Гибель Урании - Дашкиев Николай Александрович. Страница 14

Упала пауза. Потом послышался шепот, и снова наступила тишина.

— Безымянный, иди в тот тоннель и жди нашего приговора.

— Хорошо, — Айт покорно пошел в указанном направлении. Ему было совершенно безразлично все, и ничто не пугало.

Он согласился на предложение мастера Корка, потому что надеялся, что тайное Братство Сынов Двух Солнц, о котором столько говорили в Монии, поможет ему достичь цели. Видимо, и Братство имело какой-то план относительно него, потому что из рассказов толстяка Корка выяснилось, что побег Айта был запланирован заранее. Но неофита ждало разочарование.

Ему хотелось видеть настоящих мстителей, людей, которые готовы были бы гордо и смело погибнуть за свои убеждения. Толстяк Корк, который только и говорил о ценах на бензин и о произволе монополий, казался вначале неприятным исключением в Братстве. Но теперь стало ясно, что остальные под черными балахонами тоже заботятся только о своих лавочках и мастерских, ненавидят монополистов, которые их душат, и боятся коммунистов, потому что те выступают против частной собственности.

— Уничтожать коммунистов! — прошептал Айт. — Нет, на это я не пойду. Что они мне сделали?

Большинство каторжан на «Звезде Кейз-Ола» были коммунистами. У Айта остались наилучшие воспоминания об этих ребятах, которые делились всем, что имели: и баллоном кислорода, и каплей оуе.

В минуты, когда разрешалось сбросить скафандры в герметичных каютах, Айт охотно беседовал с коммунистами, соглашался со многими их доводами и, если бы они не высмеяли его планов мести Кейз-Олу и вообще индивидуальный террор, может быть, и сам со временем проникся бы их убеждениями.

Айт не разделял полностью взглядов коммунистов, но расстался с ними не как враг.

— Безымянный, иди сюда!

Айт медленно подошел. Он был вполне уверен, что его не убьют и не совершат ничего дурного.

— Стань на колени, безымянный!

Айт покорился этому приказу.

— Несмотря на твое невысокое звание, Братство Сынов Двух Солнц прощает тебе отклонение от ритуала. Встань, Сын Двух Солнц!

Блеснула яркая вспышка. Заклубился ароматный дым. Кто-то натянул на Айта черный балахон. Церемония посвящения была закончена.

— Иди, Сын Двух Солнц! Твоим пастырем будет мастер Корк.

Корк взял Айта за руку и повел куда-то запутанными ходами, время от времени светя карманным фонариком. Им приходилось пролезать под завалами, переходить шаткими мостками через потоки нечистот, карабкаться ржавыми лестницами на верхние горизонты. Наконец, сняв и спрятав в одной из камер черные балахоны, они вышли под мостом на берег неширокой зловонной речки.

— Вон туда! — шепотом сказал мастер Корк.

За мостом виднелся большой особняк. Когда Айт с Корком подошли ближе, то увидели на его парадных дверях красный круг, эмблему медицины Монии, и надпись:

«Член многих академий и Магистр оживления, Светлый Сын Неба, профессор Лайн-Еу».

Лайн — невысокий старый человек — встретил гостей как давних знакомых.

— О, мистер Фейль! — закричал он, обращаясь к Айта. — Как поживаете?.. Все еще болит рука перед непогодой?.. Да, да, я обещал вам несколько лечебных процедур, помню, помню! Так что же — пойдем в кабинет.

Айт, немного удивляясь, охотно сыграл роль бывшего пациента врача Лайна, даже ахнул, ненароком коснувшись косяка в кабинете.

— Достаточно, — с доброжелательной улыбкой сказал Лайн. — Садитесь. Ваше имя?

— Это тот, кого ждали, — вырвалось мастер Корк.

— Меня зовут Айт, — лаконично ответил инженер, не обращая внимания на предостерегающие знаки своего «пастыря».

— Айт — свет… — задумчиво повторил профессор. — Красивое имя! И вам не жалко будет сменить его на какое-то другое?

— Я готов ко всему, господин профессор! — горячо прошептал инженер.

— Это правда? — недоверчиво покачал головой старик. — Мистер Корк, вы свободны.

Когда Корк вышел, профессор сел ближе и повторил свой вопрос:

— Это правда?.. А вы знаете, что вас ждет?

— Я готов умереть, если это будет нужно.

— Ну, это не самое страшное! — профессор снял домашний колпак и забавно наморщил нос. — Есть вещь далеко страшнее смерти — старость! — он порывисто протянул к Айта сухую, дряблую руку. — Согласны ли вы иметь такие искалеченные руки немощного старика?.. Согласны ли вы потерять силу мышц, зубы, сон и аппетит?.. Согласны ли вы иметь смелый, энергичный дух в полуразрушенном теле, которое уже не способно ни к чему?

— Да, согласен! — хрипло выговорил Айт.

Он еще не знал, к чему ведет профессор. Нарисованная картина была настолько страшной, что даже мороз пробежал за спиной. Айт представил себя таким рядом с юной цветущей красавицей Мэй! Ни одна любовь не выдержала бы такого испытания.

Он рассуждал так, будто его ждала любимая, будто надеялся на счастье. Но Мэй предала его, продалась. Ее купил мистер Кейз-Ол, как покупают скотину…

— Согласен, господин профессор. Но это — шутка? Что я должен делать?

— Это не шутка… — с глубокой грустью сказал старик. — Есть только одно средство, с помощью которого можно пробраться к крепости Кейз-Ола: превратиться в одного из его прислужников. Сейчас представилась удобная возможность — заболел старый Псойс, личный лакей мистера Кейз-Ола. Он настоящий пес в человеческом обличье, вымуштрованное до высшей степени существо, призвание которого — угождать хозяину. У Псойса воспаление мозга. Вылечить его нельзя. Но…

Профессор сделал такую длинную паузу, что Айт не выдержал:

— Говорите, профессор. Я начинаю понимать вашу мысль. Вы дадите мне каких-то лекарств, что сразу состарят мой организм и сделают меня похожим на Псойса?

— Нет, это было бы слишком сложно. Я просто… пересажу ваш мозг в черепную коробку больного…

Тут впервые Айта охватил настоящий ужас.

Превратиться в такого немощного старика, постоянно чувствовать, что живешь в чужом теле, отвратительном и гадком, словно засаленная одежда с чужого плеча…

— Господин профессор, — с болью прошептал Айт. — А нет ли какого другого пути, пусть даже в тысячу раз более болезненного, более приемлемого?

Профессор грустно покачал головой.

— Мне жаль вас, Айт, потому что вы напомнили мне моего бедного сына, который тоже погиб не зная за что. Слишком большую цену заплатили наши «пастыри» за ваше спасение! Если бы на самопожертвование согласился кто-то из них — я сделал бы ему операцию с удовольствием. Но они привыкли загребать жар чужими руками и находят для этого дураков, таких, как мы с вами… Вам еще жить да жить… Хотите, я избавлю вас и от полицаев Кейз-Ола, и от экзекуторов Братства?

— Нет, — тихо, но упрямо ответил Айт. — Я не ищу спасения, я хочу мести.

— Неужели Кейз-Ол должен вам так много, что за его мерзкую жизнь вы согласны отдать свою молодость?

— Да.

— Ладно… — профессор как будто даже разгневался. — Я сделаю вам операцию. Знайте: назад дороги не будет. Молодой мужчина Айт погибнет в тот миг, когда его мозг переселится в тело старого Псойса. Вы получите возможность отомстить, как сами захотите. Но вы должны отомстить и за моего сына.

— Его убили?

— Нет, он наложил на себя руки, когда взорвалась первая созданная им атомная бомба и уничтожила более ста тысяч мирных жителей Джапайи. В своем последнем письме он писал, что выпустил на свет дракона, который испепелит планету, и умолял не допустить начала Третьей всепирейской войны.

— Понимаю… — прошептал Айт.

Старик отвернулся, украдкой вытер слезы и уже сухо, сурово сказал:

— Убить Кейз-Ола мало. Вы должны преградить путь войне, понятно? Только с этим условием я возьму грех на свою душу.

— Я согласен, — коротко ответил Айт.

Несколько следующих дней промчались для него молниеносно. Он ел, спал, глотал лекарства, сносил всякие обследования. Не было никаких мыслей, ничто его не беспокоило, ничто не радовало.