История жены Дьявола (СИ) - "Elena Fors". Страница 54

Хлопает входная дверь. Даже не оборачиваясь, я знаю, что Макс вернулся с тренировки.

Мальчик в свои двенадцать превратился в настоящего красавца. Многие девочки из его класса постоянно звонили к нам домой и пытались завоевать его внимание, все их попытки оставались безуспешны. Самые отчаянные приходили к нам, чтобы попросить похожи с уроками, но и они оставались без внимания. Макси не питал к ним интереса, хотя для мальчика двенадцати лет, это не удивительно. Его больше интересовало окружение, техника, машина и спорт.

Он очень много занимался спортом: футбол, борьба и легкая атлетика, очень часто тренировался с Лукой. Макс был лучшим в классе, круглый отличник, он не позволял себе быть слабым в любой дисциплине. Единственная его слабость была маленькая белокурая бестия, которая управляла им, как хотела.

— С приездом. — он заулыбался при виде Луки, откладывая рюкзак в сторону.

— привет, Макс! Как тренировка?

Макс не успевает ответить, потому что Алена: хватая самое понравившееся ей, несётся к нему. Для нее он кумир, Бог, его она слушается прилежнее всех остальных.

— Смотри, что Папа привёз. — она показывает ему маленькую балерину, и он берет фигурку из ее рук, улыбаясь и поглаживая золотистую головку. — Когда я вырасту, буду такой же красивой, буду танцевать в Большом театре. Ты будешь приходить на мои концерты?

— про Большой не уверен, но на папиных нервах уже танцует… — шепчет мне Лука и я улыбаюсь, наблюдая за этой парочкой. Макс устраивается в кресле и усаживает к себе Алену, которая ему тараторит обо всем, забыв даже о любимом папочке. Она никому не позволит завладеть его вниманием, даже когда приходят одноклассницы — она охраняет его, не отходит, не дает и вздохнуть.

Он терпеливо ее слушает с полу улыбкой на губах.

— Они мне так напоминают нас с тобой в детстве.

Лука в тайке от детей запускает руку под кофту и проводит ладонью по спине, от его прикосновений я покрываюсь мурашками, испытываю просто фейерверк чувств. Словно он касается меня впервые, как будто у нас нет детей.

— как Майлз? — я кладу подбородок ему на колено, мурлыкая от его ласковых прикосновений, Лука играет с моими волосами.

— Идет на поправку. — Лука становится серьезнее, за маской домашнего спокойствия скрывается лютая злость. Переступая порог дома, Лука становится примерным семьянином, успешным русским бизнесменом, который активно участвует в жизни детей, он ходит на их соревнования и праздники.

На таких мероприятиях Лука терпит других родителей, не общается и не улыбается им, именно терпит, сцепив зубы. Ему не интересны рассказы о выставках и вечеринках, о проблемах старших детей с наркотиками и деньгами, он вопросах воспитания. Ему не интересен их скулеж, он считает их всех зажравшимся скотом.

Но даже это победа. Для него не прожигать в них дыры взглядом — большая работа над собой. Все это он делает ради Макса и Алёны, чтобы у них была нормальная жизнь. Они могли себя чувствовать нормальными детьми. Иногда, на таких мероприятиях он встречает людей, с которыми соприкасается по работе, такие держатся от него подальше, понимая, что он сожрет их и не поперхнётся.

За порогом этого дома, его жизнь не изменилась, он — глава антитеррористической организации. В его руках сконцентрированы нити ко всем сферам этого мира.

— Мне кажется, тебе стоит отдохнуть с дороги. — говорит Макс, сдерживая улыбку, мальчик тонко намекает нам, что мы может побыть наедине, он побудет с Аленой.

— Тебе нужно делать уроки. — строго отрезаю я, как бы мне не хотелось понежиться с мужем. Это подождёт. Макс должен заниматься. — Алена, слазь с брата, давай лучше покажем папе, твои рисунки акварелью.

Дочка стискивает руку брата и не хотя слазит с его колен, оглядываясь на него. Макс провожает ее ласковым взглядом, подхватывая рюкзак и уходя в свою комнату, понимая, что еще секунды и мы не оттащим ее от него. Даже Лука не справится с ней, когда она захочет делать уроки вместе с братом.

Лука подхватывает маленькую бестию.

— Я зайду к тебе, Макс, чуть позже. Цыплёночек, пойдём посмотрим рисунки. — в его мощных руках дочка совсем крошечная. — Как же я люблю тебя!

— Мы тоже тебя любим!

Наблюдать за закатом, сидя на качелях, с чашкой какао в руках — мой ежедневный ритуал.

Качели не очень вписывались посреди сада впритык к обрыву, но так можно было смотреть на море и скалы, наблюдать за закатом, поэтому мне было безразлично, что с дизайнерской точки зрения — они тут лишние.

Мое любимое место.

— Мониша, как же я соскучился. — Лука зарывает носом в мои волосы, шумно вдыхает запах. Как зверь он обнюхивает меня, я же размякаю в его присутствии. Он обходит качели и садится рядом. — Иди ко мне.

Уложив дочку, он пошёл к Максу, чтобы провести время и с ним.

Мне не нужно повторять дважды, я забираюсь к нему на колени также, как дочь несколько часов назад. Как кошка обтираюсь об него, ища ласки и одобрения. Этот человек — хозяин моего сердца.

— Я тоже, любимый. — запускаю руки ему под рубашку, исследую тело.

Наше дыхание учащается, воздух искрится вокруг нас. Я до безумия хочу почувствовать его в себе, утолить мой голод, успокоить истосковавшиеся тело.

Дети не придут сюда, Макс слишком умён, а за Аленой присматривает Илух. Нам никто не помешает. Камеры может отключить Лука, у него есть доступ ко всем системам.

Лука отбрасывает чашку и она со звоном разлетается на осколки, его это совсем не заботит. Он варвар, которому если не дать то, что он хочет сейчас, то он совершит убийства, выкорчёвывает все пальмы из сада голыми руками.

Он аккуратно избавляет меня от одежды и я чувствую дуновения ветра голой кожей, покрытой мурашками. Стоять на коленях, упираясь грудью о спинку качели, на которой катаются дети не правильно, может быть аморально, но моя голова не способна мыслить адекватно. Все чего я хочу — этого мужчину.

Из меня вырываются нетерпеливые всхлипы, я умоляю его войти в меня, а он лишь играет со мной. Поглаживает нежную кожу, целует в шею, потирает бархатной головкой вход…

Лука отталкивает немного качели от себя, она раскачивается и я сама практически насаживаюсь на его каменный орган, который раздирает меня, пульсирует. Чтобы не перепугать никого мне приходится обхватить зубами висящий плед.

Я так остро все чувствую. Хожу над пропастью. Кажется, еще шаг и я сорвусь вниз. Дьявол продолжает раскачивать меня в бешеном ритме, утоляя свой звериный голод.

Я сдираю ногти до крови, впиваясь в деревянные бруски качели.

— Лукааа… — мне хочется повторять его имя, пробовать. Знать, что я принадлежу ему, как он мне.

Когда ко мне приходит оргазм, мой громкий стон не сдерживает ничего, я не могу управлять своим телом, оно не подвластно мне. Каждая клеточка в этот момент принадлежит ему, отзывается на его ласки, повинуется ему.

Я лишь прыгаю за ним в пропасть. Силы покидают меня.

Мне хочется свернуть калачиком у него на руках, так и заснуть на этой качели. Веки тяжелеют и я зеваю, стараясь отогнать сон.

Лука кое-как надевает на меня одежду, кутает в плед и берет на руки. Я лишь кладу голову на его плечо, наслаждаясь его запахом и присутствием. Эти минуты так сладки, что я хочу запомнить каждую долю секунды.

В нашей спальне я быстро раздеваюсь и забираюсь под одеяло.

— Я поработаю и приду к тебе. Дай мне час. — шепчет он и целует в лоб. — Уложу Алену спать, мне так хочется побыть с ней.

Счастливо киваю, притягивая к себе и целуя в губы, проникая языков в его рот, лаская его.

— Если ты не придёшь через час, то я сама пойду за тобой и проломлю тебе голову битой!

Я проваливаюсь в сон и сладко сплю, потягиваясь и выгибаясь на белоснежных простынях, ощупывая рукой половину, на которой должен быть Лука. Его все нет.

Придётся выполнять своё обещание, идти за ним в кабинет.

Накидывая его рубашку, как броню, чувствуя себя защищённой. Его запах всегда действовал на меня, как валериана, расслаблял и придавал уверенности. Только рядом с Лукой я поняла истину — все люди животные, мы влюбляемся в запах, который срастается с нашим. Именно он вызывает в нас зависимости.