Письмо из прошлого - Коулман Роуэн. Страница 61

Но недостаточно для того, чтобы остановить человека, который породил меня на свет, не дать ему причинить вред другим людям. Многим, многим людям.

Но не он будет платить за свои грехи. Платить буду я.

Потому что я снова вернусь туда. И на этот раз убью его сама.

Глава 45

Вечер наступает медленно. Солнце лениво и неохотно опускается за горизонт, словно разрываясь между желанием продлить этот день и стремлением закончить все дела и отведать наконец грядущей темноты и тишины.

— Мисс Сенклер?

Знакомый голос. Я оборачиваюсь и вижу Уоткинса Джиллеспи. На нем светлый мятый льняной костюм, на шее, несмотря на жару, галстук.

— Мистер Джиллеспи! — Я улыбаюсь, и он присаживается на скамейку рядом со мной.

— Надеюсь, вы не против, что я с вами заговорил? — спрашивает он. — Я не был уверен, знаете ли вы мое имя. Вам кто-то говорил обо мне?

Конечно, я не должна его помнить. Мы встречаемся впервые.

— Мы проходили мимо вашего офиса. Мама сказала, что раньше шила для вас костюмы.

Он выглядит старше и куда потрепаннее, чем в нашу прошлую встречу. Как будто эта реальность быстрее износила его жизненные силы. Довольно долго Уоткинс Джиллеспи просто рассматривает меня. Его водянистые глаза блуждают по моему лицу, и я знаю, что он пытается вспомнить, где меня видел. С тех пор как мы встречались, прошла целая жизнь, моя жизнь, но он все равно узнает меня.

— Старею, — наконец вздыхает он. — У меня есть знакомые, с которыми я общаюсь так, словно мы старые друзья. И старые друзья, с которыми мы общаемся так, словно совсем не знакомы. Вы кажетесь мне и такой, и такой, но я не уверен, какой именно.

— Может, это и так, и так? — с улыбкой говорю я.

— Как ваша мама? — спрашивает он. — Я недавно снова вышел на связь с вашей тетушкой Стефани — после того как она узнала, что ваша мама вернулась в Бей-Ридж. Я подумал, что было бы разумно восстановить наше… общение, но не хотел сваливаться как снег на голову и подумал, что, быть может, будет лучше, если вы сделаете это первыми.

— Уверена, мама выберет подходящий момент и свяжется с сестрой, — отзываюсь я. — Она хочет поскорее продать дом и двигаться дальше.

— Она в порядке? — спрашивает Уоткинс. — Рисс в порядке?

— В полном. Лучше, чем когда-либо.

— А что привело ее снова в Бруклин? — Мистер Джиллеспи немного наклоняется ко мне, и я чувствую его тяжесть у себя на плече. — Она наконец продает этот старый дом, да? Потому что я мог бы помочь в этом деле. Передайте ей мои слова, хорошо? Я буду только рад. Я много кого здесь знаю, много людей с полезными связями. Скажите ей… просто напомните мое имя, и я позабочусь о том, чтобы она получила все, что захочет.

— Я передам, — говорю я, и тут мне в голову приходит неожиданная мысль. — А как вы узнали, что я буду здесь?

— Ну, ты приходила сюда каждый день с тех пор, как приехала. Сидела, смотрела на мост, словно ждала кого-то, а он все не приходил и не приходил, — говорит Уоткинс Джиллеспи, неожиданно переходя на «ты». — Если честно, ты выглядела одинокой и очень грустной. Так что сегодня я решил стать тем, кто должен к тебе прийти.

— А вы знаете Майкла Белламо? — спрашиваю я, с удовольствием произнося это имя.

— Ах да, юный Майкл… Я его знал. Он продал дело отца после его смерти и переехал в Калифорнию.

— Он женился? — спрашиваю я, внутренне напрягшись. — Завел детей? Чем он занимается?

— Это твоя мама хотела узнать о нем? — спрашивает Уоткинс, и я киваю.

— Ну, тогда сообщи ей об этом аккуратно. Я знаю, что в юности они дружили.

— Сообщить о чем? — Мое сердце сжимает тугая струна.

— Я слышал, что Майкл так никогда и не женился. Детей у него тоже не было. Он переехал в Калифорнию и пытался стать писателем. У него неплохо получалось, и сам он жил неплохо — путешествовал, завел много друзей… Не то чтобы он стал знаменитым, но на жизнь хватало. Насколько я знаю, он приобрел дом прямо у моря.

— Правда? — Я улыбаюсь, но затем от волнения снова задерживаю дыхание. — А где он теперь, все еще в Калифорнии?

— О нет, моя дорогая. — Мистер Джиллеспи качает головой. — Мне жаль, но его не стало десять лет назад. Несчастный случай в море.

— Нет. — Я кручу головой снова и снова. — Нет-нет, это неправильно! Он не мог умереть. Я говорю о Майкле Белламо, его отец владел пекарней «У Сэма».

— Боюсь, что это так, милая. Твою маму эти новости расстроят, да? О боже, ты даже побледнела!

Уоткинс Джиллеспи слегка обнимает меня за плечи. Я сдаюсь и прижимаюсь к нему. Мои слезы капают на его костюм и рубашку, и я даже не пытаюсь их сдерживать. Я оплакиваю человека, который все равно никогда не стал бы моим, и жизнь, которую я нашла и потеряла. И должна потерять снова. Мистер Джиллеспи не двигается и ничего не говорит, просто дает мне возможность выплакаться.

Когда мои слезы высыхают, небо над мостом уже полыхает — последняя вспышка прекрасного, перед тем как день сгинет и свет исчезнет. Не навсегда, конечно.

— Простите, пожалуйста, — говорю я, выпрямляясь, вытираю слезы и отбрасываю волосы с лица. — Я не хотела так раскисать.

— И ты прости меня, — говорит мистер Джиллеспи. — Никогда не любил доводить юных девушек до слез.

— Мне пора идти, — говорю я. — Много дел. Не знаю, что сказать… До свидания.

Он отпускает меня, но внезапно сжимает мою ладонь обеими руками.

— Не знаю, как это возможно, но у меня такое чувство, будто я хорошо тебя знаю. Что-то в тебе кажется мне очень знакомым. Можешь заходить ко мне когда угодно, в любое время. Помни: что бы ни случилось, вы с мамой можете заглянуть ко мне, и я вам помогу.

— Спасибо. — Я сжимаю его руку в ответ. Еще секунда, и он выпускает мои пальцы. — Всего хорошего, мистер Джиллеспи!

— Напомнишь своей маме обо мне? — спрашивает он напоследок. — Передай, что, если ей понадобится помощь, она всегда может мне позвонить. Я знаю много полезных людей. Могу помочь в любых делах. Передашь?

— Передам, — обещаю я, хотя и понимаю, что не сделаю этого, потому что в этом нет смысла.

После сегодняшней ночи ничего уже не будет как прежде.

Глава 46

Часть дома, что принадлежит миссис Финкл, купается в тени и безмолвии, когда я переступаю порог.

— Эй?

Мне никто не отвечает. Очень жаль. Мне очень хотелось увидеть ее хотя бы раз, чтобы попрощаться. Я слышу какое-то движение в нашей квартирке еще до того, как дохожу до верхних ступеней. Пару мгновений я просто жду, а затем напоминаю себе, что эта встреча может стать последней и мы должны проститься. Хотя мне нельзя произносить это слово: прощай.

— Вот ты где! На телефон больше не отвечаешь? — спрашивает Горошинка, как только я закрываю за собой дверь.

— Я его потеряла. Прости, мне просто нужно было пройтись.

— Честное слово, Луна, какая же ты рассеянная.

Я замираю. Нет, не рассеянная. Я не рассеянная, верно же? Я молчу пару мгновений, изо всех сил стараясь припомнить свою жизнь вне семьи, и вспоминаю, что Брайан сейчас дома, в той квартире, которую мы снимаем, что мы разговаривали прошлой ночью и он сказал, что наша кошка в клочья разодрала диван. А еще я помню, что нашла в его телефоне переписку с другой девушкой, но пока не знаю, как спросить его об этом. Это задело мою гордость, но не сердце, потому что я никогда по-настоящему его не любила. А еще я внезапно вспоминаю, что моя работа больше не моя. Я больше не занимаюсь любимым делом и работаю в PR.

— Не переживай. — Мама обнимает меня и прижимает к себе. — Это было тяжело. Она много говорила, ей очень хотелось с кем-то поделиться. Думаю, ей сложно жить в одиночестве. Она принимала наркотики, пила. Знаешь, я чувствую свою вину. Если бы я заговорила раньше…

— Нет, это не твоя вина, а его, — вмешивается Пиа. — Мам, ты можешь заговорить и сейчас. Еще не поздно. Назови его имя, расскажи о нем всем. Ты не будешь одна, я уверена!