Огни другого мира (СИ) - Маршал Виктория. Страница 68

— Ты и сам тогда не выглядел сильно впечатленным, и горящим желанием продолжать со мной общение. Весь вечер просидел в телефоне, упорно делая вид, что меня в комнате нет.

— Ну да, глупый был. Не рассмотрел сразу своего счастья.

Проклюнувшаяся было улыбка, быстро сползла с моего лица. Между нами повисла неловкая пауза. Поганое это чувство, когда не можешь ответить взаимностью близкому человеку.

Влад, тем временем продолжил.

— Ну если уж совсем на чистоту, по началу нет, не впечатлила. Не забывай, у меня были немного другие цели и жизненные установки на тот момент. Учиться, учиться и еще раз учиться, как заповедовал дедушка Ленин. Я даже с родителями вдребезги разругался по поводу их попыток вмешательства в мою личную жизнь.

Уехал из страны, громко хлопнув дверью.

Я вопросительно приподняла бровь.

— Что, правда? Никогда бы не подумала!

— А то. Знатно поскандалил, почти год с ними не общался. Потом конечно остыл, и ситуация уже не казалось такой трагичной.

— А как увидел тебя в следующий раз, сразу пропал.

Я потупилась, вспоминая обстоятельства нашей второй встречи, ну да. Тогда я и впрямь выглядела. Мммм… Хорошо в общем, даже провокационно где-то. Щеки даже сейчас опалил румянец. У меня тогда был запоздалый переходный возраст, когда я все-таки умудрилась сделать пару глупостей «всем на зло». Ну в общем, очевидцем одной из них он и стал. Даже не узнал меня вначале, впрочем, как и я его.

— Тут уж в пору родителей благодарить было, что убедили не рубить сгоряча. И дали дельный совет самому присмотреться к такому сокровищу.

Заправила волосы за ухо — Чувствую себя сейчас поганкой последней, если честно.

— Юль, да все нормально. Не масляный, не растаю. Поубиваюсь конечно чуток. Но что уж теперь, это не конец света. — хмыкнул он. — Предпочту остаться с тобой в приятельских отношениях. Тем более сейчас. Когда ты такая крутая стала и инопланетянами куда хочешь крутишь.

Я вымученно улыбнулась. Предполагала, конечно, что разговор не дается ему так легко, как он желает показать. Но все же была ему безмерно благодарна. За попытки отшутиться и избежать острых углов. За отсутствие упреков и истерик. И за снятие с моих плеч ответственности за все происходящее. Хотя мог бы и обвинить и упрекнуть. И вообще, с мусором смешать. Хороший человек, правильный.

Повезет какой-то девушке с ним! — перевела дыхание.

— Скажешь тоже, — пихнула его в бок.

— Ну что — мир, дружба, жвачка?

— Конечно!

— Давай хоть обнимемся что ли, чтобы было что вспомнить. Заметь — прощальный дружеский секс не предлагаю. Цени!

— Дурак.

— Заноза, — продолжал он подтрунивать надо мной.

Мы все же обнялись и простояли так еще некоторое время, прежде чем пойти дальше. На фоне сумерек, попав в круг света от придорожного фонаря, с облетающей наши силуэты последней листвой выглядели, должно быть, беззаботной влюбленной парочкой.

Ох, Дирх, Дирх придумал же такое. Какой из него к эну переговорщик-парламентер?! Это будет самая короткая и провальная дипмиссия в истории Эрраи! Да у Дэйма в глазах от ревности потемнело, стоило вновь увидеть Юлю вместе с этим типом, а уж когда они прильнули друг к другу. Дэйм тихо выругался сквозь зубы, стараясь сохранить капли самообладания и трезвости рассудка. Стоит лишь слегка поддаться соблазну, и он уже не сможет остановиться. Тогда точно прольется чья-то кровь, и она однозначно возненавидит его до конца своей жизни.

Дэйм стоял в тени аллеи неподалеку от того места, где чужой мужик обнимал его девочку. В груди ныло нещадно. В горле комок. Он мешает свободно дышать, стискивает стальным обручем грудь. Только бы не сорваться. Нужно притормозить и успокоиться. Нужно следовать своим решениям, нельзя постоянно наступать на одни и те же грабли.

Стой и смотри, пока ничего другого сделать не можешь, от тебя зависит, качнется ли маятник в нужную для твоего народа сторону. Дирх почему-то был в этом на сто процентов уверен. Он нет, но лучше не рисковать.

Сцепил зубы, молодец. А теперь — терпи, не отсвечивай. Но как же тяжело, как погано внутри.

Третий день Дэйм незаметной тенью ходил за Юлей, наблюдая за ней издалека.

Наслаждаясь, простой возможностью видеть ее, пусть издалека, пусть ненароком быть невольным наблюдателем ее жизни. И одновременно мучаясь от того, что не может подойти ближе к ней и стать участником. Эрра непривычно молчала, не рвалась наружу, не проявляла себя. Раньше, он многое бы отдал, чтобы ничего не чувствовать. А сейчас.

Она действительно смогла сделать это, резонанса больше нет. Только странная опустошенность вместо привычного вулкана. Но Дэйм даже без эрра сходил с ума по своей девочке, скучал и тосковал, на стенки готов был лезть от осознания, что не подпустит его больше к себе.

Сразу по прибытию он принял непростое для себя, но наиболее верное в данной ситуации решение и старался неукоснительно следовать ему. Молчать, не вмешиваться, наблюдать. И до этого момента у него все получалось…

Внезапно из ближних кустов бесшумно выскользнула тень, блеснула в свете фонарей тусклая сталь, и он ринулся вперед, на чистых инстинктах, на грани всех своих возможностей. И одна мысль, накрепко засевшая в голове «Только бы успеть».

Успел, обрадовался тому, что во время подоспел и оттолкнул свою девочку с траектории движения нападающего. Его пробила испарина в миг, когда подумал, что мог навредить ей и их ребенку. Но Влад молодец, быстро сориентировался.

Удержал, не дал ей упасть.

Спасибо, Дирх за пендель. Он очень пригодился, страшно представить, что бы случилось, не будь его рядом. Это двое были слишком увлечены, чтобы смотреть по сторонам.

Когда почувствовал укол резкой боли в груди, понял что удар предназначенный Юле, достался ему. Вслед по коже побежало что-то теплое, и закружилось, зашумело в голове. А Элитэ предатель молчит, не защитил, наверное, поделом ему, сторицей «за все хорошее».

Он стал неуклюже заваливаться набок под душераздирающий крик его сладкой девочки. Видимо запоздалая реакция на стресс, и нападение. Женщины такие, женщины. Ну что ты девочка, тише. Все уже позади, опасности больше… Нет…

Я ничего не соображала, только что, мы стояли с Владом обнявшись, затем собрались идти дальше, а вот меня уже толкают, и я лечу на землю. Сумерки мешают разглядеть, что вообще тут происходит, какая-то возня на заднем плане.

Влад в последнее мгновение поймал, не дал мне поцеловаться с брусчаткой.

Разворачиваюсь и вижу картину, от которой изнутри поднимается ледяной комок, а по телу начинают бегать волны колючих ледяных мурашек. Дэйм совсем рядом руку протяни, а из груди прямо напротив самого сердца торчит массивная рукоять ножа, большого ножа. Ясные глаза секунду назад смотревшие прямо на меня стекленеют, и он заваливается на бок. Я слышу чей-то надрывный, полный тоски крик, чтобы через мгновение понять, что он принадлежит мне. Меня начинает колотить крупная дрожь. Да что за хрень? Я словно в прострации. Что произошло?

Ко мне кто-то подлетает, но его оттаскивает от меня взъерошенный Влад. А я стою в полном ступоре и смотрю, на то, как из груди лежащего на боку Дэйма толчками выливается густая кровь, образуя вокруг него лужу в которой он лежит неподвижной, поломанной куклой и из правого уголка его губ бежит кровавый ручеек. Не могу оторвать взгляда от этого ручейка. Сбоку от меня продолжают копошиться и орут, почему то женским голосом.

— Ненавижу!

— Сучка. Чтоб ты сдохла, мразь!

— Я все равно доберусь до тебя ублюдочная!

— Постоянно поперек дороги становишься.

Я знаю этот голос, еще со времен казарм на корабле. Аня? Откуда она здесь, и что она тут делает?

— Ненавижу, ненавижу!

— Отпустите меня, сволочи! Я не хотела, я не в него метилась, он сам! Выскочил непонятно откуда!

— Сдохнуть должна была эта потаскуха!

Ее слова доносят до меня весь жуткий смысл происходящего. Я не верю, в моей голове не укладывается. Как? За что? Почему? Что за злые шутки?