Душа и тело - Грин Дженнифер. Страница 10

Перешагнув через пса. Клер быстро пошла к двери. Когда она открыла, ее удивление было так велико, что она не могла произнести ни слова.

В морозном воздухе стоял Джоэл, высокий и молчаливый, и смотрел на нее. На нем была короткая дубленка и джинсы, воротник был высоко поднят, щеки раскраснелись от холода, а на волосах поблескивал снег. Прямо явление мужчины в их женской обители.

Он просто улыбнулся и тихо сказал:

— Доброе утро.

— Кто это там? — спросила ее Нора.

— Кто там? Кто там? — затараторила Дог. Джоэл не отводил взгляда от Клер. Как губка, он впитывал в себя все ее лицо без косметики, ее повседневный свитер и джинсы, мгновенно возникшее выражение незащищенности в ее глазах, которое она старалась скрыть.

— Я подумал, может, мне повезет и я застану вас дома субботним утром, — очень спокойно произнес он. — Клер, мне нужно было увидеть вас.

С круглыми от любопытства глазами Нора просунула голову через плечо Клер.

— Ради Бога, входите. На улице холодно, как в склепе. А у нас горячий кофе. Клер, ну что ты стоишь…

Клер передвигалась, словно во сне. На какой-то момент она пожалела его. Джоэл не понимал, на что себя обрекает. Раз уж он представился как друг, у него было мало шансов. Нора разбила еще три яйца, налила ему кофе, предупредила, чтобы он не садился там, где был рассыпан сахар, и завела серьезный разговор о жизни, погоде и о женщинах на посту мэра.

Дог протянула ему свою ручонку для пожатия, затем уселась по-индейски на стул рядом, периодически вставляя про то, что он высокий, что у нее есть две капустные грядки, где он может поиграть, и что на заднем дворе живет настоящий живой медведь. Вальтер уже накопил достаточно энергии, чтобы принять сидячее положение и пристроить свою морщинистую голову у Джоэла на коленях. Клер беспомощно подняла глаза к потолку. Ее семья от застенчивости не умрет. А Джоэл не возражал, хотя ему бы следовало.

И еще ему следовало не приходить сюда. Все тело Клер пылало, как от горячей печки. Мысли запутались, она вспомнила обольщение на танцплощадке, но сейчас они были на кухне с голубыми ситцевыми занавесками, залитой светом, шумной и никак не способствующей эротическим мыслям. Такой взгляд, как у Джоэла, должен быть запрещен законом. Он разве не видит, что здесь сидят ее мать и маленькая девочка.

Сердце ее говорило, что она ужасно рада ему. Но ум подсказывал, что она должна была запереть дверь, как только он появился на пороге.

Джоэл вежливо повысил голос из-за шума.

— Я хотел украсть у вас Клер на это утро, если у нее нет других планов, — сказал он Норе.

— Извините, — тут же вмешалась Дот, — но тетя Клер собиралась сегодня утром в зоопарк. Она обещала взять меня с собой.

— Ну ладно, Дот, — мягко побранила ее Нора, — тетя Клер возьмет тебя в зоопарк в другой раз. Но если ты уж очень хочешь пойти, я могу…

— Она обещала, — настаивала Дот. — Ведь правда. Клер?

— Тетя Клер, — поправила Нора и повернулась к плите. — О Боже, яйца!

Клер вскочила, чтобы помочь матери. Она выбросила подгоревшую яичницу, запретила Hope подходить к плите и быстренько взбила тесто для блинчиков на всех, включая Джоэла, водворившегося на кухне, будто он здесь родился. Сэнди появилась как раз тогда, когда завтрак был уже подан, и сразу же попала под обаяние Джоэла.

Клер положила четыре блинчика на его тарелку, сознавая, что это излишне. Пища — энергия, а у Джоэла ее и так предостаточно.

— Ты это слышала? — закричала Дот. — Джоэл пойдет с нами в зоопарк!

— Господин Бранниган, — поправила ее Нора. — И если ты не успокоишься и не будешь вести себя нормально, ты никуда не пойдешь, юная леди.

— Он любит панд. Ты это знала. Клер? А еще он любит обезьян и говорит, что совсем не холодно.

— Да? — Взгляд Клер встретился со взглядом Джоэла над всем этим хаосом. Ее темно-серые обеспокоенные глаза робко сказали: может быть.

Лицо его залила ленивая довольная улыбка.

В Линкольн-парке почти не было людей, вероятно потому, что чикагцам хватает здравого смысла, чтобы не болтаться по парку морозным февральским утром. Дот, одетая в ярко-красный комбинезон, восседала на плечах у Джоэла.

— А теперь ко львам, — царски приказала она, когда они вышли из домика для пингвинов.

Джоэл взглянул наверх.

— Не проси меня. Это совершенно на другом конце парка.

— Ну пожалуйста, Джоэл!

Он не внял ее мольбе и тихо сказал Клер:

— Я надеюсь, вы собираетесь отдать ее в монастырь, пока ей не исполнилось одиннадцать. Она машет своими ресницами прямо как вампиренок.

— А вы не думаете спустить ее, чтобы она сама пошла? — как бы невзначай спросила Клер.

Джоэл изобразил смятение.

— Она не хочет идти сама.

— Джоэлу нравится, что я тут у него наверху, — объяснила Дог, — ведь правда, Джоэл?

— Конечно, малышка. — И тут же добавил:

— А ты знаешь, сколько ты весишь?

— Четыре тысячи семьсот фунтов.

— Я так и думал.

К часу дня они исходили весь парк, дважды осмотрев каждый из экспонатов, представленных в зимнее время. Джоэл купил у уличного торговца целый поднос сосисок чили, жареной кукурузы и напитков. Все трое с удовольствием проглотили эту бесполезную готовую пищу.

Потом Дог спустилась, чтобы поиграть со льдинками на тротуаре, а Джоэл покормил кукурузой стаю голубей у своих ног. На Клер напала дремота, пока Дог не начала снова бессвязно болтать. Клер поправила ее красную ангорскую шапочку и шарф, натянула ей на руки варежки, и они втроем зашагали в обратный путь.

Дог периодически забегала вперед и приносила им «сокровища»: две сосновые шишки, дугообразную ветку, три камешка. Джоэл с должным вниманием осматривал каждое сокровище и клал его в карман.

Клер он взял только под руку и ни одним движением не показал, что у него есть какой-то иной интерес, кроме как развлечь четырехлетнего ребенка и быть во всем паинькой.

Но когда они шли назад к машине, он повернулся к ней, и она поймала хитрое выражение его глаз.

— Вот видите?

— Что?

— Какой я безобидный. Ни разу не приставал. — И добавил резковато:

— И сколько мне еще так себя вести?

Она не могла не улыбнуться.

— Еще один час. Пока вы отвезете нас домой, я переоденусь и пойду на работу.

— Тогда нам многое надо успеть за один час, — шепнул он. Он поправил ей шарф, хотя в этом не было необходимости, и заправил волосы под ангорскую шапочку. Потом посмотрел на нее.

Семья Клер взяла его в плен. Он собирался посидеть с ней где-нибудь за чашкой кофе, но поддался женскому натиску. Клер сохраняла спокойствие в этом хаосе, безмятежная, как облако — его облако.

Он уже очень давно не влюблялся. То ему хотелось смеяться, то он начинал сомневаться, не сошел ли он с ума. И он решил взглянуть на нее еще раз с мыслью, не стоит ли спрятать свои чувства поглубже. Но это не получалось. Сначала Клер старалась быть спокойной и строгой с ним, но надолго ее не хватало. Смех был частью ее натуры, и ему нравилось заставлять ее смеяться, нравилось, как она нежно смотрела на свою племянницу, нравилось, как ее щеки и нос краснели от холода. Она была слишком естественной, чтобы долго сохранять маску. Она была естественной, когда поедала сосиски и когда строила рожицы полярному медведю. И он прекрасно знал, что она будет такой же естественной и в его жизни.

— И что нам надо успеть в следующий час? — с ухмылочкой спросила Клер.

— Понять, что я не стремлюсь только к кратким ночным удовольствиям, как вам могло показаться.

Клер поискала глазами Дог, и он увидел, как кровь бросилась ей в лицо.

— Она занята. Она ищет четырехлистник клевера для меня.

— Но сейчас февраль, — возразила Клер.

— Поэтому у нее уйдет на это масса времени. — Он взял ее под руку, и они пошли в направлении красного комбинезона, видневшегося вдалеке. — Мне всегда хотелось именно такого ребенка.

— В вашем возрасте можно было бы иметь уже дюжину детей.

— Я был женат пять лет, но моя бывшая жена не хотела иметь детей.