Шелест алой травы (СИ) - "Desmondd". Страница 40

Вряд ли туда попадает что-то действительно ценное, даже шиноби Кусы не могут быть идиотами настолько. Но чего мне не хватало, так это именно простых базовых вещей.

— Очень хорошо, а теперь расскажи, кто в вашей крепости комендант и где его найти?

— У тебя всё равно ничего не выйдет! Он джонин!

На то, что всё будет просто, я и не рассчитывала. Надеюсь, что моих сил хватит и на джонина. Если я не справлюсь — то и о возвращении в Кусу не стоит и мечтать.

— И всё же?

Слушая сбивчивые объяснения медсестры, я мысленно сопоставляла рассказанное с очагами чакры, пылающими по поселению. Удивительно, но, если судить по чакре, этот шиноби был не настолько уж и силён, одна из Буншин-чан его и так выбрала в качестве цели. Ну что же, нужно быстрее заканчивать и сообщить девчонкам новости.

— Ладно, ладно, я тебя понял. Давай перейдём к более интересным занятиям.

— Вы меня изнасилуете? — обречённо прошептала она.

Серьёзно? С ней в комнате находится шиноби, у которого нет ни единой причины оставлять её в живых, а она думает о сексе? Видимо я чего-то в человеческих взаимоотношениях не понимаю.

— Насчёт этого не волнуйся, — я дождалась её облегчённого вздоха. — Для твоего тела я найду применение и получше.

* * *

Я была методична и последовательна, кропотливо проверяла и перепроверяла все те дзюцу, что вызывали у меня сомнения. В этом очень помогло умение чувствовать, врёт ли мне собеседник. Полностью запуганная и морально сломленная подопытная зверушка всё время пыталась мне угодить, говоря именно то, что, по её мнению, мне хотелось услышать. Это здорово затрудняло отработку гендзюцу — приходилось продираться через всё это враньё, чтобы узнать, что она действительно видела.

Как я и предполагала, обучение без наставника такой сложной дисциплине — дело весьма сомнительной результативности. И если бы у меня было больше самонадеянности, если бы я возомнила себя непревзойдённой куноичи и начала использовать техники, известные только в теории, не миновать мне беды или, возможно, скорой бесславной смерти.

Но в итоге я, кажется, ухватила суть того, что делала неправильно — моя чакра была слишком сильна, воздействие слишком чужеродно для противника, вызывая сенсорный шок или искажение восприятия. Нет, даже для подобных дзюцу было своё применение, вот только, уверена, противник с толикой опыта развеял бы их обычным «Кай!». Ещё одним интересным побочным эффектом оказалось то, что по прерывающейся чакре в кейракукей мозга, я могла определить, пребывает ли человек под гендзюцу или нет. Причём даже не имела значения сила воздействия — чакра в голове у человека просто двигалась по-другому, и это различие было невозможно не заметить.

Испытывая лёгкую брезгливость, я испытывала на своей жертве медицинские и родственные с ними дзюцу. Замечала, как чакра человека реагирует на боль, как ткани тела отвечают на воздействие моей чакры. Несколько раз сучка собиралась умереть — приходилось спасать её укусом с точно отмеренным количеством чакры. Я провозилась более двух часов — конечно же, за это время мы бы давно задохнулись, так что я делала перерывы, парализуя субъект своего эксперимента и снимая барьер, чтобы проветриться. В итоге я всё-таки научилась залечивать раны чакрой, не убивая своего пациента. Это оказалось несложно — всё что мне понадобилось — заметки моей ненаглядной жертвы (которые я с интересом просматривала в перерывах между опытами). О нет, для обычного медика в них действительно не было ничего интересного, а вот меня они ткнули в фундаментальную ошибку преобразования чакры, которую я быстро исправила. Оказалось, что моя чакра действительно чудодейственна — выпуская её из тенкецу и преобразовывая в нейтральную медицинскую (при этом она сохраняла обычную силу и плотность), я добилась результатов гораздо лучших, чем мои укусы, с просто несопоставимыми затратами чакры. Меня охватил неистовый гнев — стоило этим подонкам показать маме пару самых простых дзюцу, они бы получили величайшего ирьёнина в мире, который вылечил бы каждого сраного ублюдка в этой сраной деревне! Мы бы жили счастливо вместе и были бы рьяными патриотами Кусагакуре! Но они выбрали смерть — сначала мамы, а затем и свою.

Ещё одним неожиданным результатом серии проведенных экспериментов стало то, что я открыла новую грань своего «неправильного» ирьёниндзюцу. Исследуя силу чакры, частоту резонанса и длительность воздействия, я научилась кое-чему новому. Помимо убийства, паралича или причинения боли, я научилась эту самую боль убирать. Промежуточная техника, смесь парализующего и болевого дзюцу, как оказалось, начисто убирала все ощущения жерт… пусть будет пациента. Сучка не дёрнулась даже тогда, когда мой кунай полностью погрузился ей в печень — при таких ранах жертва очень часто умирает просто от болевого шока. Вот уж действительно — между ядом и лекарством пролегает тонкая грань!

В конце я даже испытывала к своей подопытной нечто, схожее с сочувствием. Но оставлять в живых её было нельзя. И дело даже не в том, что она подымет тревогу — в своей способности парализовать на достаточно длительное время я была уверена. Нет, она могла запомнить и рассказать, что странный аме-нин лечил её способом, поразительно напоминающем об одной слабачке и неумёхе.

Финал серии опытов был быстрым и непримечательным. Положив руку ей на грудь, я просто поглотила всю чакру, устроив быструю, пусть и достаточно болезненную смерть. После чего создала и развеяла клона, поделившись со своими сёстрами добытыми сведениями. Остальные либо не закончили, либо не стали развеиваться, чтобы не причинить этим мне неприятностей, и это значило, что тревога по крепости так и не прозвучала. К следующей своей жертве я отправлялась в смешанных чувствах. С одной стороны, моя месть всем, кто причинил мне зло, становилась всё ближе и ближе, и это не могло не принести чувства глубокого удовлетворения. А с другой — сам процесс мне не доставил ничего, кроме лёгкого чувства брезгливости и недовольства собой. И то, что ощущения триумфа так и не возникло, очень меня тревожило. Ну что же, свои выводы я сделала — мне потребуются пациенты поублюдочней. Как раз такие, как тот, что с таким нетерпением сейчас ждёт нашей встречи.

* * *

Мой новый замечательный друг спал в большом бараке, где на двухъярусных деревянных кроватях лежали шиноби Кусы. И, к моему небольшому затруднению, он лежал на верхнем ярусе. Конечно же, подобная обстановка не располагала для задушевных бесед, поэтому я, укрывшись в покров Тотон но Дзюцу, зашла в барак, легко запрыгнула на потолок, и шагая по его плохо оструганным доскам, подошла к своему будущему пациенту.

Все бывалые шиноби обладают развитым чувством опасности, так было написано в учебниках Конохи. Не знаю, то ли составитель учебника написал полную чушь, то ли в Конохе шиноби были не чета местным, но во всём бараке, где спало не менее трёх десятков человек (чакра тут же показала: тридцать шесть!) не дёрнулся ни один придурок. Ну, мне же легче, мне же легче. Из моего пальца зазмеилась тоненькая проволочка и вонзилась в тенкецу чуть ниже горла. Парализующая техника сработала безупречно, ублюдок лишь успел дёрнуть веками, как тут же застыл деревянным манекеном. Дальше его обернула проволока с пальцев и притянула тело к моим рукам.

Жаль, что я не знаю фуин (если такие вообще существуют в природе), позволяющих запечатывать пленников. В этом случае моя задача здорово бы облегчилась. И тут мое лицо озарила усмешка, которая стороннему наблюдателю (если бы он сумел развеять моё дзюцу невидимости и снять Хенге) показалась бы абсолютно безумной. Кое-какие новые трюки в фуиндзюцу я всё-таки выучила. Моя ладонь легла придурку на основание шеи и из-под пальцев вырвалась цепочка иероглифов, которые закружились и сложились в узор в виде маленькой аккуратной спирали.

А затем я попробовала распространить свою чакру на пленного, оборачивая её своей искажающей свет чакрой. Мне было известно, что подобная вещь могла бы и не сработать, ну тогда готов был запасной план — отрезать этому говнюку голову и найти какую-то другую мразь, любящую уединение.