Конундрум (СИ) - Крук Джефф. Страница 42

“Он застрял!- Ответил главный Портлост, поднимаясь на мостик. Он стоял перед коммодором, раздраженно теребя бороду.

“Ну так дай обратный ход. Они идут на абордаж,” сказал коммодор.

“Мы не можем, сэр!- в отчаянии завопил вождь. - У нас нет обратного хода.”

“Он сломан?”

- Нет, сэр. Мы никогда не планировали, чтобы корабль шел задним ходом, - ответил шеф.

“Это все, - сказал коммодор, уперев кулаки в бока и топнув ногой.

- Коммодор, - сказал Снорк. - "Галера тонет.- Море уже наполовину закрыло иллюминатор. В стуке по люку слышалось отчаяние, а Минотавр за иллюминатором выронил свой ятаган и пытался ударить кинжалом по пломбам люка.

“Она тонет, - повторил коммодор, - и забирает нас с собой.”

Глава 19

- Ну, Шеф, это может завершить ваши Жизненные Поиски” - сказал Коммодор Бригг. “Это поразительно плохое происшествие по любому определению. Я надеюсь, что вы записываете его.”

На верхней ступеньке лестницы показалась голова начальника отдела продуктов. - Спасибо, что напомнили мне! Дай - ка я возьму свою записную книжку.- Он исчез под палубой.

Теперь морская вода полностью заполнила вид из иллюминатора. Они увидели пару огромных ног в сапогах, которые бешено брыкались и медленно поднимались вверх. Из зияющей дыры в боку камбуза вырвался поток пузырьков и тоже исчез наверху. Солнечный свет, пробивающийся сквозь воду, становился все более тусклым и коричневым.

- Как ты думаешь, штурман, насколько здесь глубоко?- спросил коммодор, как будто спрашивал о времени суток.

Снорк покачал головой и пожал плечами, не находя слов, затем снова повернулся к иллюминатору. Постепенно он становился все темнее и темнее, пока не стал похож на большой черный глаз, смотрящий на них. И все же они тонули, два корабля кружились и кружились друг вокруг друга. Коммодор Бригг не высказал вслух своего величайшего беспокойства-что они остановятся на морском дне вверх ногами или, что еще хуже, под камбузом. Вот почему он не приказал затопить балластные цистерны, так как надеялся, что плавучесть Несокрушимого удержит их наверху, если не вытянет полностью.

По мере того как оба корабля погружались все глубже и глубже в Кровавое Море, корпус "несокрушимого" начал трещать и стонать самым тревожным образом. Палуба под их ногами прогнулась, прогнувшись вверх на добрых три дюйма во время спуска. Здесь и там, где корпус был открыт, они заметили капли воды, образующиеся вокруг швов корабля, и воздух стал заметно прохладнее. Время от времени весь корабль содрогался от носа до кормы, стуча зубами и всем прочим, что не было привинчено к палубе. Снаружи корабля море медленно становилось черным, как сердце темного эльфа.

Внезапно раздался стон, и по всей длине корабля прошла дрожь, более сильная, чем та, которую они когда-либо испытывали. Они почувствовали, как корабль замедлил ход, осел и остановился, ударившись о дно Кровавого Моря. Коммодор Бригг оглядел своих офицеров и команду, собравшихся в переднем коридоре и вокруг лестницы, ведущей вниз. Он выпятил подбородок, вызывающе ощетинив бороду, и потянул за низ куртки. - Ну вот, - сказал он. “А вот и мы.”

Размоус стоял перед иллюминатором, его челюсть отвисла, как сломанные ворота, а глаза остекленели. Конундрум коснулся его руки, и голова Кендера медленно повернулась, чтобы посмотреть на него сверху вниз.

“Разве это не фантастика?- мечтательно спросил Кендер.

- Я больше не могу этого выносить, - сказал Сэр Танар голосом, в котором слышались истерические нотки. Похоже, клаустрофобия наконец взяла над ним верх. Он побежал к лестнице, ведущей к люку. “Моя магия спасет меня” - прорычал он. “В Бездну вместе со всеми вами!”

Сэр Грумдиш схватил Рыцаря Шипов за ноги и потащил на палубу, прежде чем тот успел добраться до трапа. Они с профессором уселись на спину сэра Танара, чтобы тот не смог подняться. Волшебник вцепился когтями в пол, изрыгая проклятия и угрожая убить их всех. Доктор Ботхи поспешил из лазарета и ввел успокоительное в основание черепа Рыцаря. Сэр Танар обмяк от удара, хотя продолжал бессвязно стонать и бормотать. Доктор передал свой рефлекторный молоток Конундруму на тот случай, если Рыцарю Шипов понадобится еще одна доза успокоительного, а затем приказал сэру Грумдишу и профессору отнести Рыцаря в его каюту.

Два гнома подняли обмякшие кости сэра Танара и, шатаясь, двинулись вперед, доктор и Конундрум последовали за ними. Они вошли в покои сэра Танара и бросили его в гамак. Сэр Грумдиш отшатнулся назад, тяжело дыша и упираясь костяшками пальцев в поясницу. В голубом свете светлячков его белая борода казалась еще более седой и старой, а под глазами залегли темные круги.

“Зачем, о, Зачем я вообще отправился в это путешествие?- он застонал. “Мне следовало бы охотиться за драконами, а не тащить истеричных волшебников обратно в их каюты. Я скучаю по запаху фельетонов, по ночному потрескиванию костра, по звуку вынимаемого из ножен меча. Чума на ваши морские науки!”

- Ну-ну, - сказали доктор Ботхи. “У меня есть кое-что, что тебя вылечит. Проходите в лазарет, и я дам вам немного укусить.- И двое вышли.

Сэр Танар лежал в гамаке, слабо подергиваясь, веки его трепетали. Конундрум стоял рядом с ним, охваченный беспричинным беспокойством. Он не совсем понимал, почему должен волноваться из-за этого человека, но ничего не мог поделать со своими чувствами. Даже когда он гладил лоб Рыцаря и пытался утешить его, глубоко внутри он чувствовал отвращение при виде неуклюжего, распростертого, бледнокожего человека. Это было довольно загадочно.

Чтобы отвлечься от противоречивых эмоций, Конундрум наблюдал за профессором, который в этот момент стоял перед иллюминатором, держа в вытянутой руке голубой светящийся шар. Сначала Конундрум не был уверен, на что смотрит профессор, но когда он присмотрелся внимательнее, его глаза встретились с поразительным, завораживающим и совершенно ужасным зрелищем.

Они были уже в галере.

Когда "Несокрушимый" протаранил галеру, его подкованный железом нос полностью пробил деревянный корпус галеры и застрял в дыре. Каюта сэра Танара располагалась на носу "несокрушимого", так что свет от Светлячка профессора, проникавшего через передний иллюминатор, фактически освещал внутренность трюма пиратского корабля. Мутная вода, наполненная теперь только что взбаламученной грязью с морского дна, казалась почти такой же густой и непрозрачной, как тарбийский чай, и в ней плавали какие-то предметы, которые трудно было опознать, потому что они парили, а гравитация не придавала им привычных очертаний. То, что поначалу казалось клочком тумана, на самом деле оказалось рулоном прозрачного шелка, частично развернутого, украденного у богов-только-известно-откуда. Повсюду валялись личные вещи-щетки, гребни для карри, кожаные фляги, раздавленные тяжестью воды, треснувшее зеркало, кусок недоеденного мяса с отчетливо видимыми следами зубов".

Но то, что наполняло Конундрума ужасом, были тела, по крайней мере шесть. Все они были минотаврами, но когда он взглянул на их звериные лица, его охватило тошнотворное чувство. В каждом случае рот был открыт, а язык, покрытый серыми пятнами, свисал в сторону. Глаза тоже были открыты и, казалось, смотрели куда-то очень далеко. Их уши, большие бычьи уши, показались ему самыми жалкими. Мягкие, проницательные, умные, они покачивались в мягких потоках и водоворотах, все еще кружащихся в трюме, как будто все еще ждали приказа покинуть корабль.

Конундрум отвернулся, пытаясь прогнать видение из головы. Он стиснул зубы и в отчаянии вцепился в свою курчавую рыжую бороду. Все, что он когда-либо хотел делать, это решать головоломки. Он не был ни воином, ни моряком. Вид утонувших пиратов наполнил его холодной ненавистью, отвращением и жалостью-да, жалостью-даже к врагу, даже к такому чудовищу, как Минотавр.