Тени безумия (СИ) - Уленгов Юрий. Страница 27

– Полагаю, тогда вы понимаете, что шансов у вас практически нет? Что вам, скорее всего, не помогут ни люди, ни Высшие?

— Вы меня сейчас так подбодрить хотите? – горько усмехнулся я.

-- Знаете, как ни странно, но да, – врач слегка улыбнулся. – Дело в том, что решение проблемы все же существует, – он поднял руку в предупредительном жесте. – Не гарантированное, к сожалению, при таком заболевании стопроцентной гарантии никто не даст. Но – шансы все же есть, и немалые.

Я подался вперед, стараясь создать впечатление человека, только что узнавшего, что его смертельную болезнь все же можно излечить. В принципе, это было не сложно: ощущения от того, что на мою немудреную наживку все же клюнула нужная рыба, было очень похоже на то, что мне требовалось изобразить.

– Есть одна экспериментальная клиника, – понизив голос, проговорил доктор Джонсон, – они применяют методы… Скажем так, достаточно смелые и еще не успевшие пройти сертификацию. Но процент выживаемости при вашем заболевании у них очень высокий.

«Процент выживаемости» сильно резанул слух, однако до меня все же дошло, что это медицинский термин, широко распространенный у циников в белых халатах. Наверное, когда каждый день имеешь дело со смертельными заболеваниями, эмоции притупляются, но говорить такое пациенту… Ну, не знаю.

– Дело в том... – я замялся, теребя в руках старую, выгоревшую бейсболку со сломанным козырьком. – Дело в том, что у меня не очень много денег. Я смогу наскрести двести, ну, триста долларов, может быть, если немного подождать, то…

Джонсон попытался скрыть отчетливо промелькнувшую на лице усмешку. Получилось не очень хорошо, но он все же сумел взять себя в руки, и снова натянуть на лицо сочувственную мину. Само участие.

– Мистер Андерсон, деньги не понадобятся. Более того – весьма вероятно, что в случае успешного исхода, заплатят вам самому.

Я состроил удивленную гримасу.

– В чем подвох, доктор?

– Никакого подвоха! – Джонсон ободряюще улыбнулся. – Единственное – прежде чем в клинике примут окончательное решение, необходимо заполнить анкету. Им нужна вся информация о вас, чтобы понять, смогут ли они помочь в вашем случае и заранее составить правильный план лечения.

– А как же мне попасть туда? Что это за клиника, где она находится?

– Заполнить анкету вы сможете прямо здесь, у меня есть бланк. Я передам ее в клинику, и с вами свяжутся.

– Точно свяжутся? – я старался изо всех сил сделать вид, что проглотил крючок вместе с поплавком, грузилом, леской и удилищем, не показав при этом радости от того, что жадный доктор схожим образом заглотил мой. – А как? У меня нет чарофона, но я, наверное, могу оставить номер консьержа… Я живу в меблированных комнатах, думаю, смогу договориться…

– Вот здесь все и укажете, – врач с улыбкой протянул мне пару листов и ручку. – Нужно только действовать поскорее. Сами понимаете, время работает против нас.

Я закивал, хватаясь за простую шариковую ручку, как за спасательный круг.

– Можете заполнить прямо здесь, – доктор встал из-за стола и сделал приглашающий жест. – А мне пока нужно позвонить, – док вышел, а я поставил стул ближе, отодвинул в сторону пачку каких-то бумаг, и принялся читать вопросы.

Анкета была достаточно странной. Обязательными, в таких случаях, вещами, типа номера социального страхования, в ней не интересовались, зато была масса вопросов, касающихся меня и моего окружения. Место работы. Семья. Какие отношения с родственниками поддерживаю. Считаю ли себя общительными человеком. Имена трех самых близких друзей. Имена коллег, с которыми мне нравится общаться… Очень странная анкета, но, кажется, я начал понимать, почему она составлена именно так. И чем больше я понимал, тем сильнее мне не нравилась собственная затея.

Решив, что я понял, как именно нужно заполнить анкету, чтобы получить приглашение на лечение, я приступил к работе. Временно не работаю, ищу работу. Сирота, родственников нет. Общительным себя не считаю, друзей нет, со старыми приятелями почти не общаюсь. С бывшими коллегами не общаюсь… Идеальный портрет социопата-одиночки, опустившегося на самое дно, еще и сломленного смертельной болезнью. Составить его было не сложно, ведь совсем недавно я как раз таким человеком и был. Разве что со смертельной болезнью повезло, если не считать таковой прогрессирующий алкоголизм.

В графу «Место жительства» я вписал адрес меблированных комнат, где действительно снял грязную каморку на время расследования. Находиться там было неприятно, передвигаться в старой одежде и без автомобиля – непривычно, но нужно было потерпеть. Возврат на несколько дней в не такое далекое прошлое – не самая высокая цена за анонимность и конфиденциальность. Всяко лучше, чем привести домой на хвосте отморозков, которые следили за мной после посещения клиники. Если они похожи на того доминиканца, что открыл мне двери в клинике, ничего хорошего ждать от них не стоит: отпетые головорезы. Так что временные неудобства, новую прическу и неопрятную бороду, которой я старательно обрастал последние дни, можно было отнести к необходимому злу.

Вернувшийся док Джонсон прочитал мои каракули, и, кажется, воодушевился еще больше.

– Мистер Андерсон, я добавлю к вашей анкете результаты анализов и историю болезни, и, думаю, что в самое ближайшее время с вами свяжутся. А сейчас прошу простить, меня ждут пациенты.

После этого мне ничего не оставалось, кроме как вернуться в свои трущобы и два дня проваляться на желтоватом постельном, небрежно брошенном поверх матраса в подозрительных пятнах. Дважды я пытался дозвониться до Рэйчел, но девушка банально не брала трубку. Один раз я практически решился съездить в доки, потом посмотрел в зеркало, и остановился. Куда мне в таком виде ехать-то? А главное – зачем? Навязываться? Глупая ситуация, которую сам и допустил. Да, девчонка симпатичная, да, мне она понравилась… Но, раздери меня орк, на тот момент у меня было дело поважнее. И если она такая обидчивая… Нет, я все-таки постараюсь разрулить ситуацию, но не сейчас. Сначала – разобраться с гребаной «Клиникой Кроуфорда».

Стук в дверь раздался на третий день, когда я уже совсем отупел от безделья и начал предполагать, что моя анкета не заинтересовала великих лекарей, что меня каким-то образом раскрыли, или что, в конце концов, я вытянул пустышку. Все три варианта имели примерно одинаковые шансы на то, чтобы оказаться правдивыми, и уже пару часов, с того самого момента, как проснулся, я боролся с желанием послать все к дьяволу и отправиться к себе в квартиру. Стук сдернул меня с кровати. Напустив на лицо траурное выражение с которым я контактировал с окружающим миром в этой ипостаси, я направился к двери.

За дверью оказался консьерж – бомжеватого вида парень с длинными, засаленными волосами, в не менее засаленных джинсах с прорехами на коленках и зеленой камуфляжной куртке, рукава которой были закатаны по локоть.

– Вам звонили, мистер Андерсон, – прогундосил он. – Вы просили, чтобы я сообщил, если кто-то будет вас спрашивать, – консьерж выжидающе уставился на меня. Я лишь кивнул, ожидая продолжения.

– Просили сказать, что звонят от дока Джонсона. Что вам назначили встречу... Сейчас… – он залез в карман куртки, и достал из него мятый обрывок бумаги, пересыпанный табачными крошками и каким-то мусором. – Куинс, «Старбакс» у станции метро «Бульвар Астория». Вам нужно быть там сегодня в два часа, – консьерж замолк, и выжидающе посмотрел на меня. Я залез в карман, достал долларовую купюру и протянул ее парню. Он выдернул у меня банкноту так резко, будто опасался, что я передумаю, сунул мне взамен клочок бумаги и скрылся за дверью.

Значит, все-таки сработало. Я вздохнул.

То, что я на верном пути – это хорошо. А вот то, что мне под видом смертельно больного предстоит проникнуть в клинику, которую охраняют вооруженные ребятки, похожие на профессиональных убийц – не очень.

Я сложил в картонную коробку чарофон, часы, бумажник с документами на настоящее имя, кастет и дубинку, достал скотч и старательно запечатал коробку. Брать с собой что-либо, что позволит идентифицировать меня, как Ланса ван дер Тоота – опасно. И здесь я тоже свое добро оставлять не хочу. Похожий на крысу консьерж доверия не внушал никакого, не удивлюсь, если среди его хобби имеется копание в вещах постояльцев. Вырвав из блокнота чистый лист, я написал на нем свой домашний адрес. Буду выходить – оставлю консьержу, пусть отправит с курьером. По уму, таких явных следов лучше бы не оставлять, но я и так перестраховываюсь. Лишняя паранойя.