В поисках рая. Зов судьбы (СИ) - Савицкая Марина Вячеславовна. Страница 47

По такому непростому случаю, дабы придать себе более спокойный и уверенный вид, я уложила волосы в высокую прическу, надела белое платье с голубой лентой на поясе. Но, конечно, внутри меня все съежилось, стоило мне взглянуть на замерших в ожидании моей речи старейшин. В этот миг я забыла все слова, отрепетированные по этому поводу.

— Моя госпожа, мы рады приветствовать Вас здесь сегодня. И мы с нетерпением ждем вашего вопроса, — пришел мне на помощь один из старейшин, что с самого начала проявил ко мне доброту и уважение.

— Да, конечно, — начала я еле слышно, но повысив голос, продолжила, — Я очень благодарна Вам всем, что с первого дня моего прибытия в этом городе Вы отнеслись ко мне с уважением и терпеливо обучали меня здешним законам и премудростям. И поэтому попрошу отнестись к моей дилемме со всей важностью и рассудительностью. Ваше решение очень сильно скажется на моей дальнейшей судьбе.

Я замолчала. Мне нужна была пауза, ибо голос мой от волнения сел окончательно. Я отчетливо слышала, как лихорадочно бьется сердце в моей грудной клетке. А ладони, что сжимала я сейчас перед собой, потели, словно у школьницы, которую вызвали отвечать к доске. Набрав в себя побольше воздуха, я все же осмелела и продолжила свою речь.

— Все прекрасно знают, откуда я, и что я прибыла сюда в качестве исследователя. Но по определенным обстоятельствам решила остаться и построить здесь свою жизнь. Так я обзавелась мужем, сыном, новой семьей, положением и уважением. У меня не хватит слов, чтобы выразить всю благодарность этому материку за то, что принял меня. Я очень люблю свой новый дом и бесконечно дорожу им. Это подтверждают мое стремление помочь здешним жителям в области образования. Также я постоянно принимаю участие и в решении других вопросов. Все вы об этом знаете, и сами все видите. Однако иногда в жизни наступает такой момент, когда тянет вернуться. Вернуться домой, где тебя ждут мама и папа, родительский дом и друзья. У меня такой момент наступил год назад. С каждым днем тоска по дому растет с неимоверной скоростью. И чтобы не томить, вас скажу: я пришла сюда узнать, могу ли я вернуться в родную Англию, повидать семью, познакомить ее с Кенаи и вернуться обратно. То есть сюда, в Австралию.

Я говорила уверенно, хоть голос слегка продолжал дрожать. А к концу своего повествования я вообще почувствовала себя всемогущей. Но меня ждало большое разочарование.

Как только уста мои смолки, среди старейшин послышалось громкое перешептывание. Мне не нужно было прилагать усилие, чтобы услышать, как кто-то после моей речи удивленно ахал, а кто-то просто морщил лоб и кривил и до этого свое недовольное лицо. Возмущения с каждой минутой нарастали. И чтобы сгладить возникшие напряжение, я решила добавить еще пару убеждений на свой счет.

— Я всего лишь уплыву на пару месяцев, не более. А затем благополучно вернусь. Ничего же не произойдет из-за моего такого недолгого отсутствия. Я обещаю, что вернусь в срок и вместе с сыном.

Мне было душно. Голова кружилась. Перед глазами все слегка поплыло. Я смотрела на людей перед собой и видела понимание в их глазах. Но в то же время в них отчетливо виднелось и сочувствие. Сочувствие, потому что моя, казалось бы, глупая просьба была недопустима в этих краях.

— Кенна, — обращался ко мне самый старший и строгий из судей, — Мы готовы понять и принять твои чувства и желания, которые, признаюсь, даже меня лишили на какое-то время дара речи. Но как Жена Вождя Всех Вождей ты должна знать законы наших земель. Один из таких законов как раз гласит о том, что Жена Вождя Всех Вождей не может покидать материк и оставлять свой народ. А увозить наследника с материка это все равно, что совершить настоящее преступления. Вождь может покинуть свои земли, а его жена — нет. Так было всегда и есть до сих пор.

По щекам потекли предательские слезы. В горле запершило. Я вглядывалась в лица этих таких важных и праведных стариков, от которых прямо тошнило в данную секунду, в надежде, что кто-нибудь из них выступит с защитой в мою сторону. Хоть бы одна душа заступилась за меня и сказала, что вековым правилам пора меняться, как и всем нам. Что стоит пересмотреть этот грубый и оскорбляющий права женщин закон. Но минуты текли, а они все, как стадо баранов, толпились и сочувственно, а некоторые презренно, пялились в мою сторону. Однако, взяв всю свою волю в кулак, я предприняла еще одну попытку.

— Но… — сглотнула я, — Но неужели нельзя пересмотреть эти ваши законы? Мы живем в современном мире, где царит свобода. Так почему здесь до сих пор существуют эти неуместные ограничения? Почему Вождь может покинуть земли, а его жена нет? Там, на больших континентах, женщины имеют полную свободу в перемещении. Так не пора ли Австралии внести некоторые изменения в свои законы. Я уверенна, они пойдут на благо всего народа, — обращалась я, осмелев, — Материк ведь уже давно открыт для чужеземцев. А это значит, что рано или поздно начнется смещение народов и крови. Так любая австралийка может выйти замуж за какого-нибудь американца. А тот, взять и остаться с ней здесь. Но рано или поздно он захочет навестить родной дом, взять свою жену и детей и увезти их в Америку. А потом они вернуться обратно. И что вы скажите? Прогоните их с материка? Где ваша гуманность?

Меня несло. Я забрасывала их самыми разными и громкими аргументами в пользу необходимых изменений. Но, к сожалению, сегодня был не мой день, и судьи были непреклонны. Однако, в конце концов, видя мое совсем подавленное настроение, они пообещали мне, что на досуге поразмыслят над моим предложением. Но в то же время просили сильно не надеяться на интересующий меня исход.

Я была разбита. Чувство такое, будто из меня выжали все соки и как ненужные отходы выбросили в мусор. Покинув зал суда, я еще несколько минут крутилась около здания, не зная, что делать и куда идти. Тут скорее даже был вопрос не «что делать?», а «зачем вообще что-то делать теперь?».

Медленно, убитая своими рухнувшими надеждами и разочаровавшаяся в своей удачливости, я брела к чаще. В это время обычно я занималась дворцовыми делами или школьными хлопотами. Но сегодня, сейчас, привычный уклад моей жизни полетел к чертям. Все, к чему я стремилась все эти годы, все, чему я отдавала всю себя без остатка и поощрений, вдруг стало безразлично, бессмысленно и пусто.

Я не помню, о чем думала или думала ли вообще, пока плелась по узким заросшим тропинкам расположенного поблизости молодого леса. Сколько часов я пробыла наедине с собой, я тоже не считала. Знаю точно, что меня точно спохватились в школе. Ведь сегодня я не дала ни одного урока английского. А во дворце, наверное, вовсю распереживалась Юлика, которой я утром сообщила, куда и зачем направлюсь. Домой я вернулась поздно, пропустив весь привычный перечь ежедневных обязанностей, но мне не было до этого дела. Меня вообще сейчас мало заботило, что по этому поводу подумают и скажут окружающие.

— Где ты была? — встретил меня с суровым взглядом мой муж.

— Бродила. Тут, недалеко.

У меня не осталось ни сил ни желания, чтобы оправдываться сейчас перед Вождем за свое сегодняшнее поведение. Я просто хотела спать. Однако сначала мне жизненно важно было убедиться, что Кенаи спит в своей кроватке. Но ни в одной из наших комнат не горел свет. Это усложняло задачу, в потемках мне пришлось красться мимо, озираясь по сторонам, дабы не что-нибудь не уронить. Вождь остановил меня на полушаге.

— Кенаи остался у бабушки.

И тут до меня дошло, что сейчас будет жарко. Что Калим, как следует, подготовился к нашей беседе. Тон моего мужа уже был таким пугающим. Даже в темноте я заметила, как сильно от злости сжалась его челюсть. Что ж, остается собрать всю оставшуюся свою силу и достойно вынести надвигающуюся бурю.

— Калим, я прошу прощения, что… — я начала первой, но мне не дали продолжить.

— Кенна, как ты могла так поступить со мной? С нами? — накинулся на меня Вождь. Но он не рычал, как лютый волк, не носился по комнате, как заведенный. Он просто стоял в полуметрах от меня и, как только я делала шаг к нему навстречу, отступал назад.