В поисках рая. Зов судьбы (СИ) - Савицкая Марина Вячеславовна. Страница 24

Мне тяжело давался язык Калима. Нет, слова запоминала я легко, а вот складывать их в предложения совсем не получалось.

— Даката веранэ имусо ти, что значит — ты добрая и верная жена, — объясняла моя новая подруга. Я прилежно повторяла:

— Даката веранэ имусо ти, что значит, ты добрая и верная жена.

Отлично! Теперь скажи мне, как будет добрый и верный муж?

— Эээ, даката веранэ имисо?!

— Верно! Ты делаешь успехи, — хвалила меня Мирина.

Целых три часа мы бились над моим обучением, но пришло время поменяться ролями. В роли учителя я еще не выступала и, недолго думая, я начала тыкать на предметы, что знала, проговаривая их на своем языке, а Мирина затем — на своем. Такая работа позволила нам выстроить отличную систему обучения, благодаря которой мы смогли обучаться одновременно.

— Прекрасная идея! Можно и в школах попробовать также, — заключила Мирина, хлопая радостно в ладоши.

— Думаешь? Может, я стану настоящей учительницей, а? Вот Калим удивится! Еще будет гордиться мной, — гордо рассуждала я, растягиваясь в улыбке.

Мы ликовали так, словно Америку открыли. На сей счет я поделилась мыслями со своей новой подругой и далее объяснила ей это чуждое для нее выражение. Мне нравилось, что нам с Мириной удавалось легко находить общий язык, не смотря на то, что наш лексикон для этого был очень скуд.

— Что вы тут делаете? — настигнул нас врасплох Вождь.

— Вот напугал! — оживилась застывшая от испуга Мирина.

— Готов принимать экзамен? — прижавшись к любимому, спросила я.

— Конечно, готов, мэ имусо геранд воссал!

— Ммм, айя ище не бы имусо герандвоссал, мэ бэо Вож, — демонстрировала я свои знания. Как же Вождь приятно округлил глаза! Он смотрел на меня так, будто сейчас лопнет от счастья и гордости. Меня это безумно радовала. Сколько счастья я получала здесь!

— Браво, — спокойно, но с хитрой улыбкой, похвалил меня мой будущий муж. Затем он обратился к Мирине, — А ты? Что скажешь?

— Стол, тумба, балкон, ступени, мужчина, женщина, дверь, окно, ковер, — называла предметы Мирина, указывая на них.

— Умница, — заключил довольный Калим и развернулся ко мне, чтобы заключить меня в объятия, — Пойдем, моя царица, ты заслужила свою награду!

— И не одну, — шутливо напомнила я ему.

— Да…Ты свободна, Мирина, — обратился Калим к моей новой подруге, — Завтра можете продолжить в том же духе, — заключил он и, взяв меня за руку, направился в наши покои.

— Пока, — посмеиваясь, успела шепнуть я Мирине.

Когда мы уходили, на ее лице я поймала какую-то печаль. Я хотела было вернуться и расспросить о том, что ее так расстроило. Но вряд ли она бы мне вот так открыто доверилась, знаясь со мной всего сутки. В этот момент я пообещала себе стать самой доброй и верной подругой Мирине, чтобы она смогла спокойно доверять мне и всегда рассчитывать на мою помощь.

Глава двадцать третья: Достойная награда

После посещения спальни меня ожидала не менее значимая награда за свои прилежные старания в овладении языком народа, к коему я теперь принадлежу.

Сначала мы отправились на прогулку по городу. Бродя по узким и коротеньким улочкам, я обнаружила, что движение в этом населенном пункте намного организованнее, нежели в родном Лондоне. Это поражало. В мыслях закралась идея, что этот материк, возможно, станет примером человеческой организованности и прогрессивности. Что это дикое для всех место вскоре станет обладателем идеальных условий для жизнедеятельности людей. Если, конечно, откроется большому миру.

Австралии для полного счастья не хватает современной цивилизации, и, похоже, именно для этого она и решила открыть свои ворота. Здесь, главное, не переусердствовать и не превратить это райское место в еще один утопающий в погоне за успешным успехом и деньгами городок.

Мы остановились около так называемой школы. Дети самых разных возрастов и даже женщины сидели на полу за миниатюрными столиками и внимательно слушали учителя, мужчину, на вид семидесяти лет.

Наблюдая за старательным обучением учеников, мы с Калимом обсуждали процесс развития школ во всех поселениях. Мой Вождь живо рассказывал мне о том, что его люди вольны получать образование по собственному желанию и в любом возрасте. Конечно, он, как и здешние учителя, рекомендует отдавать детей в школу в том возрасте, в котором они все больше начинают интересоваться окружающим миром, склоняя родителей к примеру большого мира. В процессе нашего разговора Калим поделился со мной и проблемами, с которыми они столкнулись в организации процесса обучения.

Я немного отстраненно слушала Карима, потому что все мое внимание было занято наблюдением за тем, с каким трепетным старанием дети, да и взрослые, выполняли задания учителя. Как яростно они тянули руки, дабы ответить на вопрос. Удивительно, но никто из детей не выкрикивал, не баловался, не отвлекался. Ученики послушно читали, писали и помогали друг другу. Ими двигала непреодолимая всепоглощающая тяга к знаниям.

Я отметила увлеченность детей, и Калим прокомментировал это тем, что у каждого ребенка есть только одна попытка получить образование. Если в процессе уроков он получает пять замечание по поводу своего поведения, то больше не допускается к занятиям.

Мои глаза расширились от удивления.

— Неужели им так нравится ходить в школу и сидеть за партой, что они готовы вести себя прилежно, лишь бы их не отчислили? Или им больше нечем заняться? Быть может, лишившись школы, им придется пойти работать? — вели меня мои слепые домыслы.

— Нет, Кенна. Работать или учиться — это их личный выбор. Они могут совмещать школу и помощь по хозяйству дома. Но тогда им придется пропускать уроки, что значит, упускать возможность получить знания. Я лично общался с каждым учеником этого и других классов. Они заверили меня, что занятия им очень нравятся, и им несложно совмещаться посещение школы и работу по хозяйству. Ведь у нас, как и у вас, Кенна, есть выходные дни, когда не нужно ходить в школу.

Слушая Калима уже более внимательно, и продолжая наблюдать за стараниями детей, я крутила в голове одну очень интересную мысль, которая заставляла трепетать мое сердце.

— В Лондонском университете я часто посещала лекции по педагогике, — начала я, — И, быть может, мои унесенные оттуда знания будут пригодны здесь, — неуверенно продолжала я.

— Так-так, Кенна, что именно ты хочешь предложить? — Читал мои мысли Калим. Я уже не в первый раз замечаю, как легко и просто ему удается прочесть меня и уловить мой замысел.

— Я бы могла помочь в организации процесса обучения. Допустим, разработать расписание занятий, распределить нагрузку по возрастам и способностям, а также преподавать…

— Что? — В выпученных глазах Вождя читалось восхищение и нескрываемое дикое удивление.

— Преподавать, понимаешь? То есть учить детей английскому. Думаю, им будет полезен и навык общения с приезжими. Плюс иностранные языки очень благотворно влияют на развитие как детей, так и взрослых, — пояснила я.

Калим почесал затылок, как это обычно делают мужчины при обдумывании каких-либо вопросов. Я запереживала, пауза в нашем разговоре затягивалась.

А в друг ему не понравилась моя идея? А в друг он не позволит Жене Вождя заниматься такими делами? И чем мне остается здесь заняться в качестве его супруги, скажите мне???

Но как бы наперекор моим мыслям Калим ответил:

— Кенна, это было бы прекрасно, если б ты взяла на себя это дело. Думаю, никто в совете не будет против. Но справишься ли ты в твоем-то положении с такими обязанностями?

О, его взгляд! Он полон заботы и нежности. Я таю и млею, когда Вождь смотрит на меня так. Я счастлива и не верю, что этот мужчина мой, и что я его!

— Я обещаю не перетруждаться! И возьму себе помощницу, — живо заверила я его.

— Честно?

Опять эта хитрая ухмылка и прищуренные глаза. Она действует на меня возбуждающе, и Калим знает об этом лучше меня!