ПО 2 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 63

Щелчок.

Я аж вздрогнул!

Опять представил себя внутри тюремного креста…

За стеной что-то застучало, затем звук стих и… дверь, роняя с косяка остатки снега и льда, сдирая иней со стены, сдвинулась в сторону. К этому моменту я уже был у своих вещей, держась за рогатину и нацелив ее на темный проем. Стоял я так недолго. Да и проем недолго оставался темным – внутри вспыхнул красный свет, что высветил достаточно просторный кирпичный тамбур, решетчатый металлический пол и еще один рычаг.

Воткнув рогатину в снег, я принялся собираться, навьючивая на себя рюкзак, сворачивая шкуру. И размеренно считая вслух от единицы до десяти. Затем дальше. Внешняя стальная дверь закрылась на пятнадцатой секунде.

Хорошо.

Я дернул рычаг еще раз.

На этот раз отбегать не стал и пятнадцать секунд простоял у открытого прохода в тамбур, внимательно оглядывая его внутренности. Частые крюки на одной стене, рычаг. И больше ничего – не считая еще одной двери в противоположной стене.

Дверь закрылась. Нажал на рычаг. Щелчок. Шумно выдохнув, я вошел в тамбур и тут же нажал на второй рычаг. Если второй рычаг сломан, а наружная дверь закроется, все кончится тем, что я сдохну в каменном мешке от холода и голода. И никто не придет мне на помощь. Даже если Апостол поймет, что случилось что-то плохое и поспешит на розыски, это случится не ранее чем через двое суток – я настоял на том, что для меня вполне нормально не давать о себе знать сорок восемь часов и что зверь я осторожный, могу долго лежать в засаде и не решаться, если чую подвох. Двое суток. Плюс еще часов двенадцать-пятнадцать… Может и выдержу.

Рычаг легко пошел вниз. Раздался звонкий щелчок. Свет стал ярче, загудело, вниз ударили потоки теплого воздуха, наружная дверь закрылась, рычаг поднялся на место.

Раз, два, три, четыре, воздух в тамбуре становился уже неприлично теплым, по стенам потянулись темные влажные полосы, мохнатый снежный ковер быстро исчезал.

Внутренняя дверь почти бесшумно ушла в стену, открывая проход в ярко освещенное большое помещение. В центре квадратный металлический стол. Несколько металлических же стульев вокруг. У стены диван. Тут сухо. Холодно, но сухо. С потолка идет горячий поток, что быстро согревает помещение.

Переступив порог, я повертелся по сторонам, подрагивая на напружиненных ногах и водя вокруг острием копья. Поняв, как выгляжу со стороны, не выдержал и рассмеялся в голос, выпрямился, со стуком ударив пяткой копья в пол и заявив:

– Комедия! Причем французская!

Не знаю почему я так решил. Но вот виделись мне сейчас некогда любимые старые французские киноленты семидесятых-восьмидесятых годов. Вроде как в одном из этих фильмов я видел нечто подобное – входящего то ли на космический корабль, то ли в машину времени звероватого охотника в мехах вооруженного копьем. Тот так же крутился по сторонам, недоверчиво нюхал воздух, скалил зубы, тыкал копьем. Осталось еще порычать и поколотить себя в грудь кулаками.

– Если тут кто есть – выходите уже! – крикнул я, наполняя помещение звуками.

Само собой никто мне не ответил. Кто ответит? Ощущение не обманывало – тут все мертво. И лишь благодаря мне начало оживать.

Хлоп…

Свет погас. А дверь за спиной уже задвинулась. Переживать я не стал – успел зацепить взглядом аж два рычага. Первый совсем рядом, а второй чуть-чуть подальше на той же стене и выглядит помассивней. Добравшись до него, взялся за холодный металл, опустил до щелчка. И удовлетворенно кивнул, щурясь от ударившего в глаза света. А это что? Над рычагом забранный стеклом счетчик из шести знаков. Медленно крутится последний цилиндрик, меняя знак за знаком. Можно не гадать – я смотрю на электросчетчик так сказать. А что, если… взявшись за рычаг, дернул еще раз. Цифры – а что это еще может быть? – резво пробежались, сменились, остановившись, снова начали тикать. Интересно как… то есть здесь можно «накрутить динамо-машину» про запас? А ну еще раз. Получилось. Еще раз. Получилось. Еще раз… а вот нет. В этот раз рычаг остался запертым. Ну и ладно – уже неплохо.

Понимая, что вот-вот упарюсь, скинул снаряжение на неудобный даже на вид то ли жесткий диван, то ли странную скамью, расстелил на просушку куртку, стянул свитер, следом и мокрую насквозь футболку. Войдя во вкус, продолжил разоблачаться и вскоре остался в майке, носках и легких трикотажных штанах липнущих к коже. Снять бы их, но вдруг какая тварь из анабиоза выскочит, а я тут в трусах шарюсь в холодильнике? Так что остался в штанах и пояс затянул покрепче, чтобы не расставаться с ножом.

Вот теперь можно и осмотреться, хозяева дорогие.

Теперь можно и осмотреться…

Примыкающее к тамбуру большое помещение оказалось основным и центральным. Все остальное как бы «липло» к нему и находилось на том же уровне. Слева от входа дверь ведущая в спальную зону. Внутри четыре двухъярусные крови, восемь стоящих в ряд металлических шкафов, столько же разбросанных там и сям тумбочек. Все пусто. Ни матрасов, ни постельного белья, ни одной мелочи в тумбочках. Такое впечатление, что перед уходом здесь убрались с мощным пылесосом. Но это тут. А вот за узкой дверью рядом со шкафами отыскалась двухместное ванное помещение – два душевых гусака, металлические сточные решетки, вмонтированные в стены прямоугольные ростовые зеркала. Реально ростовые. И на кой черт? Я вот не припомню за собой никакого желания пялиться в зеркало в то время как намыливаю себе задницу. Зачем тут такие зеркала? Их бы разумней в спальню – там одно есть такое же, но… в спальне одно, а в душевой два. Еще тут нашлась длинная полка и открытый шкафчик. Все считай пусто. Но на полу я нашел смерзшийся и только начавший оттаивать тюбик с прикрепленной к нему специальным фиксатором щеткой. Все чуть иное, но при этом знакомое. Я держал в руках иноземную зубную пасту с щеткой. Дернул, щетка выскочила из фиксатора, тут же отскочил колпачок крышки. Осталось выдавить на щетку зубную пасту. И я попытался. Но подмерзшая паста не торопилась вылезать и пришлось это дело пока отложить. Помимо этого я нашел на полу солидный синий обмылок, а в углу отыскалась пара реально огромных резиновых тапочек, спрятавшихся за одним из двух металлических низковатых унитаза.

Невольно задался вопросом – а куда канализация ведет? Под пол все стекает. А дальше? В крестах система проста – век за веком все льется наружу. Учитывая здешние морозы, я искренне и всей душой верю, что кто-нибудь из здешних зверушек полюбил иноземное говно падающее с небес. Если никто не жрет отходы сидельцев… то мы окружены кольцевым многометровым валам из дерьма.

Ну да к черту проблемы иноземной экологии. Мы сюда не просились, поэтому нам и не стыдно, что взяли и загадили чужой мир. Зеркала, кстати, расположены так, что в них отражается как моющийся, так и справляющий нужду. Странно… что за туалетно-ванный нарциссизм?

А как запускается вода? Под каждым унитазом ножные рычаги. Нажал ногой в носке – в металлическую чашу хлынул ревущий поток воды.

А с душем как?

Под каждым гусаком имелось три металлические пластины в ряд. Три этаких квадратика. Я нажал на крайний. Ничего. Ткнул в средний. И отскочил, избегая хлынувшей из гусака ржавой воды. Поспешно ткнул еще раз, внезапно испугавшись – сейчас где-то в центре увидят, как закрутился веками молчавший счетчик воды и решат выяснить с чего бы это заработал душ в заброшенном наблюдательном пункте.

Чушь. Я нарочит неспешно снова пустил воду.

Если кто-то следит за статусом этой древней постройки дистанционно… он уже давно засек запуск энергетической системы и в таком случае меня уже ждут рядом с разложенной на просушку одеждой.

Поэтому воду я пустил еще раз. Пусть стекает.

А в крестах вода постоянно течет… ну да – то ведь сидельцы тупые, а здесь как-никак интеллигентные люди работают, они с кранами уж разберутся как-нибудь.

Отставить язвительность, Охотник. Отставить. Продолжаем осмотр.

Вернувшись в центральное помещение, я убедился, что гостей не появилось. Попытался дернуть рычаг, но не преуспел. Тогда дернул тот, что рядом с входом и дверь в тамбур покорно открылась – как и ожидалось. Повернувшись к тамбуру спиной, я прошагал через комнату и, взявшись за ручку, вручную откатил еще одну дверь. И уставился в могучую массу сжатого снега за прозрачным огромным окном.