(Не) люби меня (СИ) - Лакомка Ната. Страница 42

— Хорошо, — согласился он. — Обещаю поддержать твое прошение. Что-то еще?

— Да. Я хочу, чтобы всех Вереев — и леди Элишу с ее мужем, удалили в провинцию, запретив возвращаться в столицу под страхом смертной казни. Пусть будет какая-нибудь глухая горная деревня. Пусть их лишат всех земель, привилегий, пусть отберут все — до самой последней монетки. Пусть заберут ваши мне подарки, которые леди Бригитта присвоила. Жемчужное ожерелье, золотой игольник… Я потом составлю список. Из замка Верей должны вывезти мебель, ценности, провиант — я желаю пожертвовать это богадельням и приютам. Это проклятое богатство, от него не будет добра никому. Только бог сможет очистить его, поэтому пусть раздадут бедным. Птицу, коров, овец — пусть всё раздадут, — я помедлила и добавила: — кроме лошадей и собак. Лошадей велите доставить в королевскую конюшню, они будут мои.

— А что с собаками? — спросил король, оглаживая мои плечи, лаская шею, проводя кончиками пальцев вдоль позвоночника.

Я закрыла глаза, заставляя себя подчиниться. заставляя себя почувствовать эти прикосновения, как приятные, а не как прикосновения чужого, ненавистного мне человека.

— Собак пусть зарежут, — сказала я.

— Жестоко…

— Собаки всегда верны своей любви. Они не смогут разлюбить Вереев, даже если вы им прикажете, ваше величество. Но Вереи не достойны любви. Никто не должен любить их. Поэтому собак надо убить.

— Что-то еще?

— Жозеф должен остаться в столице. В вашем замке.

— Разве не горная деревня? — сильные горячие ладони легли на мои бедра — сдавливая, прижимая к мужским бедрам.

— Я желаю, чтобы он находился здесь и видел все, — я чувствовала, как от этих прикосновений жар в теле усиливается. Этот арбалет не выстреливает раньше времени… Что ж, проверим крепость его болтов. — Пусть он будет вашим камердинером. Он ведь мечтал о высокой должности, чтобы король отличил его.

Вот пусть и получит, о чем мечтал. Хочу, чтобы все смеялись над ним, называя рогоносцем.

— Хорошо. Что-то еще?

— Да. Не хочу носить ничего из своей прежней одежды, обуви и украшений. Вы дадите мне все необходимое, и сверх того. Драгоценности. Экипаж Лошадей.

Верхом я буду ездить на своей Морере, но в экипаже должны быть лучшие лошади из вашей конюшни.

— Обещаю…

Я перебила его:

— Ведь теперь я стану королевской шлюхой, а шлюхам принято платить.

Лицо его потемнело, и он на секунду отстранился от меня:

— Ты не шлюха, — сказал он почти неприязненно. — Я дам тебе официальный титул моей возлюбленной. Дамы сердца.

— Красивые слова не смягчат унижения, — ответила я. — Кроме того, я желаю иметь отдельную комнату, куда вам будет запрещено заходить. Для выполнения своих обязанностей — назовем это так — я буду приходить к вам. Не чаще трех раз в неделю.

— Мало, — тут же ответил он.

— Придется потерпеть, — сказала я холодно.

— Это все? — спросил он.

— Пока да.

— Тогда ложись спать. Час поздний, а тебе надо успокоиться.

— Нет, — сказала я и сбросила рубашку на пол. — Мы заключили соглашение, и свою часть обязательств я хочу выполнить сейчас же.

Король внимательно посмотрел на меня, и глаза его опасно блеснули при свете свечей.

— Тогда приступай, — сказал он, разжал объятия и шагнул к постели.

Король сел на кровать, потом лег на спину, опираясь на локти и не сводя с меня глаз. Грудь его вздымалась и опускалась — сильно, размеренно, а набедренную повязку приподнял возбужденный член.

Я постаралась увидеть Ланварского волка другими глазами — не глазами замужней леди, верноподданной, а глазами женщины, которая свободна от морали и обязательств. Он был широк в кости, но это не портило его, настолько гармонично он был сложен. Несколько старых шрамов виднелись слева на груди и на плече, поросль темных волос сбегала от пупка ниже. Король лежал передо мной в обманчиво-вальяжной позе, но я видела, как бугрились мышцы на руках и мощных ляжках — он готов был напасть в любой момент. Напасть, уволочь, подмять под себя… И в самом деле — зверь, а не человек.

— Ты хорошо подумала? — спросил он, позволяя мне разглядеть его во всей звериной красоте. — Если сейчас сделаешь шаг вперед, назад пути не будет. но принуждать тебя не хочу.

— Вы и не смогли этого сделать, — ответила я и встряхнула волосами, — принудить меня. То, что я здесь — только мое решение, а совсем не ваше желание.

Он усмехнулся, но ничего не сказал, а я продолжала смотреть на него, не двигаясь с места.

Это было странно — стоять обнаженной перед чужим мужчиной, пусть он уже и видел мою наготу. И я усилием воли прогнала смущение и страх. Передо мной лежал красивый и опасный зверь, и теперь мне предстояло стать таким же зверем. отдавшись природе, заставив молчать разум.

Смогу ли я?

Он говорил правильно — священный трактат любви учил ублажать мужчину. подчиняться ему. Мне всего-то и надо следовать древнему закону родины моей матери. Просто выполнить то, для чего предназначена женщина.

Я сделала шаг вперед и опустилась на колени между широко расставленных ног короля. Я взяла край его набедренной повязки и поднесла к губам, целуя. Древний жест женской покорности, признание себя рабыней своего мужчины. Глаза Ланварского волка потемнели, и он вздохнул тяжело и прерывисто, а я, положив ладони на его ноги. скользнула снизу вверх дразнящим, легким прикосновением — по выпуклым мышцам икр, по коленям, по бедрам и еще выше.

Он двинул бедрами, желая, чтобы я занялась его членом, но я даже не дотронулась до него, а погладила впалый мужской живот — твердый, как доска. играя завитками волос.

Король глядел жадно, и, казалось, едва сдерживался, чтобы не наброситься на меня. Но я распустила узел его набедренной повязки, действуя нарочито медленно, чтобы помучить подольше.

— Всегда указует на полдень, — сказала я, усмехаясь, когда королевский меч оказался на свободе — уже открыв налитую кровью головку.

— Что? — спросил король хрипло.

— Ничего, — ответила я, не торопясь прикасаться к нему. — Думаю вслух, как бы получше вас приласкать, чтобы доставить истинное удовольствие.

— Тянешь время? — он не делал ни единой попытки поймать меня, притянуть к себе, и вправду предоставив мне полную свободу действий.

Это злило еще больше, чем предательство и ненасытность Вереев. Если те всячески пытались принудить меня, ругая за непокорство, этот, видимо, был уверен, что я уже сдалась, и можно больше не прилагать никаких усилий.

Я схватила его член ртом так быстро и резко, что король непроизвольно дернулся, пытаясь меня остановить. Но я не сделала ему больно, и даже не пустила в ход зубы, а заглотила его до самого основания, уперевшись лицом в живот. Король с присвистом втянул воздух, а я приподнялась и опять опустилась, пропуская член в самое горло. Еще раз — и король схватил меня за волосы, но тут же отпустил, и рухнул спиной на постель.

С минуту я ласкала его в таком бешеном темпе, что Жозеф давно бы выстрелил, но этот держался. Я следила за ним — внимательно, как за врагом, пытаясь уловить хоть один знак, что разрядка бпизка. Пусть кончит быстро, не доставляя мне особых хлопот. Он кончит, и на сегодня условия договора будут выполнены.

Но король лежал передо мной, отдавшись полностью моей власти, а его член торчал, как каменный. Я переменила тактику и принялась помогать себе руками, но не преуспела ничуть. Еще пара минут — и я вскочила на кровать, пытаясь насадиться на него — может так дело пойдет быстрее, но король схватил меня поперек талии и повалил на постель.

— Решила разобраться со мной быстро и сразу? — спросил он, отбрасывая с моего лица рассыпавшиеся волосы. — Как злобно накинулась… Я думал, ты решила съесть меня живьем, — рука его приласкала мою щеку, шею, сжала плечо, потом легла на грудь, прищипнув сосок.

Я ахнула, а король тихо засмеялся:

— Забыла, что я сказал? Когда ты придешь ко мне, повторю все, что делал с тобой в прошлый раз. И сделаю еще больше.