Государево дело (СИ) - Оченков Иван Валерьевич. Страница 29

– Сладко поешь, Пётр Дмитриевич! Видать многим девам красным таковые слова говорил прежде, что теперь без запинки сыпешь?

– Грех тебе такое говорить, Марья Анисимовна! Богом клянусь, что кроме тебя никого и никогда не любил и слов таких никому не сказывал…

– Врешь, поди.

– Лопни мои глаза!

– Вот дурной, – засмеялась девушка. – Кому ты такой нужен будешь, без глаз?

– Что глаза, – простонал в ответ раненный стрелой Амура. – Коли тебе не нужен, так и жить не за чем!

– А с чего ты взял, что не нужен?

Услышав последние слова Петька, не веря своим ушам, встрепенулся и снова кинулся в атаку.

– А раз нужен, то не гони прочь!

– Кто ж тебя гонит, малахольный?

– А раз не гонишь, то позволь в уста сахарные поцеловать! – подался к ней парень.

– Ишь, какой лакомый! – лукаво усмехнулась Машка, но отодвигаться не стала и чрез мгновение их губы соединились.

Княжич Пётр Пожарский, несмотря на молодость, успел отличиться на войне, хорошо зарекомендовать себя на царской службе в Кремле, но вот целоваться ему пока что не приходилось, однако недостаток опыта он с лихвой компенсировал энтузиазмом.

– Руки-то придержи! – попыталась пресечь его пылкость тяжело дышавшая девушка.

– Ладно, – выдохнул тот и счастливо улыбнулся.

– То-то что ладно! – сердито отозвалась Пушкарева. – Чего лыбишься, как пришибленный?

– Ну чего ты, Маша…

– Ничего! Я тебе руки распускать не разрешала!

– Прости, любимая. Не буду больше!

– Зарекался кот сметану воровать!

– Сказано, не буду!

– Ладно. Пора мне, а то, поди, хватились уже…

– Погоди хоть минуточку.

– Некогда, Петя. Пойду я.

– Маш…

– Чего ещё?

– Давай убежим!

– Как это?

– А так. Ты и я и никого больше!

– Что, – сообразила девушка. – Батюшка сказал, что благословления не даст?

– Да, – обреченно вздохнул княжич.

– Почто так?

– Ну, это, – замялся молодой человек.

– Родом не вышла?

– Ага.

– И ты решил уводом взять?

– А что делать?

– Вот что, Петенька! – решительно заявила парню Пушкарева. – Ты, конечно, роду старого и честного, однако и я не за печкой найденная. И уводом, без родительского благословления ни за тебя, ни за кого иного не пойду, так и знай!

– И что делать? – растеряно повторил Пожарский.

– Господи, я думала один в Москве дурачок – Митька Щербатов, а оказывается и похлеще его есть! Уж на что тот бестолковый, а и то своего добился.

– К царю в ноги упасть? – сообразил княжич.

– Сам думай.

– Погоди-ка, – задохнулся тот от неожиданной догадки. – Стало быть, правда, что ты его дочка?

– Петя, ты совсем дурак? – фыркнула от смеха девушка. – Государь всего-то на десять годов меня старше! Нешто непонятно?

– Ну…

– Баранки гну! К тому же, будь я царевной, разве не сыскали бы для меня хоть какого-нибудь завалящего заморского королевича или принца?

– Наверное, сыскали…

– Вот то-то же! – назидательно заявила молодому человеку Марья и убежала прочь.

Успела она как раз вовремя, потому что государь с государыней уже собирались возвращаться в Кремль.

– Где вы были, дитя моё? – поинтересовалась Катарина. – Я вас совсем не видела, после того как начался пир.

– Я была здесь, моя госпожа, – начала было девушка, – просто…

– Ладно, – перебила её царица. – Нам пора и я хочу, чтобы вы сопровождали нас.

– Как прикажете.

– Прекрасно. Давайте собираться.

– Простите мне мою дерзость, Ваше Величество, государь тоже уезжает?

– Спросите у него, милочка, если вам так интересно!

Услышав столь резкий ответ, Пушкарева тут же прикусила язык и принялась помогать царице с одеждой. Вместе с другими фрейлинами она помогла своей госпоже облачиться в шубу, одеть на голову меховую шапочку, потом быстро оделась сама, после чего все вместе тронулись к выходу.

Судя по всему, царь тоже покидал празднество, потому что во дворе суетились холопы с лошадьми. Рассаживались в седла придворные и охрана. Особенно выделялись гарцующие на отборных аргамаках стольники в белых кафтанах, среди которых она заметила Петьку.

– Где же наша карета? – сухо поинтересовалась государыня, наблюдая за творившимся вокруг бедламом.

– Если вам будет угодно, я сейчас же узнаю, – вызвалась Маша.

– Нет, – помотала головой Катарина. – Лучше пошлите кого-нибудь из слуг или придворных, а сами останьтесь со мной.

– Как прикажете, – поклонилась ей девушка и, бросившись вперед, замахала рукой, привлекая внимание Пожарского.

Заметив её сигналы, тот немедля соскочил с седла и бросился к ним навстречу.

– Ты что, Машенька? – встревоженно спросил он, одновременно кланяясь царице.

– Государыня велит узнать, где её возок?

– Известно где, – ухмыльнулся княжич. – В соседнем дворе стоит.

– У нас что ли?

– Ну да.

– Почто?

– Так свадьба же! Гостей столько понаехало, что все подъезды загородили своими санями. Вот ей богу, яблоку упасть негде. Сейчас стрельцы их распихают, тогда и подадут.

– Что он говорит? – поинтересовалась Катарина.

– Он говорит, что делается всё возможное и скоро карета будет.

– Поскорее бы.

Пока они говорили, из дверей вышел царь, сопровождаемый обоими женихами и Михальским.

– Уезжаешь уже? – с легкой обидой в голосе пробасил Вельяминов.

– Не хочу вам стеснять, – примирительно отозвался я.

– Грех тебе такое говорить, Иван Федорович! Да разве ж ты нам в чём мешаешь? Митька, проси дорогого гостя остаться!

– И вправду, государь, – нерешительно поддержал его просьбу Щербатов. – Не обижай нас.

– Ну чего вы, в самом деле? Бросили гостей, невест, то есть уже жён. Ступайте к ним, а то украдут ещё, чего доброго.

– Пусть только попробуют, – криво усмехнулся Корнилий.

– А ты куда намылился? – обернулся я к нему. – Ещё гулять и гулять. Слышишь, как шумят?

– Кошка с дома – мыши в пляс!

– Вот-вот. Правда, идите, выпейте еще, как следует. Тебе, кстати, разливать…

– Найдется, кому налить, – возразил литвин. – К тому же молодым пора в спальню, а гости и сами мимо рта не пронесут.

Упоминание о спальне не добавило мне настроения и я, махнув им на прощанье рукой, стал спускаться по лестнице и почти столкнулся внизу с Катариной и её придворными.

– Вы уже здесь?

– Как видите.

– А где ваш экипаж?

– Мне сказали, что скоро будет, а, впрочем, кажется вот и он.

– Прекрасно.

– Вы поедете верхом?

– Это вы так намекаете, что все места заняты? – съязвил я в ответ.

– Вовсе нет, и если вам будет угодно…

– Только если это доставит вам удовольствие!

– Тогда садитесь.

– После вас, моя госпожа!

Перед нами и впрямь остановилась поставленная на полозья карета, привезенная из Мекленбурга и, спрыгнувший с запяток слуга отворил нам дверцу. Какая нелёгкая заставила меня согласиться ехать вместе с женой я и сам не знал. Скорее всего, дело было в количестве выпитого и не нашедшей выход злости.

Первой в экипаж села Катарина, затем на противоположном сиденье устроился я, а девушки фрейлины застыли в нерешительности.

– Мария, Анхелика, ну что же вы? – вопросительно посмотрела на них царица.

Пушкарева не заставила себя больше ждать и, впорхнув вслед за нами, села рядом со мной. Вторая тут же последовала её примеру, но устроилась рядом со своей госпожой. Едва за ними захлопнулась дверца, кучер взмахнул кнутом, и карета в сопровождении охраны двинулась вперед.

– Маха, а ты что же на свадьбе не осталась? – тихонько шепнул я сидевшей рядом девушке.

– Это я приказала фройлян Пушкаревой сопровождать нас, – пояснила жена.

– Ух ты, – удивился я. – Вы стали понимать по-русски?

– Не надо хорошо знать язык, чтобы понять ваш вопрос, – дернула под шубой плечами Катарина. – Но я, действительно, предпочитаю, чтобы рядом со мной был кто-то понимающий речь наших подданных и способный перевести её мне.