Тени дня (СИ) - Земляной Андрей Борисович. Страница 34

— А кого? — Удивился Николай.

— Вы серьёзно думаете, что вы единственный сорвиголова в империи? — Цесаревич улыбнулся. — Надеюсь фамилия Горюнов, вам что-нибудь скажет?

— Отец что-то рассказывал, о старшем лейтенанте Горюнове, но я боюсь, что за давностью лет…

— Ну уже не лейтенант, а полковник, но личность замечательная. Кстати, — Константин чуть повернулся, — а вот и он.

Широкоплечий мужчина среднего роста в светло-зелёном егерском мундире и богатой коллекцией наград, увидев, что его заметили, шагнул вперёд и поклонился.

— Цесаревич.

— Рад видеть вас в добром здравии, Михаил Валерьевич. — Константин протянул руку полковнику. — Позвольте представить вам майора Белоусова Николая Александровича. Тоже в некотором смысле ваш коллега.

— А в каком смысле? — поспешил уточнить полковник. — Мундир вроде Тайной Канцелярии.

— Да такой же как вы отморозок. — Константин усмехнулся. — Представьте себе, три минуты назад предложил мне тот же план что предлагали вы. Только у него выбор самолёта более профессиональный. Ну так у него и лётное свидетельство имеется. — Цесаревич оглянулся. — А помощника своего вы представить не хотите?

— Эфа? — Произнес Михаил Валерьевич, и словно из ниоткуда рядом с ним появилась стройная девица лет двадцати, чуть выше среднего роста с миловидным красивым лицом, обрамлённым светлыми, почти белыми волосами, до плеч в егерском мундире с всего двумя наградами, но были это Георгий четвёртой и третьей степени и золотой знак Братства Св. Георгия. С интересом глянула на Николая, скосила взгляд на его «иконостас», и учтиво поклонилась цесаревичу.

— Константин Сергиевич, хочу представить вам старшего лейтенанта Мироно?вич Оксану Сергеевну.

В Лётную школу выехали на двух машинах. Николай привычно сел за руль своего «Орла», принц с полковником сели на заднее сидение такого же «Орла», но небесно-голубого цвета, а Оксана Миронович, чуть замешкавшись села к Николаю.

— Кучеряво живёте, майор. — Девушка поудобнее устроилась на широком кожаном сиденье, и с вызовом посмотрела на Николая. — За какие же заслуги вся эта красота?

— За разные. — Николай усмехнулся и бросил взгляд на спутницу. — Вот ежели я вас спрошу за что Георгия получили, тоже ведь не скажете…

— Ага, сначала я вам всё расскажу, а потом меня тайная канцелярия за ушко возьмёт да на солнышке повесит. — Девушка звонко рассмеялась.

— Да в общем ничего особенного не сделал. — Николай, внимательно следя за дорогой покачал головой. — Просто удачно подвернулся в момент царского благоволения. Можно сказать, повезло.

— Судя по наградам вы настоящий везунчик.

— Ну я вас тоже не назвал бы неудачницей. Два «Георгия» за примерное поведение не вручают. — Николай улыбнулся. — А вообще мне удивительно, что именно вас полковник Горюнов выбрал для этой миссии. Как будто у нас мало мужчин готовых рискнуть жизнью.

— Нет, просто все в разгоне, и лишь я оказалась свободной.

Николай только слышал о группе боевиков при генеральном штабе, но видел такого человека впервые, хотя именно в этом подразделении служила его матушка. Особая Экспедиция Генерального штаба. Вопреки названию, группа не занималась перевозками, или если сказать точнее, занималась всем что было необходимо и было невозможно исполнить. Народ туда подбирали исключительно лихой, и отчаянный. Но девушки…

— А скажите, подполковник Белоусова, вам кем приходится? — Лейтенант Миронович как-то по-особому взглянула на Николая.

— Мама, а откуда…?

— Так её портрет в коридоре штаба висит. — Пояснила Оксана. — Вместе с другими героями, чьи имена вписаны в историю подразделения. Хочу заметить у вас матушка у вас была очень боевой в молодости.

— Да она и сейчас, довольна резка в суждениях и поступках. — Николай усмехнулся, вспомнив как мама с одного удара вырубила вора — карманника, вздумавшего залезть к ней в ридикюль. — И уже не подполковник, а полковник, что, учитывая разряд21, фактически возводит её в генеральское достоинство.

По ночному времени, улицы были пусты, и до Лётной Школы доехали быстро. Там на аэродроме уже готовили не один, а на всякий случай пару Сикорских — 29. Скоростных бомбардировщиков, переделанных в курьерский транспорт. Двухмоторная машина могла взять на борт двух человек с грузом или четырёх, но уже без всякого груза. Поэтому по молчаливому согласию, на асфальтовом поле аэродрома остались и парашюты, и ремонтный набор инструментов и даже боковые пулемёты. Остался только осевой пулемёт, и то, лишь потому, что снимать его было долго, и сложно. Но боекомплект уменьшили до одной коробки, справедливо полагая, что при такой задаче будет не до стрельбы в воздухе. Зато под крылья подвесили пару внешних топливных баков, и положили внутрь фюзеляжа несколько надувных подушек, чтобы тем, кому не досталось места в кабине, могли устроиться хоть как-нибудь удобно.

Они быстро переоделись в комбинезоны авиационных техников, а когда полковник распахнул саквояж, и начал доставать пистолеты, Николай хмыкнул, и открыл багажник лимузина. Второпях он прихватил не только пистолеты, которыми пользовался чаще всего, но и кучу ножей, пару автоматов, и лёгкий пулемёт Дегтярёва, ещё проходящий испытания. Всё это было взято «на всякий случай», кроме пистолетов, которые ездили в перчаточном ящике машины.

— Солидно. Прокомментировал полковник Горюнов бросив взгляд на кучу воронёной стали. — Но у нас своё. — И показал такой же точно «Громобой».

— Тогда возьмите хоть глушители. — Николай показал на коробку с брамитами22 — Эти специально сделаны под Громобой. И магазины длинные. Есть на тридцать патронов и даже на сорок.

Перегруженная машина, взлетать не хотела категорически, но добежав почти до края взлётной полосы и тяжко скрипнув, Си-29 неторопливо поднялся в небо. Все новые машины были оборудованы радиосвязью, и с земли постоянно уточняли расположение аэролёта бандитов. Кроме того, низколетящий аэролёт смогли повредить с земли, ещё больше снизив его скорость.

А «сикорский» шёл с максимальной скоростью в двести пятьдесят километров в час, и когда небо уже начало светлеть, они наконец догнали беглецов.

«Москва» шла совсем невысоко, натужно гудя пятью моторами из шести, и оставляя за собой едва заметный дымный след выхлопа. Пятьдесят пять километров в час, было для сикорского скоростью посадки, но Константин мастерски удерживал машину, буквально притерев её к самой верхней точке баллона аэролёта, там, где находилась кабина наблюдателя, и нажатием кнопки открыл бомболюк.

Первым из самолёта выпал полковник Горюнов, мягко словно кошка, спружинив на крышу, мгновенно отщёлкнув аварийные замки на стёклах кабины наблюдателя, и занырнул внутрь. Оксана сразу же последовала за ним, а Николай, которому пришлось вылезать из тесного пилотского кресла, и пробираться в бомбовый отсек, попал на борт аэролёта последним.

Покачав крыльями, самолёт ушёл в сторону, а троица диверсантов начала длинный спуск по узкой извилистой трубе, идущей сквозь конструкции аэролёта к центральной ферме, вокруг которой располагались мешки с гелий-водородной смесью. Решётчатая алюминиевая дорожка проходящая через весь баллон от носа до кормы, имела ответвления к моторным фермам, и несколько спусков в пассажирскую гондолу, которая на аэролётах класса Москва была длиной в двадцать метров. Первый в серии пассажирских аэролётов максимально упрощённой, и удешевлённой конструкции, он прежде всего предназначался для массовых пассажирских перевозок, а значит никаких музыкальных салонов, курительных комнат, и прочего, а лишь унылые ряды не очень удобных кресел, и широкие коридоры способные пропустить сразу большую толпу людей. Но зато очень большой грузовой отсек, с собственным краном и даже широкая аппарель вместо трапа, для ускорения посадки.

Штурм осложнялся тем, что было неизвестно местонахождение заложников, что создавало определённый риск и для них, и для штурмующих, но выбирать не приходилось. Банду ограбившую государственный банк, нужно было зачищать любым способом. Об этом Николаю Оксане и полковнику Горюнову рассказал цесаревич Константин ещё на аэродроме. Если у них не выйдет освободить заложников, от Минска должны были подняться истребители и сбить аэролёт.