Чудесный генератор(Научно-фантастическая повесть) - Владко Владимир Николаевич. Страница 7
3. ТЕПЛО ГНЕЗДИТСЯ ВНУТРИ
Утро началось так.
Как и всегда, пытаясь как можно раньше попасть в лабораторию и захватить генератор под свою опеку для работы, — уже в восемь часов сюда примчались и Олесь, и Рая, и немного заспанный Рома. И все они растерянно остановились на пороге — потому что такое зрелище им пришлось видеть впервые.
Каждый из них хорошо помнил, как яростно ругал их Мистер Питерс за халатное отношение к чистоте в лаборатории:
— Помните, — четко говорил он, — что возле генератора не должно быть ни пылинки. В работе его можно быть уверенным только в условиях абсолютной чистоты…
Много чего говорил в таких случаях сердитый Мистер Питерс.
Даже отдыхать в лаборатории он не позволял, а заставлял выходить в соседнюю комнату, где стояли софа и кресла.
А сейчас?..
Три экспериментатора стояли растерянно на пороге лаборатории, поглядывая друг на друга и, в частности, — и на длинный стол у генератора. Потому что на этом длинном низком столе мертвецки спал Мистер Питерс, положив голову на руки и страшно храпя. Ноги его лежали на латунном листе. Кассета генератора была сдвинута на край стола и вот-вот готова была упасть. И, главное, этот невероятный храп…
Неизвестно, долго бы еще простояли на пороге экспериментаторы, если бы сам Мистер Питерс не проснулся вдруг, не поднял голову, не посмотрел на них взглядом, в котором еще сон боролся с сознанием. Однако, достаточно было Мистеру Питерсу увидеть товарищей, чтобы он окончательно забыл про сон. Он сел на столе, немного неловко улыбнулся, провел рукой по голове и еще раз взглянул на товарищей. И никто иной, как Рома, спросил его довольно строго:
— Как нас ругать за неряшливость, так ты всегда готов. А это что такое?
Но Мистер Питерс, к удивлению всех, еще раз тихо-мирно улыбнулся. Он слез со стола, постоял немного возле него, подошел медленными шагами к Роме и, совершенно неожиданно для всех схватив его на руки, закружился с ним по лаборатории, выкрикивая:
— Гоп-ля, какая замечательная штука! Гоп-ля, май-дыр, мой дорогой Рома! Мы победили, победили, победили!..
— Подождите одну минутку, Мистер Питерс, — умоляюще обратилась к нему Рая.
Но Мистер Питерс не унимался. Он носился по лаборатории с растерянным Ромой на руках — и только руки бедного пищевика, мотаясь в воздухе, болтались перед Раей и Олесем. Наконец, Олесь не выдержал:
— Слушай, ты, сумасшедший, — воскликнул он, — что это за фокусы? Не достаточно ли уже? Работать…
Мистер Питерс остановился. Осторожно, отдуваясь, он поставил удивленного Рому на пол, где тот и остался стоять, пошатываясь. Потом Мистер Питерс взглянул на Олеся, на Раю — и громко обратился к Роме:
— Голубчик мой, бери то, что осталось от нашего вчерашнего ужина, и иди сюда. Ставь все на стол. И кассеты — не надо.
Рая переглянулась с Олесем: действительно, казалось, что Мистер Питерс сошел с ума. Как так — не надо кассеты?.. Тем временем, Рома выполнял распоряжения. Он стыдливо отодвинул в сторону остатки жареного мяса, которое они с Мистером Питерсом вчера уминали, банку из-под молока… оставалось только сырое мясо и порезанный на куски картофель. Это он и взял.
— Клади на стол. Включай генератор, — командовал Мистер Питерс. — Однако, нет, генератор включу я сам.
Мясо и картофель лежали на мраморном столе. Мистер Питерс отошел в сторону, критически посмотрел на продукты. Прищурил глаз, отошел, посмотрел с другой стороны. Затем вернулся к генератору и внимательно направил рефлектор-анод в лампе на продукты.
— А какая же лампа чудная!.. — услышал он удивленный голос Раи.
Не отвечая, в гордом молчании, Мистер Питерс запустил генератор.
И сразу же голос Раи стал еще более удивленным:
— Мистер Питерс, чего это лампа сияет фиолетовым светом?
Олесь не спрашивал ничего. Он, широко раскрыв глаза, смотрел то на генератор, то на Мистера Питерса. А тот ходил вокруг генератора с победным видом и командовал:
— Давай экспозицию, Рома. Нечего медлить, надо работать…
Шипение генератора все усиливалось.
— Ой! — вскрикнула Рая, увидев фиолетовые искры, срывающиеся с медной дуги. Но сразу же она и другие забыли об искрах, о цвете сияния генераторной лампы. В наступившей тишине отчетливо было слышно шкворчание мяса.
В наступившей тишине отчетливо было слышно шкворчание мяса.
Так, кусок красного мяса, что лежал на мраморном столе, поджаривался сам собой, словно на плитке. Мясо шипело, пускало пузыри, шкворчало, от него шел вкусный запах — такой вкусный, что у всех присутствующих заметно начали двигаться челюсти.
Мистер Питерс и сам невольно сглотнул слюну.
— Смотри, смотри! — воскликнула Рая.
Нарезанная картошка, которая лежала рядом с мясом, так же начала шкворчать и поджариваться. Она заметно перекрасилась просто на глазах, делаясь из белой — темно-желтой, золотистой.
— И что все это значит, наконец? — сделал шаг вперед Олесь. — Какая-то странная кухня, а не лаборатория… стол превратился в плитку?
Мистер Питерс молчал, сложив руки на груди, как победитель-Наполеон. Зато ответила Рая:
— Нет, не так. Мрамор холодный. Смотри, мясо и картофель поджариваются словно изнутри…
И действительно, стол оставался холодным. Лишь там, где его касались мясо или картофель, — мрамор немного нагревался. Получалось, что таинственный источник тепла гнездился где-то внутри куска мяса, внутри каждого кусочка картошки… Это было что-то совершенно невообразимое, — по крайней мере, с первого взгляда. Даже Рома молчал, удивленно поглядывая на стол: такого зрелища не приходилось до сих пор видеть даже опытному бывалому пищевику…
Однако, продукты поджаривались — хотя бы и вопреки здравому смыслу. Они шкворчали, они шипели, они испускали приятные ароматы. Мистер Питерс не выдержал:
— Рома, ты там как знаешь, а я люблю не очень поджаренное мясо. С меня достаточно, оно слишком вкусно выглядит.
Быстрым движением он отодвинул в сторону мясо и картофель, что и дальше шкворчали, словно набрав тепла еще на полчаса. Не обращая внимания на удивление товарищей, Мистер Питерс положил еду на тарелки, разделив все на две равные части. Одну часть он придвинул к себе, вторую подал Роме:
— Ешь, браток, прошу, плиз. Ты честно вчера заслужил эту свою порцию. А эти…
Он сделал паузу — длинную, многозначительную паузу, и посмотрел на Раю и Олеся. Но сколько в этом взгляде было презрения!.. Даже неизвестно, откуда оно взялось в Мистере Питерсе, который после паузы добавил:
— А эти гуляки, которые только и знают, что по садам шататься и на лодках кататься, пусть посмотрят на нас, как мы будем есть. Вот!
Большой сочный кусок мяса, отрезанный при последних словах, полетел в рот Мистера Питерса. Рома беспомощно поглядывал то на Мистера Питерса, то на Раю. Он мучился. Он так же хотел есть. Но — есть без Раи, не предложив и ей?.. Это было выше его сил.
Рая сама нашла достойный выход. Она повернула голову к Олесю и, будто не замечая еды, будто не видя ее, не слыша аппетитного чавканья, которое раздавалось с той стороны, где ел свою долю Мистер Питерс, спросила равнодушным голосом:
— Интересно бы мне было знать, что это за странное такое явление? Жаль, что не у кого спросить, жаль… ты не знаешь, а эти двое… (при этом она так посмотрела на Мистера Питерса и Рому, что у них пропал аппетит) —… а эти двое так заняты обжорством, что у них и спрашивать не стоит.
Молчание. Не слышно даже чавканье. Рома жалобно смотрит на Мистера Питерса. Питерс смотрит на Раю, осторожно дожевывая то, что осталось во рту. А Рая… Рая стояла, гордо подняв голову, глядя в окно и еле слышно притопывая левым каблуком. Олесь даже рот раскрыл, дивясь на Раю. Наконец, Мистер Питерс рассмеялся: