Я - богиня ни свет, ни твоя (СИ) - Юраш Кристина. Страница 17

 Вокруг меня была холодная, темная и такая непривычная ночь. Я села на траву, чувствуя, что после пережитого мне срочно нужно успокоительное в слоновьих дозах.

Трясущимися руками я подняла осколок, который засветился, на мгновенье ослепив меня.

- Пока у тебя осколок  ты остаешься богиней света, - слабым голосом произнесло зеркальце. – Мне удалось перенести тебя… Но я потратило слишком много сил…  Он ищет тебя…  Бог Тьмы… Мне нужно время, чтобы восстановить силы… Не зажигай  магический свет…. Никому не говори, кто ты…  Бойся шелеста крыльев в темноте…

Зеркало погасло, а я смотрела на свое отражение, которое меркло в угасающем магическом свете. «Спасибо!», - запоздало прошептала я, вдыхая свежий воздух и слыша шелест листвы.

Осторожно ступая и оборачиваясь на каждый шорох, я брела по незнакомой местности. Листва шелестела, черные стволы деревьев вырастали из мрака, а я зябко ежилась, не зная чем прикрыть наготу.

Внезапно прошуршали крылья, а я дернулась, панически вжимаясь в ствол.

- У-у-у! – протяжно заорала огромная птица, перелетая с ветки на ветку. Где-то вдалеке ей вторили такие же птицы – убийцы моей нервной системы. Первобытный страх темноты заставлял ускорить шаг, а я вышла на каменистую дорожку, ведущую к черному зеву какого-то строения.

Монументальные колонны из белого мрамора выделялись даже в кромешной темноте слабым свечением.

- Храм! – обрадовалась я, ускоряя шаг. Мне казалось, что темнота ползет за мной по пятам, глядя хищными глазами мне в спину.

Я вошла в гулкое помещение, слыша, как отдаются мои одинокие шаги от мраморных стен, а сердце замирает, прислушиваясь.  Слабое свечение внутри придавало уверенности.

- Здесь есть кто-нибудь? – негромко спросила я, в надежде, что откликнется кто-то, а не что-то. Все было брошено в явной спешке! Драгоценные камни со статуй были выковыряны, а зияющие пустоты казались следами от пуль.

Я потрясла головой, отгоняя туман бессвязный воспоминаний. Поностальгировать всегда успею. Переступив через перевернутый сосуд, хрустя осколками какой-то вазы, я дошла до огромной статуи, величественно возвышавшейся во мраке. Она светилась едва заметным светом, а ее величественное лицо казалось невозмутимым. У подножья статуи лежали черепки, разорванные бусы рассыпались алыми ягодами по полу, кусок дорогой ткани валялся простыней.

Я схватила его, заворачиваясь в него на манер римской тоги и связывая на плече концы. Если слева я была девушкой строгих правил, то правая часть моего платье намекала на то, что правила распространяются не на всех.

Присев на ступеньку, положив рядом осколок, я обняла себя, успокаивая, что все не так плохо, как могло бы быть. Я все еще богиня! Пусть даже в бегах, но богиня!

Осколок вспыхнул, показывая мне огромный черный дворец, освещенный огнями, к которому стекаются люди.

- Воздадим почести Богу Тьмы! Богу первозданного порока! – вещал жрец в черном. Груды золота сверкали у подножья крылатой черной статуи.

- О, великий бог тьмы! – шептали люди, склоняясь перед величественным монументом.

Внезапно в темном ореоле появился знакомый силуэт, раскрывая огромные черные крылья. Люди упали на колени, словно подкошенные, воздевая руки вверх.

-Богиня света мертва! – послышался знакомый голос. –Завтра, ровно в полночь я жду в своем дворце тех девушек, которые готовы стать новой богиней света.

Несколько голов поднялось, глядя во все глаза на тьму. Зеркало показало девушку в нищенской одежде, которая смотрела на темного бога с затаенной надеждой.

- Подумайте перед тем, как предлагать себя тьме, - в голосе прозвучала высокомерная насмешка.

Осколок внезапно погас, а я нащупала ткань, прикрывающую статую, потянула ее на себя и завернулась, как в одеяло. Мои зябкие ноги юркнули под покров. Я сидела, прислонившись к своей колонне и думая о том, что в чем-то Темный Бог был прав. Второго шанса у меня не будет…  Что делать дальше, я пока не решила…

Страх сменился усталостью, а я прикорнула, привалившись головой к колонне. Мне снилась тьма, которая неумолимо наползала, снились глаза в темноте, снилось, как она вот-вот коснется меня, а я пыталась отползти от нее подальше, судорожно поджимая под себя ноги. Я чувствовала во сне, как меня обнимают, а тихий шепот на ухо, заставляет сердце дрожать.

- Ты подарила жизнь мне. Я подарил жизнь тебе.

От звука его голоса я вздрогнула, дернулась, запаниковала, отбиваясь от невидимого противника.

- Это сон, - прошептала я, успокаивая себя в холодном и мрачном храме. – Просто сон…

Я встала, а у подножья моей статуи лежала одинокая черная роза…

Роза приковывала мой взгляд, а я даже побоялась брать ее в руки, брезгливо представляя яд шипов, какую-нибудь незнакомую магию или на худой конец проклятие! Мне казалось, что в храме нет ничего, кроме этой треклятой розы, которая лежала черным зловещим пятном на белых ступенях.

- Если хочешь остаться богиней, то тебе нужно попасть на отбор! – послышался тихий голос зеркала, навевая на меня тоску и уныние. – Он будет искать тебя, чтобы забрать осколок…  Как только осколок окажется в руках Темного Бога, он убьет тебя!

Это были все оптимистичные новости к этому часу. А теперь переходим к новостям спорта. Придется поставить мировой рекорд по бегу на длинные и опасные дистанции. Мысль о том, что теперь всю оставшуюся жизнь придется провести в бегах, заставила зябко закутаться в одеяло, ценя каждое мгновение хоть какого-то уюта.

- Тебе нельзя здесь оставаться, - паниковал осколок. – Ты никогда не знаешь, что ему взбредет в голову. Помни, он везде!

- Пусть сидит в своем гнезде! – недовольно буркнула я, накидывая одеяло на голову. – И яйца высиживает! Тоже мне дятел!

- Думай, богиня! Думай! – послышался голос зеркала, пока я отгоняла ногой мысль о том, что придется обосноваться в дремучем лесу. – От этого зависит твоя жизнь! Ты должна попасть на этот отбор!

Отбор? Какой отбор? Я тут уже мысленно дошиваю себе трусы из шкуры неубитого медведя! И лифчик из волчьей шкуры! Спустя лет десять меня найдут либо одичавшую, умеющей попадать топором белке в глаз, метая его с одной части леса в другую, или обглоданную при попытке обзавестись модным гардеробом из шустрой и хищной пушнины. «Соблазнят любого молодца зимние стринги из песца!», - согласилась гордость.

Чтобы с милым не было рая в шалаше, я буду спать с топором в обнимку, а мою личную жизнь можно будет отследить по горячим и липким следам.

- Ты меня слушаешь! – возмущалось зеркало голосом «Все пропало!».  – Тебе нужно попасть на этот отбор! Только так ты сможешь спасти мир и свою жизнь! На отборе тебя точно не будут искать! Он даже не подумает, что у тебя хватило наглости заявиться на отбор!

«Мы овощи отборные, веселые, задорные!», - послышался детский голосок сквозь туман воспоминаний. «Я игривая морковка! Мужиков сражаю ловко! Я - красотка – помидорка! Я люблю жесткач и порку! Я – унылая картошка! Соблазнительна. Немножко. Я – развратный патиссон! Эротический твой сон! Я прекрасная редиска! У меня намокла киска!», - воображаемые девицы стояли в ряд, выпячивая самооценки, а одна из них потрясала мокрым котом перед носом главного «агронома». «Я противный огурец. Покажу тебе конец!»,- шмыгнула я носом, опасливо поглядывая на розу и на сверкнувший магией осколок.

- Нет, а ты думаешь, меня не узнают? – расстроенно фыркнула я, понимая, что дело – дрянь. – Или ты уверено, что меня в лицо-то как раз не запомнили! Все запомнили, кроме лица! А на конкурсе в купальниках, мужик приглядывается и так глубокомысленно заявляет: «Хм… Кажется, мы с тобой знакомы! Где-то я их видел раньше!». Ты так себе это представляешь?

Зеркало спорило, что-то мне доказывало, а я в уме прикидывала, сколько медведей мне понадобиться на трусы – недельку. И где взять топор, который будет исполнять обязанности мужика. А что? Топор построит дом, срубит бабло куда лучше, чем среднестатистический мужик. Про воспитательные меры я вообще промолчу.