Чудесный генератор(Научно-фантастическая повесть) - Владко Владимир Николаевич. Страница 3

Ультракороткие волны — очень капризная вещь. Изучить их свойства очень не просто; а еще труднее создать их источник, если исследователь хочет получить колебания определенной частоты. Вот есть схема генератора, есть все детали. Исследователь работает, он строит генератор, запускает его. Он твердо знает, что будет такая, допустим, частота. А на самом деле получается совсем другая, меньшая частота, а, значит, и более длинные волны. Почему? Какой-то малюсенький проводочек, какое-то третьеразрядное соединение получилось на несколько миллиметров длиннее, чем надо. И частота получилась другая, — потому что в генераторе возникла лишняя емкость, лишняя индукция, не предусмотреная конструктором, вредна.

Вот почему устойчивый, надежный генератор, сконструированный в свое время в электротехническом институте, был драгоценным. Почти случайно этот генератор прекрасно работал на широко применяемых в общей радиотехнике лампах — не нуждаясь в специально изготовленных, которые стоили больших денег. И вокруг именно этого генератора собрались наши исследователи.

Высоченный пищевик Рома на длиннющих ногах, которому даже и самому было как-то неудобно, неловко за свой невероятный рост и тонкое, худое туловище, вдоль которого висели такие же длинные и худые руки. Рома всегда пытался спрятать куда-то свой рост — но куда его спрячешь?.. И тонкое лицо Ромы всегда, если только он был не один, было мрачным и обиженным на такую насмешку природы, которая выдала ему преувеличенную пайку роста…

Агроном Олесь был полной противоположностью Роме. Невысокий, стройный, ловкий — он производил впечатление хорошо скроенного и не хуже пошитого физкультурника. И разве он не был таким? Олесь любил лодки, любил воду, любил солнце, любил острые ароматы нагретой солнцем земли. Олесь любил всю природу, мать всего живого. Загорелое тонкое лицо с чертами, словно вырезанными умелым мастером, легкая походка, ловкие быстрые движения, — все это привлекало к Олесю внимание, все это было на пользу ему, в частности, у женщин.

Биолог Рая в кокетливом белом халате, синеглазая Рая с большой шапкой золотых волос на голове, жизнерадостная, смешливая, веселая Рая напрасно пыталась скрыть эту свою жизнерадостность большими роговыми очками, оправдывая их наличие своей якобы близорукостью. Напрасно она пыталась произвести впечатление солидности и сигаретами, которые она курила, отплевываясь, когда никто не видел, и мужественно затягиваясь, когда на нее кто-то смотрел. Не будем нескромными, не будем говорить ничего о том, какое впечатление вообще произвела Рая сразу, как только появилась в лаборатории, на трех товарищей. Не будем говорить ничего о тех синих глазах, казавшихся кое-кому сладким воспоминанием о бескрайнем синем море, в котором так же можно утонуть, как в тех глазах; о золотых волосах, в которых, по мнению некоторых, запутались навсегда солнечные лучи; о тонких красивых руках с блестящими ноготочками, которые (о, этот кое-кто был уверен!) не могли не вызывать у человека острого желания расцеловать их, эти розовые, нежные перламутровые ноготочки на тонких пальцах…

Нет, об этом мы говорить не будем. Скажем просто: Рая — это была настоящая, на сто процентов Рая.

Наконец, Мистер Питерс: что за странное имя у сотрудника советского института? Собственно, этого товарища когда-то называли просто Петр. Но с того времени, как он, коренастый и широкий, с лукавой улыбкой на толстых губах, начал курить толстые самокрутки из душистого трубочного табака; с того времени, как он настойчиво взялся изучать английский язык и увлекся окончательно сбором разноцветных квитанций, которые он доставал от радиолюбителей-коротковолновиков всех стран, — с этого времени он перестал быть Петром. Его имя, по общему сговору всех товарищей, стало Мистер Питерс. Да и сам он привык к нему, и теперь отзывался на это имя, как на свое собственное.

Мистер Питерс был в бригаде самым уважаемым человеком. Ведь каждый из этих четырех, конечно, знал многое об ультракоротких волнах, и умел обращаться с генератором. Но — кто мог в этой области знать больше Мистера Питерса, специалиста-электротехника, связиста, который не только вообще, как говорится, зубы проел на радиотехнике, но и в частности, был конструктором этого самого генератора, — вместе с другими инженерами института? Теперь Мистер Питерс следил за состоянием генератора, и в то же время, вместе с товарищами, проводил опыты по использованию ультракоротких волн для связи и, в частности, для телевидения.

2. ПОЯВЛЯЮТСЯ ФИОЛЕТОВЫЕ ИСКРЫ

Тем временем, Мистер Питерс сердито доказывал что-то Роме:

— Ты знаешь, кто ты? Ты — фуул, вот кто. Фуул!

Рома робко посмотрел сверху на своего сердитого товарища. Они шли по улице, Мистер Питерс решил зайти в радиомагазин — ему что-то надо было купить. Рома шел за компанию.

— А что оно такое — фуул? — переспросил Рома.

— Это означает — дурак. Понятно? Вот что, — последовал энергичный ответ.

После этого оба шли метров сто молча.

Было хорошее, настоящее лето. Солнце, горячее южное солнце поливало землю сухим кипятком своих раскаленных лучей, в которых смешались, пожалуй, и длинные, и короткие и ультракороткие волны. Миллионы и биллионы киловатт солнечной энергии лились на землю, которая, раскинувшись, неустанно впитывала в себя этот роскошный подарок. Нежными дуновениями ласкал город легкий ветерок с моря. Товарищи шли молча. Наконец, Рома спросил:

— Но, все-таки, что это такое было?

— Что?

— Ну, с тем проводом. Ведь я знаю: чтобы расплавить такой медный штырек, надо пропустить сквозь него сотни, если не тысячи ампер. А у нас же всего восемь ампер. Как же так, а?

Мистер Питерс добросовестно скрутил новую сигарету, зажег ее, и только потом ответил:

— Если бы ты, Рома, был чем-то другим, а не каким-то несчастным дегустатором, то и сам понял бы все.

— Но…

— Не некай, а слушай. Конечно, чтобы расплавить такой толстый медный провод, надо было бы сотни ампер. Однако — это тогда, когда бы мы расплавляли его обычным током. Но ток у нас какой? Плиз, скажите, пожалуйста.

— У нас… у нас ток переменный, высокочастотный.

— Вери-вэл, май бой. Очень хорошо, мальчик. А высокочастотный ток как течет по проводнику? Он течет лишь по его внешней поверхности. И чем больше частота, тем более тонким слоем течет ток по проводнику. Англичане называют это «скин-эффект», эффект кожуры. Ну, вот, представь себе, что наш поток тока тончайшим, просто невозможно тоненьким слоем течет по проводнику. Получается, что для наших восьми ампер подойдет не толстенный провод, а тончайшая проволочка? Ну?..

Рома вздохнул:

— М-да, понятно. Для такой проводки хватило бы и не восемь ампер, а в десять раз меньше… Но, Мистер Питерс, все равно, это очень неприятная история.

Мистер Питерс улыбнулся:

— Я и не говорил, что приятная. Однако — лучше бы тогда тебе знать все, что относится к радиотехнике. Хав-ю-мин? Как ты думаешь?

Но Рома не успел ответить, потому что они вошли в магазин.

Мистера Питерса встретили здесь с почетом. Продавец внимательно выслушал заказ и обещал выполнить его завтра же. Этим и закончилось посещение магазина: ведь — разве можно когда-нибудь купить в радиомагазине сразу именно то, что нужно радиолюбителю?..

Обратно товарищи шли медленнее. Мистер Питерс развивал Роме свои мысли относительно генератора. Рома шел, пошатываясь, как и всегда: руки он заложил назад — и поэтому был еще больше похож на жердь. Мистер Питерс говорил:

— Самая большая наша с тобой беда — у нас только один генератор. Вот и приходится всем в очередь работать. Потому что его мощности хватает только на одну кассету. Понимаешь, андерстанд-ю?.. Вот, сегодня, например. Я совсем уже обрадовался, что вы будете лишены возможности работать вне очереди целый день — благодаря тому, что ты расплавил тот провод; и весь день делал бы вид, что чиню генератор, а, тем временем, работал бы…