Выстрел на поражение (СИ) - Снежная Александра. Страница 51

— Ривз, если кто-то в отделе узнает это твое погоняло, оно к тебе приклеится навечно.

— Да ну тебя. Лучше подбрось меня после построения к дому. Флайкорт на вечер твой.

— Ты самоубийца? — не переставая лыбиться, поинтересовался друг. — Собралась бортануть кэпа?

— Я переодеться хочу. Или предлагаешь мне пойти в ресторан в униформе?

— А-а-а, — паясничая, сделал умное лицо Пол. — Ну если переодеться… если переодеться, то это точно свиданка, Ривз, — страшным шепотом заявил он, и я, не выдержав, врезала ему по затылку.

Черт. Похоже, «Стэнфордовские методы» — это заразно.

На построении босс выразил всем нам свою благодарность, похвалив за высокий профессионализм и слаженную работу в команде. День отдыха мы получили абсолютно заслуженно, как он считал, но попросил все же не сильно расслабляться завтра, потому что после сегодняшнего показательно-безупречного выполненного задания нашу бригаду официально поставили патрулировать третий квадрат сектора «С» этой звездной системы.

Услышанная новость всех нас несказанно обрадовала: ведь именно ради этого нас всех и отбирали. Это был совершенно новый опыт в нашей карьере, а в случае Пола еще и сбывшаяся мечта о работе в космосе.

Чтобы босс, не дай бог, не ляпнул в присутствии всей команды еще какой-нибудь перл об обещанном ему мясе, я предусмотрительно прислала Стэнфорду на флэтпад сообщение о том, что буду ждать его через два часа в вестибюле торгового центра «Клаудс», и сбросила его координаты. «Костер» находился на крыше центра, а поскольку у отца, как у важного клиента, там была своя бронь, мне не составило большого труда перезвонить администратору и от имени дочери Илвара заказать на вечер столик для двоих.

Оставалось только слетать домой, одеться во что-то соответствующее, а потом отправляться в ресторан. Пола я больше эксплуатировать не стала, понимая, что ему тоже хочется повидаться со своей девушкой, ведь подобный отпуск у нас может случиться не скоро.

К ресторану я собиралась добраться на таксофлайере и предполагала, что времени на сборы у меня более чем достаточно. Я не рассчитывала только на то, что не успею в дом войти, как в гости ко мне заявится мама.

И у нее, и у отца имелись свои ключи, но обычно никто из них ими не пользовался, вежливо перезванивая мне и предупреждая о своем визите. Поскольку новая работа предполагала мое длительное отсутствие, дом я поставила на сигнализацию, оставив родительский телефон на пульте охраны. Когда увидела маму, то подумала, что ей зачем-то доложили о моем возвращении, но, как оказалось, все было намного хуже.

В новостях уже успели рассказать об успешном участии нашей группы в захвате террористической базы и о том, что нескольких человек ранили.

Подозреваю, что у Илвара были какие-то концы в штабе, с помощью которых он выяснил о моем увольнительном, и именно поэтому мама примчалась ко мне домой. Бледная, перепуганная, ненакрашенная — сейчас она как-то сильно роняла высоко поднятую планку безупречной Амели Ривз.

— Лота… — мама замерла на пороге. Губы ее мелко задрожали, некрасиво кривя рот в какой-то жалкой гримасе. — Доченька…

Я не помню, когда видела ее в подобном состоянии, а потому была совершенно растеряна, когда мама, шагнув ко мне, подняла руку и погладила кончиками пальцев мое лицо. Как в детстве…

— Ты жива… — по маминым щекам скатились слезы, лишая меня напрочь душевного равновесия. — Ты не ранена… — прошептала она.

— Мам, я в порядке. Чего ты переполошилась? Все ведь хорошо.

Слова мои заглушили мамины рыдания и какой-то тоскливый, полный отчаяния и боли вой, пробирающийся мне под кожу и переворачивающий все внутренности.

— Разве это хорошо? Что может быть хорошего в том, что моя единственная дочь каждый день ходит по краю пропасти, заставляя меня стоять в стороне и безучастно смотреть на это? Мы с папой думали, что эти полгода ты будешь в безопасности сидеть на этом чертовом звездолете, изучая новую технику, а тебя опять понесло спасать мир.

— Мам, это моя работа. Я ведь уже объясняла тебе. Мне нравится защищать людей.

— А я? — небесно-синие глаза Амели Ривз, казалось, заглянули мне в душу, поселив там панику и растерянность. — А обо мне ты когда вспомнишь? Кто защитит меня, если тебя вдруг не станет? Ты подумала, как нам с папой после этого жить?

— Мам, ну зачем ты так утрируешь? Умереть можно, поскользнувшись на ровном месте и разбив голову. Моя работа такая же, как и любая другая. Тысячи людей работают в СМК…

— Эти тысячи — не мои дети, — закричала мама, начиная меня пугать. — Тебя по кусочкам собрали после Мобиуса. Ты хоть знаешь, что у меня инфаркт случился, когда я к тебе первый раз в больницу пришла? Папа месяц разрывался между мной и тобой. Мне видеть тебя не разрешали, боялись, что это спровоцирует повторный приступ.

Я стояла как прибитая, не находя слов. Я ничего из этого не знала.

Илвар скрыл от меня эту информацию. Хотя если учесть мое тогдашнее состояние, я вообще плохо «фиксировала» первые месяцы госпиталя из-за синтебиотиков и обезболивающих. Маму и Илвара я помню уже крепко сжимающими мои неподвижные руки и обещающими, что все будет хорошо.

— Почему вы мне ничего не сказали? Зачем скрыли, когда я поправилась?

— Разве непонятно? — с горечью прошептала мама. — Потому что ты всегда была для нас на первом месте. Твои мечты, твои желания, твое спокойствие…

— О господи, — я закрыла ладонями лицо, и мне казалось, что пол под моими ногами начинает превращаться в зыбучий песок, засасывая меня в какую-то вязкую воронку. — Вы должны были мне все рассказать.

— А чтобы это изменило? Ты бросила бы ради меня свою работу или эти проклятые «Брайаны», которые ОН тебе подарил?

— Мам, не надо… Не вмешивай в это Боба.

— Почему? Это он во всем виноват. Он. Он подсадил тебя на увлечение оружием и стрельбой. Из-за него ты от меня отвернулась. Ненавижу его. Он тебя не заслуживал. Он не имел права отнимать тебя у меня. Он ни на что не имел права. Мы ему вообще были не нужны. Ни ты, ни я.

— Неправда.

Черт, мне бы нужно было просто промолчать, но что-то во мне всегда становилось на защиту Боба, стоило матери его в чем-то обвинить. Возможно, потому, что мне он говорил то, о чем никогда не рассказывал ей.

— Ну конечно. Непогрешимый Боб Брайан. Всю жизнь я не смела слова против него сказать, боясь, что ты уйдешь от меня. И всю жизнь он незримо будет стоять между тобой и мной. Почему? Почему ты любишь, помнишь и защищаешь его, а я не заслужила и десятой доли тех чувств, что ты испытывала к нему. Что я не так делаю, детка? За что ты так со мной?

— Мам, все так, — вымученно вздохнув, я протянула к всхлипывающей Амели руки и обняла ее. — Ты замечательная, самая лучшая. Это я черствая и неблагодарная. Прости меня. Я не хочу, чтобы Боб был причиной наших с тобой разногласий. Давай не будем его вмешивать. Ты ведь сама от него ушла…

Мама отстранилась, поджимая свои мокрые от слез губы, вдруг показавшись мне невыносимо несчастной и уставшей. Я впервые заметила темные круги под ее глазами, морщинки у глаз и седину у висков, почти незаметную в светлых волосах.

— Сама, — обреченно кивнула она. — Ты хотела знать, любила ли я его когда-нибудь? Любила. Как безумная. В рот ему заглядывала, руки целовать была готова. Прощала ему все: и то, что он стыдился меня, пряча от всех, и то, что пока я сидела с новорожденной тобой взаперти, он каждый день появлялся на людях с очередной красоткой, а потом приходил ко мне, весь пропахший чужими духами и обмазанный помадой. Я всему находила оправдания, лишь бы он был рядом. И не важно, что он проводил больше времени со своими чертежами, чем со мной и тобой… Я ведь так его любила. Я не смогла ему простить только безразличного отношения к тебе.

— Ко мне?

— Боб поселил нас с тобой в совершенно уединенном месте — в доме среди леса, откуда до ближайшего магазина надо было не меньше часа машиной ехать. Помощницу по дому он мне не разрешил нанимать, продукты и все необходимое привозил сам. Тебе было полгода, когда я попросила его позволить мне съездить в город к парикмахеру. Я своей внешностью вообще не занималась, с того момента, как ты родилась, думала, если приведу себя в порядок, снова буду нравиться Бобу. Я только переживала, справится ли он с тобой. А он обещал мне, что не оставит тебя ни на минуту. Обещал… Вернувшись, я нашла тебя сидящей на полу в гостиной с засунутым в рот дулом пистолета. Он дал тебе вместо игрушки свой «Брайан», а сам сидел над своими чертежами… Я думала, что умру, пока шла к тебе. Я боялась, что ты сейчас нажмешь на курок и погибнешь на моих глазах…