Огни другого мира (СИ) - Маршал Виктория. Страница 72

Отпустил, и только шепот над ухом всколыхнувший мои волосы, и что-то в душе.

— Мы обязательно поговорим!

И молчаливое обещание между строк. От которого меня бросает в жар.

Дорога назад почти не отложилась в моей памяти, за место глыбы льда теперь, внутри поселилось что-то бесконечно теплое, и периодически кряхтел маленький ребенок в переноске. Даже вьюга за окнами флайса уже не вызывала таких приступов меланхолии.

Я заставляла себя не думать о Дэйме, но каждый раз на моем лице расползалась глупая улыбка. Жив. Жив, спасибо Эррая.

Во время полета, удалось связаться с секретарем, необходимо было срочно вызвать кого-либо из наших в службе опеки. Хорошо, что во время пристройства деток из адаптационных центров, чьи родители не вернулись на землю, нашлись хорошие люди. И теперь есть связи, которые возможно помогут мне максимально быстро и безболезненно решить судьбу ребенка и его непутевой мамаши. Не собираюсь я просто так отдавать ей ребенка, нужно попытаться ее вразумить, если не получится, то припугнуть.

Ох, как она орала, когда вечером к ней заявилась не только я, но и представитель службы опеки, с которой мы предварительно подробно обсудили ситуацию и пути выхода из нее, и отдельно оговорили лучшую линию поведения. И после общих усилий и веских аргументов мамаша все же притихла. Теперь она стояла на учете у службы опеки, тут уж хочешь, не хочешь, включишь голову и начнешь думать не только о себе и своем эго, но и об интересах ребенка. Было видно, насколько сильно она испугалась перспективы потерять Никитоса, ни настолько кукушкой оказалась. Не совсем безнадежна, любит его. Вот только корыстна через край, но мы совместными усилиями смогли уговорить ее не лишать отца возможности видеться с сыном. Если же возьмется за старое, буду действовать жестче.

Домой добиралась на чистом автомате, и еще полчаса выслушивала головомойку от обоих родителей на тему моей безголовости и прочее, прочее. Когда они угомонились, все-таки смогла пойти спать, фух адский день.

Несмотря на дикую усталость, сна не было ни в одном глазу. В голове раз за разом всплывали события роковой ночи.

Не смотря на все усилия Влада, оттащить меня от Дэйма не смог бы даже и бульдозер. Я так и сидела на мокрой брусчатке захлестываемая горем пополам с паникой, вцепившись в его тело мертвой хваткой.

Истерика не давала сосредоточиться, чтобы почувствовать силу Эррая, я старалась раз за разом. Без толку, сила развеивалась, не доходя до цели. Что-то мешало воплотить в жизнь нехитрый план. Я помнила, какой силой наделила меня Эррая, и даже сейчас, когда во мне осталась лишь малая ее часть я могла поделиться силой с ним и попытаться повернуть процессы в его организме вспять, пока еще не слишком поздно, ведь делала так не раз с тяжелобольными людьми, и помогала. А тут. Мать помоги, и пустота в ответ. Тогда то я и поняла в чем причины такой несговорчивости энергии, и вовсе не моя паника всему виной, просто Эррая не хочет ему помогать, она против. Вот в чем причина. Я оглохла и ослепла от ощущения беспомощности, словно только что родившийся котенок, выброшенный в воду, потому что другие решили, что так проще. Мир вокруг стал плавиться, каково это чувствовать что вот она сила, руку протяни и черпай, помогай, делись, переплавляй энергию во что-то еще, ты творец а энергия глина. Но ты не можешь направить ее туда, куда больше всего в жизни желаешь, просто потому, что строптивое божество встало в позу. Хреново! Очень-очень хреново, хоть вой в голос! Только какой смысл? Вот в кого они такие… Непробиваемые! И снова на смену беспомощности встала ярость. Не осталось цивилизованности в мыслях, только мат. Какого? Мне не нужна твоя сила, если я не могу помочь любимому мужчине, спасшему мою жизнь! Забирай! Выбирай себе другого проводника, а я уйду вслед за ним! От ярости шумело в ушах и выкручивало внутренности. И сила поддалась. Неохотно потекла с моих пальцев, но ровно столько, чтобы хватило худо-бедно срастить глубокую рану и запустить едва бьющееся сердце. Она словно говорила мне, выкарабкается — молодец, не выкарабкается — его сложности, я и так уже сделала больше, чем планировала. И я отступила, пусть так, теперь он хотя бы жив. На долго ли? Сердце обливалось кровью. Но надо действовать. Когда вынырнула из подобия транса — поняла, что нас с Дэймом взяли в кольцо эррианцы.

Многие с благоговением смотрят на меня и кланяются. А вокруг толпа зевак. И откуда повысыпали спрашивается?

— Не получается исцелить, до конца, он едва дышит. Помогите, — еле слышное.

Но меня услышали, эти слова послужили сигналом для эррианцев. Вот все стоят немыми истуканами, а спустя миг уже забегали, засуетились. Доставали какое-то оборудование, водили им над телом Дэйма.

На плечи легла большая теплая рука кэпа. — Вы молодец Юля, сделали для него все, что могли, ни кто не смог бы сделать больше!

— Показатели критические, нужно поторапливаться. Готовьте анатрон!

— Готов.

— На полную мощность.

Средь шума голосов и услышала голос Дирха — Юля, отпустите руку Дэйма, его нужно погрузить в анабиоз.

Перевела взгляд на руку, надо же и не заметила, с какой силой вцепилась в него.

Попыталась отодрать непослушные пальцы, как в замедленной съемке наблюдая с какой неохотой, они разжимаются на его запястье. Словно рука живет отдельной жизнью и не хочет отпускать. Отпущу — потеряю. Отпустила таки, хотя это стоило мне седых волос и невероятных усилий.

— Готово.

Юля, — Дирх говорил со мной как с маленькой. — Нам нужно срочно доставить Дэйма на корабль, там у нас намного больше возможностей ему помочь.

— Я пойду с вами!

— Юль, ты не можешь. Посуди разумно, какова будет реакция людей на твои действия?! Этого не поймут.

Наср*ть мне на реакцию людей! Он спас меня! Хотелось крикнуть мне.

— Он прав Юлия, это может пагубно на вас отразиться, вы можете пострадать, Дэйм меня не простит, если с вами что-то случится. Давайте сделаем так, вот комм, нажимаете сюда и сюда, чтобы связаться со мной, я круглосуточно на связи.

Смотря на удаляющихся эррианцев сожалела об одном, что не могу поступить по сердцу. Я кляла всю ситуации, но как бы горько не было, так уж вышло что я лидер нации, и не могу поступить неразумно, за мной люди. Все люди. «Надеюсь, ты выживешь, чтобы накостылять Дирху в случае чего», смотрела на комм зажатый в правой руке, которая еще минуту назад сжимала чужое-свое запястье.

Та ночь, превратилась для меня в ночь кошмаров наяву, я убеждала себя, что все хорошо и ему окажут всю возможную помощь, но каждый раз срывалась на деструктивные, разрушающие тонкое равновесие мысли и меня накрывала истерика. Мать не отходила от меня ни на шаг. А на утро, я ни то что, позвонить, встать не смогла. Сидение, на холодной земле многократно помноженное на жуткий стресс и энергетическое истощение сделали свое подлое дело, и я свалилась, почти трое суток после я пролежала в бреду, пришла в себя глубокой ночью. Схватилась за комм но что-то остановило, и я решила подождать до утра, а утром не смогла себя заставить позвонить. Как найти аргументы? Что нужно сказать, чтобы объяснить, почему не звонила больше трех суток? Мои оправдания казались мне жалкими. Глупо да, сейчас я это понимала, но тогда место в моем мозгу занял страх. Мне казалось, если Морр сам не связался со мной чтобы сообщить хорошую новость, значит все плохо. Я настолько боялась услышать от него, что Дейма больше нет, что смалодушничала.

Вынырнув из тяжелых воспоминаний я поняла, что так и не смогу уснуть так и буду ворочаться с боку на бок до самого утра. Встала и прошлепала вниз на кухню сделать себе теплого молока с медом. Едва села на диван в зале, поняла, что наверх не тянет, теперь моя комната ассоциируется у меня с самыми страшными моментами в жизни. Посижу здесь немного. Там и уснула под утро. Чтобы проснуться от звука… Работающего телевизора? Проморгалась, действительно телевизор, со сна голова едва переваривала информацию, когда увидела на экране физиономию Дирха, подумала что это глюк, протерла глаза для верности. но картинка не изменилась. А на заднем фоне маячил Дэйм. в качестве сопровождающего и еще пять эррианцев, потом картинка переключилась на корабль, зависший над незнакомым пейзажем. Я открыла рот. И закрыла его оглядываясь по сторонам, отец стоял крайне серьезный и сосредоточенный тер небритую щеку, мать приложила ладонь к губам. Я подскочила к окну и отдернула штору, чтобы наблюдать картину из забытой жизни. На улице, несмотря на выпавший снег, было крайне оживленно, народ сновал туда-сюда. По дорогам ездили… Машины? Как в старые добрые, но нифига они не старые, и добрые ли?!