Город грехов (СИ) - Траум Катерина. Страница 2

— Лайла, прекрати, — глухо одёрнула она коллегу по несчастью, поправляя повязку с бантом на голове, — Ты же знаешь, это не для меня. Я просто пою.

О, она бы хотела больше внимания, больше чаевых. Но не таким путём. Ребекка единственная из всего основного состава артистов клуба выступала под псевдонимом, каждый вечер молясь, чтобы среди посетителей не было родителей тех детей, что берут у неё уроки днём. Учительница, превращающаяся дважды в неделю в певичку дешёвого кабака — какой ужас, какой позор! Но разве можно иначе, если дома ждут инвалид-отец и бабушка? И никто им не поможет, кроме едва переступившей совершеннолетие девушки, единственное умение которой — нотный стан и худо-бледно звенящий голосок.

— Чейз, твой выход, — в гримёрку мимоходом заглянул хозяин клуба, на всякий случай уточнив, — Уверена насчёт этой песни? Там сегодня и так кисловато. Может, что повеселей?

— Уверена, мистер Мендрейк. Уже иду, — не рассказывать же ему о том, что никакую другую она попросту не вытянет больным горлом?

Видимо, судьба всё же была на стороне Бекки, так как распорядитель тут же переключил внимание на так и стоящую рядом с ней Лайлу:

— Отлично танцевала, детка. Разожгла огонёк в этих ребятах, — он игриво подмигнул, потуже затягивая бабочку на шее.

— Огонь — моя специальность, мистер Мендрейк, — только глухой не уловил бы вызова, вспыхнувшего в глубоких карих глазах.

Мужчина ухмыльнулся и скрылся в темноте коридора, ведущего на сцену — объявлять выступление. Лайла сложила руки на груди, явно недовольная таким поспешным бегством.

— Нет, дорогая, ты видела это? Уверена, ещё чуть-чуть, и он позовёт меня на свидание, или я не Торн!

— А как же Артур? — не удержала любопытства Бекки, внимательно следя за реакцией подруги.

Однако, та нисколько не изменилась в лице, безразлично бросив:

— Господи, Бек! Что может противопоставить владельцу клуба жалкий бармен?

От цинизма заявления у Чейз уши едва не свернулись в трубочку, но пререкаться было некогда. Она уже слышала голос мистера Мендрейка, провозглашающий её выход. Торопливо смахнув несуществующие пылинки с платья, нырнула в коридор, по пути буркнув что-то нечленораздельное вроде «Прости, мне пора». Пусть это и было предельно глупо для девушки, выросшей без матери, а в годы войны оставшейся с престарелой подслеповатой бабушкой, но Бекки верила в настоящие чувства. Что они бывают, как в фильмах или песнях, или глубоко обожаемых книгах. Где-то там, в лучшем мире, где все всегда живы и счастливы.

Не в Клифтоне. Не в городе грехов и разврата. Не в жизни Рейны Стоун, вынужденной под девичьей фамилией давно исчезнувшей матери развлекать пьяную гомонящую публику своим осипшим горлом. Срывая голос ещё больше, на каждой ноте, испытывая всё большую боль от каждой октавы, словно царапающей лёгкие изнутри острыми когтями. Только бы выздороветь к среде, к следующему выступлению. Ещё одного издевательства над собой она не перенесёт. В отчаянном поиске хоть кого-то, за кого может зацепиться взгляд, чтобы не отвлекаться на боль и на жар во всём теле, Бекки всматривалась в публику. Никто даже не смотрел на неё, воспринимая музыку фоновым шумом — она привыкла, но сегодня это было сложней.

В тот миг, когда слова уже начали покидать головку, а колени задрожали от напряжения, грозя тем, что девушка свалится в обморок прямо на сцене, из дальнего угла показалась высокая худощавая фигура в длинном чёрном плаще. Она всегда знала, что где-то там и наблюдает за ней таинственный аноним, неизменно передающий такие нужные чаевые каждую пятницу. Возможно, интуиция, а может, просто ощущала на себе пристальный взгляд. В отличии от многих других, он не был грязным и отталкивающим. Скорее, Бекки чувствовала его интерес, хоть до этого момента ни разу даже не видела лица незнакомца.

И вот, теперь он вышел из неизменной тени, садясь прямо перед ней, в центр зала, на самое заметное место. Словно представился ей, не называя, впрочем, имени. Слова песни лились сами, когда исполнительница старого шлягера поймала взгляд тёмно-зелёных глаз, невероятных в своей проницательности и глубине. Она могла поклясться, что вокруг зрачка видит радужку, сияющую охрой. Жидкое золото в черном омуте, гипнотизирующее и подчиняющее, дающее такой нужный ориентир трясущимся от напряжения голосовым связкам. Незнакомец был дьявольски красив, и это глупо отрицать. Небрежно расстёгнутая на три верхних пуговицы тёмная рубашка, высокий ворот чёрного плаща и очаровательные родинки на скуле — их видно даже отсюда. А волосы вообще казались чем-то волшебным, лёгкие вьющиеся пряди смольного цвета так и манили их коснуться. Бекки не знала, что давно улыбается, беззастенчиво рассматривая своего слушателя. Не заметила, как пропела последние строчки песни и видела лишь руки, громко одаривающие её аплодисментами — вот уж редкость в дешёвом кабаке! Тем более, за такую нудную композицию и такое откровенно халтурное исполнение. Только, очевидно, мужчине в чёрном плаще оно пришлось по душе.

***

Платье аккуратно развешано в шкафу, с лица смыта лишняя косметика, стягивающая кожу. Вместо ярких цветов видна бледность и болезненная румяность щёк. Бекки шмыгнула носиком и накинула на плечи тонкий светло-серый плащ, прикрывая подрагивающую фигуру. Предстоит долгая дорога до дома по ночному городу, и автобусы уже давно не ходят в такой поздний час. Но девушка не боялась стать жертвой хулиганов: в северной части Клифтона нападения были довольно редки, а жители большей частью друг-друга знали, никому бы и в голову не пришло причинить вред дочери ветерана войны. Ноги переставлять было трудно, словно к лодыжкам привязаны кандалы. Уже почти у самой двери из клуба её окликнул Артур, вынуждая обернуться.

— Бек, погоди. Тебе передали, — он протянул ей сложенные купюры, — От мистера Гранта.

Машинально приняв честно заработанные чаевые, Ребекка удивлённо подняла бровь. Уставилась на деньги, лихорадочно сопоставляя сегодняшнее провальное выступление и неплохую сумму, всё же не удержавшись от вопроса:

— Это был… он? Аноним?

— Ну, а сама как думаешь? — хмыкнул Артур, — Всё по расписанию, пятница же. Только в этот раз он представился, наконец.

Бекки не нашлась, что ответить: фамилия ей ничего не говорила абсолютно, так что разницы между фразой «от анонима» и «от мистера Гранта» не было никакой. Но, по крайней мере, теперь она могла хотя бы мысленно к нему обращаться не как к «тому мужчине в углу зала» или, что возникло в голове сегодня, как к «чертовски привлекательному молодому человеку». Как-то вежливей было называть неожиданного благодетеля по фамилии. Даже в своих мыслях.

— Арти, а ты мог бы в следующий раз передать ему от меня большую сердечную благодарность? — улыбнулась Бекки своим воспоминаниям о тёмных отливающих охрой глазах. Вот только, парень воспринял просиявшее личико на свой счёт.

— Увы, он всегда даёт деньги перед самым уходом, я и слова вставить не успеваю, — пожал плечами и тут же перевёл давно не интересную в клубе «Полночь» тему: к поведению постоянного гостя тут привыкли, — Закрываемся через полчаса, не хочешь присоединиться к нам? Ребята хотели поиграть в бридж, даже мистер Мендрейк обещал посидеть с нами немного.

Бекки уловила тот подтекст, что скрывался за этими словами: «А потом я провожу тебя домой и чем дьявол не шутит…». Вот только, несмотря на то, как небрежно отозвалась сегодня о нём Лайла, между ними явно было что-то большее, чем дружба. И пусть подруга вела себя, словно собака на сене, вставать между возможной парой Бекки совершенно не хотелось. Давать даже малейший повод для раздора и обид, которые бы непременно последовали, прими она предложение Арти. Зачем вообще он зовёт её, хочет вызвать ревность Лайлы? Голова болела всё сильней, и душное прокуренное помещение только усугубляло ситуацию. Вздохнув, Бекки сделала как можно более несчастный вид. Благо, особо изображать ничего не пришлось.

— Прости, Арти. Мне сегодня нездоровится, да и завтра тяжёлый день. У кого выходные, а у меня ученики.