Шелест алой травы (СИ) - "Desmondd". Страница 33

Не понимаю, почему у Конохи такая фиксация на листьях? Интересно, все ли окрестные деревья возле их Академии ободраны до голых веток? Шуншин — маленький смерч листьев, концентрация — лепишь лист к переносице, Футон — режешь лист, Катон — сжигаешь, Дотон — превращаешь в пыль, Суйтон — мочишь, а Райтон — комкаешь. Интересно, как изучают стихии засранцы из Суны? Жгут и режут песок? За неимением специальной бумаги, клоны тщательно пытались поймать хоть малейший отзвук, хоть минимальное сродство с одной из стихий, но тщетно. Жаль, что метод Наруто — снести любое препятствие армией клонов — мне не доступен, надеюсь лишь, что «пока».

Мои успехи в фуиндзюцу тоже пока что не обнадёживали. О нет, у меня прекрасно получались все начальные печати, те примеры из книг, которые называли «сложными» были совершенно очевидны. Но фраза из вступления в книге, призванная вызвать энтузиазм у какого-нибудь болвана типа Наруто, крепко засела у меня в голове. «Мастер фуиндзюцу может наносить печати касанием, без кисти и чернил». Благодаря Хенге, для меня никогда не представляли проблем кисти и чернильница, а вот сами чернила в этом лесу почему-то на деревьях не росли. Пришлось использовать наилучший доступный заменитель — кровь. Как выяснилось, печати, начертанные собственной кровью, были гораздо лучше и послушней. Заячья кровь была отвратительным заменителем, пусть и подходила для упражнений. И лишь когда я смогла собрать на той поляне медвежьей крови, проблемы с принадлежностями были на некоторое время решены.

Когда мне, наконец-то, удалось поставить свой первый барьер, мы с девчонками прыгали от радости как умалишённые. Пусть это было слабое дзюцу личной защиты, которое хороший шиноби пробьёт чистой физической силой, пусть радиус установки Тейши Кеккай был совсем невелик, пусть эта техника не могла надолго выполнять своё предназначение из-за одного критического недостатка, но именно этот недостаток и стал причиной моей радости. Человек, придумавший это кеккайдзюцу, наверняка рассчитывал, что при нападении врага он сможет отгородиться от того барьером, а там либо дождаться подкрепления, либо атаковать в ответ. Барьер устанавливался около десятка секунд — немыслимое для боя время, был чрезвычайно хрупким и не обладал важной особенностью остальных барьеров — избирательной пропускаемостью. Шиноби, применивший дзюцу, оставался в маленьком герметичном куполе без притока свежего воздуха, предоставляя врагу возможность решать — разрушить ли барьер или подождать десяток-другой минут, пока противник задохнётся. Поэтому это дзюцу было подано как пример с пометкой не повторять его на практике. Но остановленные на границах барьера молекулы воздуха обозначали одно: Тейши Кеккай абсолютно, совершенно и напрочь не пропускал звук. Я уверена, шиноби придумали множество дзюцу приватности, ведь оградить важные переговоры от ушей врага было критически важно. Но я располагала лишь ограниченным набором ресурсов, поэтому средство, не позволяющее орущей от боли жертве всполошить всю округу, было как нельзя кстати.

О, как мне хотелось остаться тут подольше, как мне хотелось забыть про Кусу, посвятить себя размеренным тренировкам и открытиям секретов чакры, заняться фуиндзюцу, придумывая свои потрясающие фуин-шики, но с каждым проведенным здесь днём возрастала вероятность встретиться со своими милыми соотечественниками. Встреча с медведем дала мне необходимую встряску. С тех пор мы с клонами читали лишь созданные чакрой книги, а всё своё имущество хранили в свитке. Каждое утро, проснувшись, я запечатывала свою лежанку, тщательно проверяя, не остались ли какие-нибудь следы. Мне было известно, что все мои предосторожности могут быть тщетны, ведь свой запах из пещеры я убрать не могла.

Но, как оказалось, проблема была не столь серьёзной, как казалась. Моё честно приобретённое дзюцу невидимости скрывало, в том числе и запахи. Это было случайно обнаружено во время тренировки (и с того дня я стала мыться в холодном озере по несколько раз в сутки), но при здравом размышлении удивление пропало — каким ещё могло быть дзюцу скрытности в деревне, члены одного из кланов которой обладают собачим нюхом?

Моя ставка на нити чакры не оправдалась. Это было прекрасное узкоспециализированное дзюцу — оно позволяло соединять себя с марионеткой и управлять ей посредством своей чакры. Но сами нити не могли двигаться, ими нельзя было ни оттолкнуть, ни притянуть предмет, а воздействовать на что-то можно было, лишь предварительно прикоснувшись рукой. У меня не было марионеток из Суны, мне некогда было обучаться механике и манипуляции сложными механизмами, и я чуть не отбросила эту технику как ненужную.

Было жалко потраченных усилий, поэтому мы с Помидорками-буншин-чан устроили мозговой штурм. И один маленький факт, маленькая подробность из нашего печального путешествия по Лесу Смерти, перевернул всё с ног на голову. Во время сражения на поляне Принц с помощью сюрикена захлестнул проволоку вокруг руки Мумии. Он пустил по проволоке своё катондзюцу, тем самым чуть не сжёг придурку руку. Нин-проволока Конохи проводила чакру! Дрожащими руками я достала из рюкзачка моток и, ухватив почти невидимую металлическую нить кончиками пальцев, применила Чакра но Ито. Повинуясь моей воле и воле моей чакры, моток стал разматываться и поднялся в воздух. Это было невероятно! Пусть мои манипуляции были медленными и неуклюжими, но я знала, что при должной тренировке получу универсальное средство, способное как незаметно обездвижить врага, так и разрезать ему горло до позвоночника. И если мне удастся использовать все десять пальцев, как Накрашенный, то я…

— Эй, Карин-чан! Если подумать, нечто подобное мы делали со своими цепями! — обратилась ко мне одна из клонов.

И я с досадой хлопнула себя по лбу. Моё Кусари но дзюцу работало как раз на этом принципе — длинной цепью управляла именно моя чакра. Ну что же, пусть принцип не нов, но менее ценным от этого открытие не стало. Может быть, в будущем мне удастся выращивать длинные проволочки из пальцев с помощью Хенге, тем самым перестав зависеть от своих запасов.

Мои Цепи Души не давали покоя. Они были разрушительным оружием уничтожения, плодом моего страстного желания спастись, убив врага. После длительных размышлений и погружений в свои страхи и сомнения, мне удалось это понять. Это значило, что я должна научиться создавать их с другим посылом — остановить не навредив, сделать беспомощным врага, оставив в живых, либо же задержать и поглотить чакру. И сразу две Буншин-чан работали над своим состоянием духа, чтобы изменить природу цепей. И кое-что у них получалось — как минимум шипы на звеньях стали мелкими и тупыми. Чувствуя, что мы на правильном пути, Буншин-чан удвоили усилия.

Этот месяц прошёл в тотальном истреблении животных, за которыми приходилось уходить всё дальше и дальше, в ожесточённой учёбе и тренировках. Чтобы не перегореть от напряжения мы, следуя наставлениям из учебников, нашли себе способы отдыха души. Нет, ничего оригинального — каллиграфия была прекрасным занятием, смотреть, как на созданный дзюцу свиток ложатся движения такой же созданной чакрой кисти, расслабляло и позволяло распуститься жёсткому клубку в груди. И окончательно избавиться от напряжения позволяло, кто бы мог подумать, моё первое дзюцу — Кагура Шинган. Я садилась на большом валуне возле озера, глядя как соседние камни занимают мои копии, закрывала глаза и прислушивалась к окружающей природе. Мой взгляд разума видел воздух и землю, воду и деревья, рыб и животных. Я чувствовала обилие жизни, обилие чакры вокруг и становилась как будто единой с миром. На краю моего сознания крутилось чувство, что ещё чуть-чуть и я пойму что-то важное, узнаю какой-то фундаментальный закон мироздания, обрету поддержку и опору от всего, что видел мой внутренний взор. Моё тело застывало в почти полной неподвижности в попытках поймать это гложущее чувство. Но, к сожалению, озарение так и не посетило Помидорную Башку. Зато это был прекрасный отдых, означающий готовность к новым свершениям!