Тени безумия (СИ) - Уленгов Юрий. Страница 32

Коридор закончился достаточно быстро, и я оказался в большом зале, заставленном металлическими столами. Здесь все выглядело примерно так же: пыль, грязь, темень и никакой хирургической стерильности. На столах громоздился хлам, свет был еще более тусклым: половина ламп здесь вообще не работали. Я уже совсем было решил, что стенобитная санитарка навешала мне лапши на уши, как вдруг в противоположном конце зала обнаружилось то, что мне, скорее всего, и нужно было: грузовой лифт с зарешеченными дверями.

Приблизившись, я изучил лифт внимательнее. Да, это то, что я ищу. Двери открыты, на полу — свежие следы… Думаю, каталку поднимали именно здесь. Значит, лаборатория в подвале? Сука-санитарка об этом не упомянула. И что дальше?

Если спускаться на лифте, меня услышат, и подготовятся к встрече. Встречать, понятное дело, будут санитаров и охранника, сопровождающих спящего пациента на каталке, но тем не менее. Элемент неожиданности будет, конечно, но крайне незначительный. Нужно поискать лестницу.

Лестница обнаружилась за дверью, как и все остальное, заваленной хламом и покрытой пылью. Я даже засомневался, стоит ли этот хлам растаскивать, не мог же персонал один только лифт использовать? Через пару минут работы отмычками оказалось, что мог. Я постоял на пороге, глядя на уходящую в темноту лестницу, и еще раз задумался, не проще ли сдать весь этот шалман Поллаку? Нет. Не проще. Я тут уже порядочно накуролесил, а вот конкретных доказательств преступного умысла персонала пока не нашел. Так что, прежде чем вызывать кавалерию, не мешало бы их добыть, чтобы самому бледный вид не иметь потом. Сам, все сам.

Два коротких пролета – и я внизу. Здесь была еще одна дверь, с еще одним простецким замком, на который у меня ушло не больше минуты. Наконец, замок чуть слышно щелкнул, я сунул отмычки в карман, набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и, сняв с плеча винтовку, шагнул через порог.

Подвальный этаж отличался от первого так же, как замызганный бродяга под мостом отличается от безупречного джентльмена в дорогом ресторане. Яркий свет, чистая плитка на полу и стенах, никакого мусора… Не так, конечно, как в операционной, например, но и на заброшенный склад не похоже. Впереди, чуть дальше по коридору — вполне современная дверь с доводчиком и круглым окошком, похожим на иллюминатор. Стараясь ступать как можно тише, что в шлепанцах было достаточно непросто, я прокрался к двери и заглянул в окошко.

Коридор, футов двадцать длинной. По обе стороны – двери, толстые, явно намекающие на звукоизоляцию. В конце коридора — еще одна дверь. Ну, что ж. Пойдем.

Я мягко нажал на ручку и открыл дверь. Тихо, пусто. Сделав пару шагов, оказался у ближайшей двери, и аккуратно заглянул внутрь.

За дверью была палата. Больничная. На этот раз – настоящая, не бутафория, как наверху. На кровати лежал мужчина средних лет. Взглянув на его лицо, я невольно вздрогнул.

Мужчина был в забытье. Лицо покрыто капельками пота, кожа — неестественного, ярко-желтого цвета. Губы искусанные, сухие. Рядом с кроватью – система для переливания крови, трубка от пакета тянется к катетеру в вене. Присмотревшись, я заметил, что мужчина пристегнут к кровати ремнями. Будто почувствовав мой взгляд, мужчина заметался, задергался, что-то забормотал, не приходя в сознание. Я посмотрел на него еще пару секунд, и двинулся дальше.

В соседней палате оказалась женщина. Здесь картина была примерно такой же, только кроме нездоровой желтизны, на ее коже еще выделялись бурые пятна, похожие на последствия аллергической реакции. Хм. Я, конечно, не врач, но пока, то, что я вижу, вполне укладывается в легенду клиники. Тяжело больные люди, им пытаются помочь… Но почему в подвале? И почему за пациентами приходят в ночи с хлороформом?

За следующей дверью было пусто. Но, судя по скомканной постели, опустела палата не так давно. Присмотревшись, я поморщился. Простыни были выпачканы чем-то красным, на полу виднелась большая, густая лужа. Всматриваться я не стал, что это такое, было понятно и так. Кого-то вырвало.

Прекрасное место.

Заглянув в последнюю палату, я вздрогнул, встретившись взглядом со светловолосой девушкой, лежащей на кровати. В отличие от мужчины и женщины, она была в сознании. Увидев меня, она непроизвольно дернулась, а лицо исказила гримаса ненависти. Подумав, я толкнул дверь и вошел в палату.

Девушка отреагировала странно. Заерзав, она, будто забыв о широких ремнях, притягивающих ее к кровати, попыталась забиться в угол, губы приоткрылись, изо рта послышалось шипение.

— Не подходи! Не подходи ко мне, слышишь, ты, садист!

Я оторопел. Я? Садист? Да я ее впервые вижу! И только когда она открыла рот, чтобы закричать, до меня дошло. На мне же одежда санитара! Она меня за одного из них принимает!

– Тихо, тихо! — я опустил оружие, поднял руку в предостерегающем жесте, и стащил с головы шапочку, сунув ее в карман. – Спокойно! Я тут не работаю, я не один из них, слышишь? Только не кричи!

Не знаю, поверила ли она мне, или просто потеряла дар речи от вида вооруженного до зубов меня в мешковатой одежде с чужого плеча, как бы то ни было, кричать она передумала. Ее взгляд скользнул по мне, она набрала полную грудь воздуха, тяжело выдохнула и обмякла на постели.

-- Спокойно! – продолжил я, медленно приближаясь к кровати и держа руки на виду. – Я не причиню тебе вреда. Я – детектив, я пришел помочь! Только успокойся!

Кажется, до нее дошел смысл моих слов.

– Кто ты? Как тут оказалась? – глупый, наверное, вопрос, но надо же с чего-то начинать общение?

– М… Мэг… – проговорила девушка, слегка запинаясь. – Мне сказали, что помогут, что вылечат, а потом пришли ночью, сунули в лицо какую-то дрянь, и очнулась я уже здесь.

– Что с тобой делали?

– Я… Я не знаю. Вливали какую-то жидкость, похоже на кровь, говорили, что мне станет лучше, но я только чувствовала себя все хуже и хуже. А они не останавливались. Я пыталась уйти, тогда меня избили, пристегнули к кровати и продолжали… – девушка всхлипнула.

– Спокойно, Мэг! Теперь все будет хорошо! – продолжал я увещевать ее. – Продолжали что?

– Я… Я не знаю… Мне кажется, это какие-то опыты… Эксперименты. Я просила отпустить меня, просила отпустить, но они не слушали, а эта… Эта сука… Приходила и глумилась. Она… Она говорила… – новый всхлип. Кажется, она на грани истерики. Плохо. Если заорет…

– Что она говорила, Мэг?

– Говорила, что…

И в этот момент нас прервали.

– Эй, приятель, а где… Какого…

Я резко обернулся и беззвучно выругался. В дверях стоял охранник, как брат-близнец похожий на того, что я вырубил дверью. Только вот в отличие от него, он был вполне в сознании, и одной рукой тянулся к пушке на поясе, а другой – к рации, закрепленной на плече. Видимо, сначала он принял меня за санитара, но потом увидел оружие, и понял, что здесь, мягко говоря, что-то не то.

Я схватился за оружие и упал на колено, вскидывая винтовку. Только благодаря этому, пуля, которую выпустил охранник, прошла выше и вдребезги разнесла какой-то прибор, стоящий на прикроватной тумбочке. Не дожидаясь, пока охранник перенесет прицел, я утопил спусковой крючок.

Стрелять в движении из непривычного оружия – не самая простая задача, особенно когда торопишься спустить курок раньше противника, и потому я промазал. Вместо того, чтобы ударить охранника в грудь, моя первая пуля вошла ему в ногу. Он закричал и качнулся назад, падая в двери, но пистолет не выпустил. К счастью, он тоже был далеко не Буффало Билл, и пуля, выпущенная в падении, ударила в стену, противно взвизгнув рикошетом. Я снова прицелился и выстрелил еще дважды. На этот раз мои выстрелы достигли цели, попав охраннику в туловище. Будь он без бронежилета, на этом бы все и закончилось, а так… А так он выпал в коридор, дотянулся, наконец, до рации, и не своим голосом заорал в нее что-то на испанском. Я вскочил на ноги, одним длинным прыжком преодолел разделяющее нас расстояние и выстрелил ему в голову. Практически в упор.