Стрелы Времени (ЛП) - Иган Грег. Страница 73

Когда блокиратор оказался в пяди от тела Рамиро, Тарквиния снова воспользовалась пультом. Машина отделилась от плиты и, пролетев какое-то расстояние, приземлилась на пол кабины. Рамиро взглянул на Агату, и они вдвоем осторожно опустили плиту.

– Неплохо, – признала Тарквиния.

– Да, – согласился Рамиро. – Но нам все равно нужно решить, что делать, если блокиратор попадет на неровную поверхность.

На этот вопрос у Тарквинии уже был готов ответ.

– Он должен обходить проблемные места, если у него есть такая возможность, а если нет – покидать поверхность и облетать препятствие. Так что все сводится к проблеме навигации.

– И доступному объему воздуха, – поправил ее Рамиро.

– Что бы мы ни делали, – сказала Тарквиния, – всегда будет шанс исчерпать запас воздуха. Дав плечам возможность наклоняться, чтобы приспосабливаться к рельефу поверхности, мы ничего не гарантируем – а чтобы все это заработало, нам придется добавить еще один шарнир, который может заклинить, два привода, в которых может произойти утечка и шесть новых датчиков.

Рамиро повернулся к Агате.

– Похоже, что решение за тобой.

– А мы можем смоделировать расход воздуха для различных сценариев? – поинтересовалась она. – Прикинуть неровность горного склона и оценить для каждого варианта шансы, что мы сможем провести эти штуковины от места сборки к противоположной стороне горы, не истратив весь запас воздуха?

– Я могу попытаться, если ты захочешь помочь мне с моделью, – сказал Рамиро. – Количественная оценка «неровности» – задача не из легких, но в том, что касается кривизны, ты эксперт.

Она села рядом, и следующие три склянки они провели за проработкой этого вопроса. В итоге, сделав ряд правдоподобных допущений, они пришли к выводу, что с вероятностью пять на гросс текущий вариант блокиратора исчерпает запас воздуха прежде, чем успеет выполнить свою задачу. При новой конструкции, в которой плечи могли складываться или отгибаться в стороны – благодаря чему устройство могло удержаться на более ухабистой поверхности – эта вероятность падала до трех единиц на гросс.

– Это шансы одной машины, – сказал Рамиро. – Но даже если мы построим полдюжины запасных блокираторов, позволить себе слишком много поломок мы все равно не сможем.

Тарквиния занималась собственными выкладками.

– Тебе нужно учесть вероятность того, что причиной поломки станет сама модификация. По моим оценкам это две единицы на гросс. – Поначалу Рамиро был настроен скептически, но изучив ее расчеты, не нашел в них ошибок.

– С одной стороны пять на гросс… и с другой – пять на гросс. – Агата не видела способа разрешить эту ничью. Все эти числа были лишь приблизительными оценками, но уточнить их, не располагая дополнительной информацией, она не могла.

Она взглянула на блокиратор, висевший в противоположном конце кабины. Столкновение с гремучей звездой и проект по разминированию корабля могли послужить убедительным оправданием, объясняющим, как те или иные предметы с корабля оказались в открытом космосе или затерялись в эсилианской пыли – но она уже опасалась, что их истощившиеся запасы могли вызвать подозрение. Изменения, которые предлагал внести Рамиро, потребовали бы не одну дюжину новых датчиков расстояния – из запасного комплекта, который должен был аккуратно лежать в одной большой коробке. С какой стати им было для сохранности выносить эту коробку со склада, чтобы в итоге так и не вернуть ее назад?

– Я согласна с Тарквинией, – сказала она. – Решение, которое у нас есть сейчас, физически надежно – мы и так находимся в трудном положении, учитывая, что до прибытия нам нужно успеть собрать и проверить целый рой блокираторов. На усложнение просто нет времени.

На мгновение ей показалось, что Рамиро собирается выдать еще один повод для возражения, но он так ничего и не сказал.

– Хорошо, что мы все решили, – сказала Тарквиния. – Сейчас нам всем стоит поспать, а завтра мы займемся сборкой.

– Хочешь повесить на стену новые рисунки? – спросил Азелио, протягивая Агате пачку бумаги.

Она взяла листы у него из рук. На первом рисунке была изображена гора, которая вырастала перед глазами пассажиров в иллюминаторе Геодезиста, а на ее вершине – явно не в масштабе – Луиза и Лоренцо, машущие им руками. На второй они вручную сматывали стыковочный трос, переброшенный на корабль.

– Замечательно, – сказала она. – Спасибо.

Азелио задержался в дверях.

– Может, зайдешь ненадолго? – предложила она. Он последовал за ней в каюту. Там был всего один стул, поэтому Агата присела на край стола.

– Я схожу с ума, – напрямик сказал Азелио. – Я больше не знаю, что мне и думать. Не знаю, что делать.

– А я не знаю, что еще тебе сказать. – Агата дюжину раз обговаривала с ним сложившуюся ситуацию, но Азелио ни разу не был удовлетворен ее объяснениями.

– Скажи мне, что гора уцелеет, – умоляющим тоном произнес он. – Скажи мне, что никто не пострадает.

– Блокираторы производят неплохое впечатление, – сказала она. – Причиной обрыва вполне может стать безвредный сбой; это я могу пообещать.

Азелио глянул на кипу бумаг, занимавшую ее стол.

– А разве в реальности не происходит все, что только может произойти? Разве не об этом говорит твое исчисление диаграмм?

– Нет. – Агата кивнула в сторону своих записей. – Во-первых, складывать можно только диаграммы, которые одинаково начинаются и одинаково заканчиваются – все они описывают различные траектории, но конечные точки во всех случаях должны совпадать. Если обрыв произойдет из-за безвредного саботажа, гора не пострадает; но нас едва ли ждет тот же самый исход, если причиной станет удар метеора. И даже если конечные состояния идентичны, все изображенные тобой альтернативы всего лишь помогают найти вероятности соответствующего процесса. О воплощении всех альтернативных состояний в реальность речь не идет.

– Что же тогда отвечает за принятие решения? – не унимался Азелио. – Если светород может оказаться в любой из двух точек, как выбирается одна из них?

– Никто не знает, – призналась Агата. – После создания волновой механики разразилась большая дискуссия по поводу того, действительно ли она имеет вероятностную природу или же за фасадом случайности есть какая-то скрытая структура, которая ведет себя абсолютно предсказуемо. Было время, когда одна группа физиков заявила, что более глубокой структуры быть не может и что это якобы удалось доказать. Доказательство выглядело вполне убедительным – пока Леония не обратила внимание на то, что его авторы исходили из неявного допущения о невозможности передачи информации назад во времени.

– А, в какие только странности люди не верили, – с иронией заметил Азелио.

– В это и тогда никто не верил, – заметила Агата, – просто им было легче, чем нам, забыть, что это ложь.

Азелио взял одну диаграмму из стопки.

– Так что именно эта штука может нам поведать насчет обрыва?

– Ничего. – Агата не могла точно сказать, когда именно он ухватился за исчисление диаграмм, как за ответ на их беды, но если в прошлом, рассказывая ему о своей работе, она не проявила достаточно осмотрительности, то теперь ее обязанностью было по мере возможности внести в вопрос как можно больше ясности. – Из того, что нам неизвестна причина обрыва, еще не следует, что все причины, которые мы только можем вообразить, будут сосуществовать в реальности. Если ты хочешь, чтобы история двигалась в определенном направлении, забудь о волновой механике. Сейчас имеют значение самые обычные вещи: кто мы такие, что мы делаем и кое-какая доля слепой удачи.

Азели положил диаграмму на стол.

– Так если в нашу сторону летит метеор, как мне его остановить? Или избежать столкновения?

– Никак, – ответила Агата. – Именно в эту преграду рано или поздно упирался любой их разговор. – Если, конечно, обрыв действительно доказывает, что метеор ударит по горе.

– Тогда какая разница, «кто мы такие» и «что мы делаем»? – с горечью произнес Азелио. – Если я ради формальности попытаюсь воссоздать менее опасный сценарий…, то как это поможет делу? Если твоей семье угрожает убийца, ты же не станешь ради их защиты приводить в движение свой тимпан, чтобы воспроизвести угрозы, который выкрикивает человек по ту сторону двери? Или ты на полном серьезе веришь, что безопасность можно обеспечить с помощью чревовещания наоборот?