Инструкция по ловле ведьм (СИ) - Лещенко Ирина. Страница 11

Не знаю, что он делал на реке, но успел — вытащил, оскальзываясь на мокрых камнях, а потом разводил костер, и все усаживал меня, стучащую зубами, поближе, хотя сам был таким же мокрым.

Тогда я решила, что это любовь. Наверное, так и было.

Солнечные карие глаза в золотую крапинку, жесткие ресницы, пряди рыжеватых волнистых волос, а черт лица уже и не вспомнить. Но его не пугало то, кем я была.

Через год его забрали на службу, а я клялась найти его там и быть рядом — хоть походным лекарем, хоть кашеваром. Столько ночей прошло в попытках и пробах, дымный порошок, огненный — все, чем я пользуюсь и сейчас, ни с кем не делясь секретом, я сделала тогда. Как бы все это помогло моему милому на войне! Он был бы сильнее всех…

Ну, хоть на что-то моя любовь сгодилась.

Грая молча качала головой.

Оказалось, война была мелкой стычкой двух князей из-за спорного луга, а милый мой был отдан на откуп с еще двумя десятками крестьян, осел, женился и наплодил детишек.

Я встретила его спустя пять лет, случайно забредя в знакомые места. Он даже не вспомнил меня, а если и вспомнил, то виду не подал…

К тому времени уже и Граи, махнувшей на меня рукой после отказа дать клятву, в живых не было. После клятвы, приносимой совету ведьм, начиналось какое-то совсем другое учение, и силы росли многократно, но сама ведьма уже не интересовалась людьми, уходя в леса и зачаровывая свои поляны, на которые без разрешения ход был заказан. Поговаривали, что те поляны были частью совсем другого мира.

В их сердцах не оставалось места никаким привязанностям, кроме своих сестер и учениц. Я же цеплялась за воспоминания, как утопающий за тонкую ивовую веточку. Вот и осталась ведьмой без роду и места.

Из воспоминаний меня вырвал глубокий вздох. Я потерла переносицу и тихо попросила:

— Помоги. Я вон свинью притащила — отплачу. Хочешь режь, хочешь расколдуй, дело твое. За меня награду назначили, перешла я проповеднику дорогу, а теперь еще и этим, в лесу.

— Скрыться? — усмехнулась ведьма. — Дело нехитрое. Только свинья мне твоя без надобности. Посмотрела я тут, пока ты думала…

Хозяйка поднялась и подошла ко мне, облокотившись руками за стол. Кончик тяжелой косы качнулся перед моими глазами.

— Спрятать тебя нетрудно. — начала она, глядя на меня сверху вниз. — Есть один постоялый двор… Там приоденут тебя, в порядок приведут, и поедет дальше младшая дочка князя обнищалого в пансион, со всеми бумагами. Проповедники не отыщут, тут уж я смогу помочь сама, а лесные воители тебя и с чужой помощью вовек не найдут. Только вот человек за тобой идет…

Ведьма замолчала, со значением глядя на меня. Я свела брови домиком.

— Он тебя будет искать и не остановится. — тихо продолжила она. — Сколько раз ты его вокруг пальца обвела? Это уже дело чести, и даже больше. Его не сбить, непрост он… Лучших рыцарей растят из детей, что силой не обделены. Видела фиал на шее?

Я кивнула.

— Они учат их свою силу вливать туда, превращая в бесполезную светилку. Лишают их дара, взамен поучая, что колдовство — происки темных сил. Заставляя верить в своего Трехголового. — последнее слово ведьма выплюнула как проклятие. — Так вот он не отступит. Идет за тобой, скоро и избу мою найдет, а я и препятствовать не буду…

Наклонившись еще ниже, хозяйка заглянула мне в глаза и едва слышно шепнула:

— Отдай его мне. Его в уплату возьму, и ты свободна.

Я с трудом отвела взгляд от омута ее глаз и шумно сглотнула.

— Зачем он тебе? — так же тихо спросила. — Что станешь делать?

Ведьма разогнулась и сухо отозвалась:

— Что делать стану — не твое дело. Но и от него избавлю. Решай.

Глава 9

Я выбралась с ведьминской опушки с первыми рассветными лучами. Небо розовело, а под густыи кронами еще царила тьма.

В кармане у меня была короткая записка, в сумке — еда, а в голове и на сердце раздрай.

…- Нет, ну а что было делать? — вполголоса жаловалась я свину. — Мне же тут самой — никак! А ведь так и не сказала, зачем он ей…

В памяти всплыли небесно-голубые глаза и упрямо сведенные брови.

— Ну зачем? — я на секунду отвлеклась на шуршание в кустах, но на тропинку выскочил толстый еж, и я, обогнув его, двинулась дальше. — Рабом своим сделает? Убьет? Это что же, я себя за чужую жизнь выкупила, получается?

В памяти тут же всплыл наш последний разговор.

— Да я же не прошу тебя его сюда силком тащить! — хозяйка закатила глаза и раздраженно фыркнула. — Придет он за тобой следом, тут и думать не о чем. Ну не зайдет на поляну, значит не судьба. Буду я еще по кустам мальчишек ловить, пф…

— Господи, я в тебя вообще не верю, ты уж прости, я все-таки ведьма. — сбивчиво забормотала я. — Тут вот рыцарю твоему прям помощь нужна очень сильно! Ты отверни его, чтобы он на поляну за мной не ходил, а? А я твоим именем ругаться перестану, честное слово…Рановато ему гибнуть, правда же?

По щеке все-таки скатилась одинокая слезинка. Я сердито смахнула ее рукавом и поспешила дальше.

Постоялый двор, куда меня отправили, выглядел брошенным лет пять назад. Я приоткрыла рассохшуюся дверь и робко заглянула внутрь.

— Заходи скорее, нечего мух пускать. — буркнула полноватая бабулька, натирающая длинный стол. — Чего тебе?

Я молча протянула записку.

В этот самый момент угрызения совести замучили меня настолько, что я была готова развернуться и бежать обратно — отменять нечестную сделку.

— Ага. — Бабка подслеповато прищурилась, оглядела меня, выдернула из пальцев криво нацарапанную записку, поднесла к глазам. — Давненько ко мне никого не посылали. Наверх подымайся.

Лестница под моими ногами скрипела душераздирающе.

— Значит, так. — назвавшаяся Нилаей почтенная старушка практически впихнула меня в комнату и плотно прикрыла за собой дверь. — Не обессудь, а денег я с тебя слуплю — сама видишь, постояльцев у меня немного. С бумагами тоже осечка вышла…

Я попыталась было вставить словечко, но вклиниваться было некуда, и я замолчала.

…- бумаги-то будут. — продолжила Нилая, внезапно вцепилась мне в руку и крутанула. Комната промелькнула перед глазами. — Только в городе. Одежду добуду, свинью твою на телегу погрузим и поедешь ее на ярмарке продавать. Возле ярмарки и встретитесь…платить-то есть чем?

Пришлось попрощаться с большей частью кошелька.

Спустя пару часов я была отмыта до скрипа, накормлена до икоты и переодета по предпоследней городской моде. Корсет немилосердно норовил выдавить из меня все съеденное, высокий воротничок колол подбородок, юбка едва проходила в дверной проем, а обувь терла сразу во всех местах.

Теперь понятно, почему дамам все время дурно становится. Еще не дама, а уже нехорошо…

В ожидании обещанной телеги я осторожно примостилась на кровати возле окна.

Комната была довольно большая и бедно оставленная — кровать, большая лохань, узкий столик у окна да лавка, на которой валялся мой изрядно похудевший мешочек с монетами. Игла перекочевала в новый рукав — пленка начала осыпаться.

Во дворе раздался дробный цокот копыт и недовольный всхрап. Ухватив юбку, я протиснулась к окну, но сквозь мутное стекло ничего не было видно.

Я подхватила остатки монет, ощупала платье на предмет карманов и застонала.

Да кто же одежду без карманов-то шьет!

Лестница заскрипела. Не раздумывая, я засунула мешочек под корсет и с силой разгладила, распределяя монетки поровнее. В ту же секунду раздался негромкий стук в дверь.

— Все-все, выхожу. — схватив кокетливую, слегка потрепанную шляпку на лентах, я на ходу попыталась завязать бант под подбородком, волосы свои показывать точно не стоило, а густая сеточка, неизвестно для чего пришитая к полям, скрывала и высоко убранные пряди, и оттенок глаз. — Нилая, мы мне не поможете это завязать?

Дверь с протяжным скрипом отворилась. Я замерла, прижимая шляпку к макушке.

От доспехов осталась одна кольчуга поверх кожаной куртки. В спутанных, почти белых волосах торчал одинокий листочек.