Сердце в группе риска (СИ) - Уайт Женя. Страница 12

— Привет, Кислицына, — поздоровался с девушкой Сашка, останавливаясь прямо напротив нас. Надо же, он знает ее фамилию. А ведь мы с разных потоков. Курс, правда, один. Но всех ведь не запомнишь. Да и ни к чему это. Я вон, Пономарева знала лишь потому, что вся его личная жизнь (кроме некоторых моментов) развивалась на моих глазах. Как и на глазах еще многих студентов нашего прославленного ВУЗа.

— Ты их знаешь? — спросил парень, на полголовы выше Александра. И в плечах он был пошире. Да и вообще… Старший брат? Ничего другого на ум не приходило.

— Знаю, — подтвердил Пономарев. — Из универа они.

Говоря это, он сверлил меня недобрым таким взглядом. Я даже руки от помидор отдернула. Спрятала их себе за спину. Почему-то стало неловко от того, что я стою сейчас перед ним такая… неопрятная. И руки, опять же, грязные… В общем, это я уже повторяюсь.

— Ага, из универа мы, — довольно заулыбалась Лида. — А ты, Пономарев, чего тут забыл? Не мою ли подругу?

— Лида, — процедила, сверля ее лицо злющим взглядом. Сейчас я, наверное, в убийственности взора могла потягаться с самим Александром.

— Пока нет.

Ответ Саши вогнал в тупик. Это вот что значит, кто мне объяснит? Как бы, сегодня я сюда по делам пришел, гадость какую-нибудь купить, а в следующий раз я сюда целенаправленно приду?

Кажется, светлую голову Лидки посетили такие же умозаключения. Потому что следующей сказанной ею фразой было:

— В следующий раз не забудь цветы что ли принести. Мирка любит розовые пионы. Запомни.

Пономарев хмыкнул и снова посмотрел на меня. Уже не так зло, как до этого. Хитро, я бы сказала. И вот этот его взгляд настораживал даже больше, чем предыдущий.

— Я запомнил, — успокоил мою слишком словоохотливую подругу Сашка и, бросив на меня последний взгляд, пошел по своим делам.

А вот его высокий и широкоплечий брат задержался. Меня он словно не замечал (слава богу), зато Лидка его явно заинтересовала. Вон, как рассматривает, будто в магазине она одна из товаров. Причем, довольно дорогостоящих.

— В чем дело? — Подруга точно не была довольна таким пристальным вниманием.

— Да так, — уловив, видимо, раздраженные нотки в голосе девушки, заговорил незнакомец, — думаю.

— О чем? — полюбопытствовала Лида. Смолчать, как это с ней часто бывало, она не смогла. Лучше бы было, конечно, проигнорировать молодого человека. Не реагировать на его заинтересованный взгляд. Если он на самом деле брат Пономарева, то я сомневалась, что он хоть чем-то от него отличался.

— В кого ты такая языкастая.

Судя по всему, ожиданий Лидочки он не оправдал. Тонкие брови девушки стали медленно ползти к переносице.

— А в кого ты такой… — задумчиво стала говорить подруга. Брови продолжали свой путь. — Такой…

— Какой? — тут уж не выдержал парень.

— Хам.

Тихий хмык, и вот я смотрю уже на другого парня, который до этого предпочитал помалкивать. Он, как и Пономарев, был чуть ниже ростом и поуже в плечах.

— Я хам? — Кто-то, я посмотрю, не обрадовался такому сравнению.

— А что, — все-таки соизволил заговорить третий брат-акробат, — словами красивой девушки глаголет истина. Задумайся, Вано.

Отлично, теперь мы хотя бы знаем, как зовут этого качка.

— Эй, — а это снова голос Саши. Он, вынырнув из-за одного из стеллажей, недовольно посмотрел на парней. — Я что, один там торчать должен. Шустрее.

— Ладно, Йода, — проворчал самый немногословный из братьев, — идем на помощь.

На этом наш «милый» разговор и закончился. Я, наконец-то, смогла выдохнуть спокойно и заняться своей работой. Лида же не торопилась поднимать с пола сумку, которую поставила, чтобы не болели руки. Уходить она, само собой, пока не собиралась. Мало того, что мы с ней так и не поговорили толком. Так и на парней нарваться не хотелось. Я предлагала Лиде бежать домой сейчас, но она заупрямилась. Дескать, лучше постоит со мной подольше. Чем будет куда-то торопиться.

Спорить с подругой было бесполезно. Упрямством она точно пошла в отца. А языкастостью (не будем рассказывать об этом Ивану) — в мать. Я уже достаточно хорошо знала и Лиду и ее родителей, чтобы быть уверенной в этом на все сто.

— И куда это Пономарев в выходной собрался, — произнесла подруга, косясь на кассы. Парни как раз стояли там и вот-вот должны были оплачивать свои покупки. Громко переговаривались, смеялись.

И все бы ничего, если бы взгляд Саши то и дело не перескакивал с братьев на меня. Я бы может и не реагировала на это. Если бы не сердце, которое решило меня предать. Заходилось так, что аж жар по телу пробегал. Никогда у меня еще такого не было. Я, конечно, общалась с молодыми людьми. Но только по-дружески. И такие странные ощущения были мне в новинку.

— Пойди, узнай, — фыркнула я, делая вид, что подпорченные помидоры всяко интереснее стоящих у касс парней.

— Ага, еще чего, — Лиду от такой перспективы скрутил спазм. Какой, не знаю. Но лицо у нее стало «говорящим». Морщилась она красноречиво. Никаких сомнений не оставалось, что она там себе думает. — Я не смертница.

Я, между прочим, таковой тоже не являлась. Поэтому, снова полностью переключившись на овощи, стала еще более энергично их перебирать. Как итог, чуть было не отправила в утиль нормальный помидор. Осечка…

— Ладно, — когда парни все-таки вышли из магазина и прошло немного времени, вновь заговорила подруга, — пойду. Кстати, приходи вечером, посидим, фильм посмотрим. Мои на дачу уехали. Одной дома тоскливо.

— У тебя же есть Маркиз Баранбас, — хмыкнула, вспоминая смешную кличку ее аппетитного черного кота. Такого пушистого, что и глаз зеленых было почти не видно.

— Эта упитанная туша ходит еле-еле, а уж мяукает так редко, что я иногда забываю, что он вообще есть. Только миски, в количестве пяти штук опустошает постоянно.

— А нечего его так часто кормить, — фыркнула.

— Короче, я тебя жду, — проговорила подруга, приподнимая свободную от сумки руку к лицу, растопыривая пальцы и изображая ими трубку телефона. — И только попробуй проигнорировать мое предложение. Твои рыбки денек и без тебя проживут. А завтра утром уже от меня пойдешь на работу.

— Я с тобой до четырех спать не буду, — жалобно выдавила из себя. — Пожалей! Мне в полседьмого вставать.

— Ляжем раньше, — заупрямилась Лида, поворачиваясь ко мне спиной. — Часа в три.

Схватила тухлый помидор и замахнулась. Мой маневр не остался незамеченным. Лидок припустила к выходу так шустро и проворно, будто сумка с покупками почти ничего не весила.

С Лидой бесполезно спорить. Упрямая, как тот баран, что уперся в ворота и прет, надеясь, наверное, пройти сквозь них. Ладно, подруга вообще не была похожа на барана. С ее-то модельной внешностью. Правда, она была ниже того же Ваньки. Ростом не дотягивала. А так, наверное, могла бы и на подиуме покрасоваться.

К концу рабочего дня я уже проклинала свою работу. Мало того, что народу к вечеру становилось все больше и больше. Так все они решили заявиться ближе к закрытию. Мы с Гузель уже чуть ли на стены не лезли. Разве что в кукурузных палочках не закапывались. Все усугублялось еще и тем, что часть из покупателей оказались футбольными фанатами. И пришли они, понятное дело, за бутылочкой или баночкой пивка. Спартаковцы пожелали отметить победу над Паровозами. Как по мне, так просто нашли причину, чтобы надраться до поросячьего визга.

И не было ничего удивительного в том, что пара бутылок, не выдержав напора фанатов, разбились. И хмельной запах пополз по магазину. Администратор схватилась за голову. И не нашла ничего лучше, чем обвинить во всем нас. Точнее меня и Гузель. Соня умудрилась самоустраниться и не попасть под раздачу.

— Мирослава! Гузель! Тряпки в руки и убирать! Вы куда смотрели?! Я пожалуюсь на вас директору!

Хотелось спросить, а что она тут забыла, если проморгала момент, как один фанат, пытаясь изобразить у себя на голове рога, схватил две бутылки пива и приставил их к голове. Еще и замычал. Потом пошатнулся, прикрыл глаза. Бутылки же выскользнули из ослабевших рук и, ожидаемо, разбились.