Магистр! Вы, кажется, влюбились (СИ) - Огинская Купава. Страница 14

Просто посмеялась над странным парнем, которого видела впервые в жизни, но который почему-то рухнул перед ней на колени и нелепо признался в любви. Если бы не волчья живучесть и бешеная удачливость, это было бы последнее, что она сделала в своей жизни.

Смешной парень оказался конченым психом, зато замечательным стихийником и очень талантливым боевым магом.

Первый удар он так и нанес с колен, снизу вверх, куском заостренного льда под ребра, но добить не успел. Его спугнули.

После долгие несколько дней стражники прочесывали город. Необходимость держать случившееся в секрете, во избежание возможного самосуда, сковывала им руки.

Все знали, что оборотни, родственники они или нет, готовы мстить за собратьев. А оборотней в городе было совсем не мало…

— Нашли мы его в одном из притонов нижнего города. Едва живого. Мальчишка пытался утопить свои страдания в Лунной пыли. — Заметив мой непонимающий взгляд, сержант пояснил: — Опасный наркотик. Мало кто после него выживает, но этому повезло. Разумеется, мы сразу же притащили его в лазарет, наш целитель сутки с ним возился, дрянь эту из крови выпаривал…

Я слушала и чувствовала, как растет беспокойство в груди. Все те побеги и тайные свадьбы, о которых говорил ректор, казались мне смешными, потому что больше походили на сюжеты каких-нибудь любовных романов. Я не воспринимала их всерьез.

Но это… это было уже покушение на убийство.

И смешно быть перестало.

— И знаете, что этот недоумок сделал, когда пришел в себя? — Даян закипал. Не дожидаясь моих предположений, он повторил слова ректора. Только у сержанта это получилось очень эмоционально и как-то проникновенно. Словно ему лично пришлось вынимать проблемного смертника из петли… Впрочем, может, именно сержанту и пришлось. — Попытался удавиться! Когда же ему это не удалось, ругался и требовал позволить ему умереть, потому что его чувства отвергли…

Сержант осекся, опомнился и извинился за горячность.

Меня это развеселило.

— Вы же меня в прошлый раз так хорошо выслушали. Так что не стесняйтесь, если хотите выговориться, выговаривайтесь.

Предложение было встречено улыбкой и уклончивым обещанием непременно излить мне душу, но как-нибудь потом.

Даян посмотрел на пустующий стол напротив.

— Виэстен скоро вернется. — Сержант поднялся и неловко задел локтем притаившуюся на краю стола башню из папок. Та только этого и ждала. Пошатнулась трагически и медленно, с достоинством сползла на пол. Даян ее не останавливал и мне запретил.

Ученый уже был и знал, что бессмысленные метания ничем хорошим не закончатся, а удержать вознамерившуюся свалиться башенку мы все равно не сможем.

Папки водопадом рухнули под ноги и разлетелись по полу.

Собирали мы бумаги вместе. Сержант ругался и не глядя распихивал листки по папкам, я следовала его примеру, с ужасом осознавая, что ждет теперь ДаВилора куча работы.

— Это какие-то важные документы? — спросила у угрюмого сержанта, ровняя растущую на полу стопку.

— Жалобы, донесения… одни глупости, — хмуро ответил он. Вздохнул. — Вступая в ряды стражников, я не думал, что придется заниматься бумажной работой.

Затравленно оглядев кабинет, Даян беспомощно добавил:

— Что ее будет так много.

Я обвела взглядом бумажные горы. Объем работы ужасал.

— Это за сколько времени такое количество набралось? — спросила я осторожно.

— За полгода. Командор часто отправлял меня… в командировки. Набираться опыта. А Виэстен ненавидит бумажную работу. Так и набралось.

Я посмотрела на соседний стол. Кто бы ни был соседом ДаВилора по кабинету, мне он уже не нравился.

План по спасению одного несчастного сержанта родился сам по себе.

— Я могу помочь! Приходить на выходных, разбирать все это. — Обведя рукой захламленный кабинет, неуверенно добавила: — Если можно, конечно.

— С моей стороны будет неправильно соглашаться…

— Бросьте! Вы помогли мне с уборкой квартиры. Это меньшее, что я могу для вас сделать.

Даян сомневался. Ему не хотелось меня утруждать, но мысль о том, что все это придется разбирать ему одному, приводила в ужас. Ответственность не позволяла сержанту поступить так, как некий Виэстен, что, несомненно, прибавляло ему очков, но серьезно осложняло жизнь.

И мне очень хотелось сделать для него что-нибудь приятное.

— Не отказывайтесь, — мягко попросила я.

Сержант выдохнул и сказал:

— Я спрошу разрешения у командора.

Мне казалось, что это плохая идея, мой порыв помочь не оценят и, может быть, даже заподозрят в чем-нибудь нехорошем. И когда Даян вернулся от командора и растерянно сообщил, что тот желает меня видеть, я даже испугалась.

Реальность оказалась совсем не такой мрачной, как я представляла. Командор просто хотел посмотреть на ту ненормальную, что добровольно предложила ввязаться в это адское предприятие.

Он так и сказал.

А я отчетливо поняла, что у стражников это поголовная проблема — аллергия на бумажную работу. Вот как только зашла в кабинет главы управления, так до меня этот печальный факт сразу дошел.

Полутемное помещение, заполненное громоздкой мебелью и кучей бумаг, выглядело еще безнадежнее, чем кабинет сержанта.

Командор — немолодой мужчина с военной выправкой и звериным взглядом — внимательно меня осмотрел, постукивая пальцами по столу.

Я молчала. Он тоже. Даян, которому было приказано ждать в коридоре, нервно переминался под дверью.

Было слышно, как он там топает, наматывая круги. Три шага, поворот, три шага, опять поворот.

— Переживает, — хмыкнул оборотень. Табличка, висящая около его двери и которую я едва успела прочитать, заверяла, что за столом сидит командор городской стражи Асмар Зот, но мне казалось, что передо мной на самом деле волк. Затаившийся для прыжка.

— А есть повод переживать? — осторожно спросила я. Потому что чем дольше всматривалась в это лицо, состоящее из прямых линий и резких углов, тем сильнее начинала беспокоиться.

Оборотней я раньше встречала, их род нельзя было назвать малочисленным, но таких, как командор, — ни разу. Несмотря на свою звериную суть, они всегда выглядели очень человечными, Асмар Зот же был далек от человечности.

Синие глаза сияли в полумраке, наводя жуть. Такой взгляд ночью, в лесу, сулил бы смерть…

Но я была в самом сердце управления стражи, мне тут совершенно точно ничего не должно было угрожать. Безопасное место… Безопаснее, наверное, только в сейфе банка драконов.

— Барышни бывают на удивление нервными. И я произвожу на них… впечатление.

Я бы сказала, он их банально подавляет своей мощью, но промолчала, из последних сил сдерживая улыбку. Этот жуткий волк пугал сильнее ректора, и все мои инстинкты истерично вопили, требуя улыбаться, склонить голову и всем своим видом демонстрировать покорность. Бороться с собой был невыносимо трудно, но я боролась, с нежностью вспоминая Гэдехара. На фоне этого чудища мой злобный начальник казался почти ласковым зайчиком.

— Плакать и падать в обморок не буду, — заверила оборотня я.

— Хорошо, — кивнул он и, не тратя больше времени, принялся за допрос. Командор, конечно, сказал бы, что мы просто побеседовали… собственно, так он сержанту и сказал, но я из его кабинета выходила с ощущением, будто в казематах неделю на цепи просидела.

А ведь оборотень просто спросил, с чего бы мне так самоотверженно предлагать помощь, да еще и не требуя ничего в ответ.

— Сержант Нирей уже как-то помогал мне с уборкой одной очень ужасной квартиры, я просто захотела его отблагодарить. — Я не врала, просто не говорила всей правды. Разве ж это важно, что, помимо помощи с уборкой в грязной норе Дасти, он еще и мужем моим притворился, и документы подделал?.. Совсем не важно.

Если командор и почувствовал, что я что-то скрываю, значения не придал. Может, подумал, что я тайно влюблена в его сержанта и стесняюсь об этом говорить, а может, опасался, что лишними вопросами спугнет мое желание немного облегчить им жизнь.