Душа и тело - Грин Дженнифер. Страница 6

Его губы были теплыми, мягкими, зовущими. Ей не нужно было узнавать историю его жизни, чтобы понять, что он большой мастер в искусстве соблазнять женщин. Клер попыталась осмыслить происшедшее, но в голове ее был какой-то туман. Уже давно ни один мужчина не целовал ее так. Ощущение головокружения внезапно перестало быть связано с клаустрофобией. Глубоко скрытая потребность заявила о себе с неожиданной силой. Чувственность? Одиночество? Стремление вновь ощутить себя желанной?

Страстно желанной. Она почувствовала, как ее сумочка соскользнула вниз по руке и шлепнулась на пол. Пальто тоже оказалось на полу. Прежде чем она успела обвить его шею руками, его губы снова прильнули к ее губам. Но на этот раз давление его мягких губ было не дразнящим, а дерзким и требовательным.

Их разделяла одежда, но она не мешала им чувствовать близость друг друга. Стиль Браннигана, беспомощно подумала она и поняла, что не может противостоять ему. Нужно положить конец всему этому. Где ее здравый смысл? Будто ей опять семнадцать, она снова верит в любовь и жаждет испытать ее.

Он совсем не мягкий. Грудь вся в мускулах, бедра крепкие и упругие. Вся его фигура выражала напряжение и силу. Мягкими были только его губы, они продолжали дразнить ее желанием и обещанием, которые… нельзя было осуществить.

— Джоэл, — запротестовала она. Пора было возвращаться в реальную жизнь.

— Вы вспомнили мое имя. — Его голос звучал удивленно, но и одобрительно. От его дыхания шел запах мяты, и от ее тоже, наверное, пахло мятой.

— Бледность прошла, прием сработал, — шутливо шепнул он. — Только я забыл, что мы собирались лечить. Откройте, пожалуйста, рот.

Разве может мать оставить ребенка одного в кондитерском магазине?

Не успела Клер открыть рот, чтобы ответить, как его язык оказался в ее рту, приятно теплый, нежный и влажный. Он мягко провел по внутренней стороне зубов и щек.

Она теряла самообладание с угрожающей быстротой. Он не собирался удовлетвориться простым поцелуем, и она была достаточно взрослой, чтобы понимать, как опасно играть с огнем. Но, на беду, тело ее все размякло.

Его правая рука была не слабее левой, несмотря на недавнюю травму. Обе руки медленно скользили по ее спине к тому месту, где талия переходит в мягкие женские линии. Она судорожно выдохнула, почувствовав, как он крепко прижал ее к своим бедрам.

Ее щеки вспыхнули. Руки опустились, и она отпрянула. На несколько мгновений он заставил ее забыть о многих важных вещах. А может быть, она сама хотела о них забыть. Может быть, она сама хотела, чтобы к ней прикоснулся мужчина, хорошо знающий женское тело, умеющий обольщать. Забыться, пожелать самой и быть желанной.

И все же она не находила оправдания тому, что зашла так далеко, тем более она не собиралась идти до конца. Нельзя в порыве чувств пренебрегать уроками жизни. Клер уже попадалась в ловушку интимной связи.

Дыхание Джоэла было прерывистым, а сердце учащенно билось в груди. Уже давно ни одна женщина не волновала его так сильно. Он даже забыл на какое-то мгновение, где он и что он. Он протянул руку, желая просто дотронуться до нее. Нежным движением он отвел ее волосы назад и успокаивающе погладил — и все.

Клер посмотрела на него. Он опустил руку. Желание сковало его черты. Она вдруг интуитивно поняла, что он редко играл, хотя часто заставлял других верить в это. С ним нельзя шутить, он не позволит этого, он стоит большего.

Несколько смущенная, она уставилась ему в лицо, не зная, что сказать; и не понимая своих чувств.

Двери лифта внезапно раскрылись, слегка напугав ее.

— Господин Бранниган? — раздался голос. Джоэл аккуратно поднял пальто и сумочку, передал их Клер, одновременно выговаривая мужчине в форме ремонтника, у которого и без того был замученный вид. На какое-то мгновение единственным желанием Джоэла было оградить ее от чьих-либо глаз.

— И сколько еще раз вы будете чинить его, пока окончательно не почините?

— Мы думали, что в прошлый раз…

— Я не утверждаю, что лично вы виноваты. Но я считаю, вашей бригаде следует остаться и поработать сегодня вечером до тех пор, пока вы не убедитесь, что лифт больше не выйдет из строя.

Его голос звучал уверенно и властно. Нежной мягкости в нем как не бывало. Сбитая с толку. Клер шагнула из лифта и споткнулась. Джоэл мгновенно подхватил ее за локоть.

— С дамой все в порядке? — спросил мужчина с бакенбардами.

— Все отлично. Подождите здесь… — Джоэл отвел ее за угол, прочь от любопытных глаз, и неожиданно остановился. Его властное выражение лица внезапно исчезло, сменившись легкой усмешкой. Он ничего не мог поделать с собой. Она выглядела просто обольстительной с ее взъерошенными волосами и смазанной помадой. — Вы действительно в порядке? — тихо спросил он.

— Да, — Клер покраснела. Я должна вести себя как подобает моему возрасту, неуверенно подумала она.

— Женский туалет в той стороне, — он показал, — поверьте, вы выглядите чудесно, но, может, вам захочется что-то поправить, прежде чем вы увидитесь с вашим кавалером.

Действительность вдруг стала очень реальной. Она выпрямилась.

— Послушайте, вы меня, наверное, не так поняли…

Он отрицательно покачал головой.

— Уверяю вас, я хорошо знаю, когда женщина не просто подставляет губы. — Дразнящая улыбка появилась на его лице. — Я позабочусь о том, чтобы вы и ваш кавалер хорошо пообедали, — пообещал он.

— Нет, подождите минуточку, — возмутилась Клер.

Но он уже шел к лифту, засунув руку в карман смокинга, легкой и свободной походкой.

Глава 3

Посмотрев на себя в зеркало в туалетной комнате, она увидела, что на губах не осталось помады, они были красными и припухшими. Волосы выглядели так, словно она только что встала с постели, а платье показалось ей помятым в самых неприличных местах.

Приглядевшись, она убедилась, что платье совсем не помято. Быть может, она все еще чувствовала прикосновение рук Джоэла Браннигана, но следов этого прикосновения на платье не осталось.

Она причесалась, наложила румяна, подушилась и вышла из комнаты упругой, уверенной походкой, характерной для тридцатичетырехлетней женщины-врача, которая никогда не теряла над собой контроля. В голове еще был легкий туман, но он постепенно прояснялся. Она стыдилась того, что так нелепо отреагировала на ухаживания почти незнакомого человека. И чувствовала смущение, но она была еще и удивлена.

Четыре года она спала в одиночестве непорочным сном. Пришло, видимо, время кому-то разбудить ее.

Она сразу увидела Ральфа, стоявшего около метрдотеля. Его сверкающую лысину, хотя он на год моложе Клер, нельзя было не заметить. Через несколько лет он станет похож на типичного монаха, а сейчас он напоминает крепкого медвежонка. Его плотную фигуру облегал темный костюм, каким-то чудом не сморщившийся в складках. Он весь засветился в улыбке, когда она обняла его.

— Я думал, ты уже не придешь, — побранил он Клер.

— А я думала, ты смоешься, когда увидишь, какие здесь цены, — поддразнила его Клер.

— Но это же твой день рождения. Если бы я оставил выбор за тобой, мы бы оказались в закусочной.

— А чем тебе не нравится закусочная? Для дней рождения священна цифра семь, а мне уже стукнуло тридцать четыре.

Официант подвел их к столику, заказанному Ральфом, и они открыли меню в золотой рамочке. Клер только бросила взгляд на меню и сразу же обратилась к Ральфу.

— Я же говорила тебе, что в закусочной лучше. Ты ведь только что купил свой врачебный кабинет, и ради Бога…

— Тише, лучше помолись, чтобы больше матерей привели своих детей для прививки на следующей неделе.

Клер заставила себя расслабиться. Ральф был… ну просто Ральф. Удобный, как старые туфли или мягкое кресло. Он развелся два года назад, и они часто обедали и ужинали вместе. Он специализировался в педиатрии, которую Клер любила больше всего после неотложной помощи. И они с удовольствием часами болтали о работе.