вызывало чувство беспомощности и беззащитности. А спать хотелось так, что кружилась голова и все силы уходили на то, чтобы сидеть, а не завалиться на землю. Как же я держалась все это время? Хотелось зарыть глаза, отключить сознание, и таким образом уйти от запредельной усталости, холода, голода, страха. Удерживала меня от этого только одна вялая мысль, что я не могу подводить Сергонэля и ждущих меня дома родителей.

Положив рядом с собой заряженный арбалет, я начала жевать лепешку с мясом, тараща глаза на пламя горелки, не давая им закрыться.

В густом лесу не видно закатов и восходов. Только по тому, как меняются окружающие краски и свет, можно судить о положении солнц на небе. Когда вокруг стало более сумрачно и все приобрело красноватый оттенок, я поняла, что Желтое солнце уже ушло за горизонт. Накатили тревога за Сергонэля и страх навсегда остаться тут одной, для меня это верная гибель.

Я взяла в руки арбалет и стала крутить головой, вглядываясь в чуждый мне, таинственный и опасный, окружающий лес. Напряженно прислушалась, в надежде услышать приближение Сергонэля. Но ничего не увидела, а услышала только отдаленное стрекотание мелких насекомых, которых отпугивало от меня близкое пламя горелки.

Сергонэль появился тихо, неожиданно, неся переброшенную через плечо убитую им большую змею, придерживая ее одной рукой, в ладони которой, почему-то был зажат пучок стрел. Я бросилась ему навстречу и от счастья, что он жив и рядом, крепко обхватила его, наплевав на соседство с висящей на нем дохлой змеей.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он меня, прижимая к себе другой рукой.

— Нет, за тебя волновалась, — пробормотала я, прижимаясь лицом к его груди.

— За меня не надо волноваться, — попытался успокоить он меня, довольно улыбнувшись. — Когда-то я зарабатывал на жизнь и как воин, и как охотник. Мне ничего не угрожает в лесу. Ну, разве что, нежелательна встреча с такими ящерами, как Титанур или Цератопс, которых мне не остановить во время атаки. Но будем надеяться, что их мы не встретим по пути. А если все-таки не повезет, то сделаем все возможное, чтобы с ними разминуться. А больше здесь нет ничего, с чем бы я не справился, — и чмокнув меня в растрепанную макушку, добавил: — А теперь, давай разделаем змею и пожарим мясо. Сможешь помочь?

Я согласно кивнула. Достав из ножен свой кинжал, преодолевая и слабость, и брезгливость, как могла, помогала Сергонэлю. Он отсек змее голову и стянул с нее кожу, как перчатку. Затем, я нарезала ее мясо на куски, пока Сергонэль нарубив своим большим кинжалом веток, разводил костер.