Синто. Дневник не героя (СИ) - Пушкарёва Любовь. Страница 46

— Деньги мне не нужны, мне некуда их тратить…

— Тогда какой награды вы хотите? — осторожно спросила я.

Он замер как человек перед прыжком.

— Вы ведь умеете причинять боль?

От этого вопроса меня пробрала дрожь, слишком похожие интонации я уже слышала. Нет, я знала историю Таксона, но надеялась, что это знание никогда мне не понадобится. Я отвернулась к нему спиной, чтоб иметь возможность прийти в себя.

Он пошел в атаку.

— Я знаю, что Вольф вам все рассказал и после этого вы не стали ко мне хуже относиться. Вы знаете причины моего увольнения…

Да уж, я знала, что Дин отдал себя в руки одному молодчику, тот вошел в раж и чуть не убил его. Потом досталось всем и тому, и Таксону, которого поперли из армии, досрочно, без выплат, разорвав контракт. Имея чин полковника, он оказался в пустоте. А как же, он запятнал мундир, те кто трахает молоденьких подчиненных, тоже вроде как пятнают, но это дело привычное, а тут — скандал. После мытарств, ему повезло, Вольф приютил его у себя, поставив жесткие ограничения на личную жизнь. Таксон смирился и никогда не разочаровывал благодетеля. Внимательность, усидчивость и быстрый ум позволили ему занять должность заместителя ректора, и Вольф свалил на него всю возню с документами по хозяйской части. Я знала все это и не видела причин для негативного отношения к Таксону, до сегодняшнего дня.

Между тем он продолжил.

— Вы недавно видели следы от ожогов, и тоже не среагировали, — мне захотелось ударить себя по лбу, видела и не обратила внимания. — Я восхищаюсь вами с первого дня, с того ролика о дуэли. А в последнее время, вы такая… я не могу на вас спокойно смотреть.

Я молчала, потому что если открою рот, это будет что-то вообще нецензурное.

— Когда Вольф был рядом, я не мог надеяться на что-то, но его нет, и долго не будет. Я не прошу многого. Я не прошу ничего сексуального, ничего такого, что могло бы вас оскорбить.

Я ухватилась за мелькнувшую фразу.

— Так вот по какой причине вы проинформировали меня о болезни?

— Не только, мне Вольф тоже нужен живым. Я раздражаю Ларсона, и если он станет ректором, меня, может, и не уволят, но кровь пить начнут.

Да, правда, Ларсон никогда открыто не проявлял негативных чувств к Таксону и не делал ничего, мешавшего работе, но не любил его однозначно.

— Леди, пожалуйста, ведь вас учили вести допросы не калеча подозреваемого? Наверняка учили. Так освежите свои навыки, — продолжал Таксон.

— Дин! Мне не нравится причинять боль! Абсолютно! И вы очень не вовремя с вашей… просьбой.

— Вы не говорите нет…

Чтоб ты пропал, я не могу тебя послать во все врата вселенной, хоть и очень хочется.

— Не говорю.

— Я вас не тороплю.

Вот спасибо, извращенец.

На том и расстались, вот ведь, и вроде бы не оскорбил ничем, а чувство такое будто в дерьме вывалял, и в морду не дашь… Может перебесится…

Прошло буквально два дня, я только восстановила душевное равновесие, в учебку прилетел отец. Он вызвал меня к себе на закрытую территорию спец- курсантов. Дурные предчувствия опять принялись орать во весь голос.

— Нам нужен человек в пиратском секторе — отец не любит тратить время попусту.

— А причем тут я?… И мои курсанты?

— При том. Мы рассмотрели все кандидатуры, Тукин подходит.

Нет, это уж слишком.

— Куда он подходит!? Ему двенадцать! Двенадцать!

— Сядь и успокойся — ледяной тон, как раз то, что надо чтоб остановить истерику.

Я села, но не успокоилась.

— Нужен человек, не вызывающий подозрений. Мальчишка сбежавший из учебки, прятавшийся, и наконец нашедший возможность сбежать с Дезерт не вызовет подозрений. И он лучший, он сможет выполнить задание.

— Отец, очнись, ты готов послать ребенка на смерть?

Лорд Викен разозлился.

— А ты понимаешь, насколько крайняя нужда заставляет нас идти на такое? Мы не можем себе позволить развязать войну, когда нам вздумается перебить максимальное количество пиратов. Война, как и всё в этом мире упирается в некие материальные, я б даже сказал меркантильные, интересы. Мы потратились на нее, Синто и Тропез, и мы должны возместить траты. А для этого надо знать, где и как хранится награбленное.

— Вряд ли оно хранится, они не драконы, чтоб спать на сокровищах.

— Меньше сказок надо было читать, а больше книг по политологии и экономике, — зло сказал отец. — Хранится недолго и перепродается. Кому? И не надо вспоминать про Депру, там скупают медикаменты и драгоценности, а руда и зерно им даром не нужны. Зерно с Эбанденс всплыло в ЕвСе, в американском секторе. Вот так-то. Цели две — добыча, чтоб окупить затраты, и выяснение контактов, легализующих и реализующих товар. Взрослого посылать сейчас бесполезно, Радик Назаров приживался почти год, мы не можем столько ждать. А дети не вызывают столько подозрений. Послать кого-то из Синто пусть и постарше, тоже не можем…

— Почему? — все же спросила я.

— Нет ни психов-родителей, ни подходящих кандидатур. Да и слишком чистенькие у нас дети. В том смысле, что ни антител в крови, ни спец-ферментов, при желании все можно было бы изобразить, только как говорится сумма оплаты меньше себестоимости пласт-чека.

— Отец, ну как ты не понимаешь? Цель не оправдывает средства!

— Правда, дочка? Хорошо, что твоя мама иначе считала!

Лучше б ударил, ненавижу.

— Не уравнивай угрозу бомбежки Синто и смерть взрослой женщины, с попыткой спасти чей-то бизнес и смертью ребенка!

— Дура! Никогда не видела дальше своего носа! Мы в торговой изоляции благодаря пиратам, они паразитируют на нас! Стоит им уничтожить пару лайнеров со студентами и что с нами будет? Будем сидеть уже в полной изоляции. За наши деньги нас же убивают. Кто в ЕвСе поддерживает пиратов? Кто раз за разом разворачивает травлю Синто? Почему? Зачем? Когда мы будем в изоляции, найдутся ли у нас возможности противостоять экспансии военной или культурной? У нас кислородная планета с прекрасным климатом, и мы, по мнению некоторых, сидим на ней как собака на сене. А может, ты не знаешь, что случилось с Геей?

Знаю, отлично знаю. Гея, как и Синто, была в самоизоляции, занимаясь в основном земледелием, население исповедовало близость к природе, ненасилие и тому подобное. Прожили они так почти двести лет, а потом напали плохие дяди, но хорошие их защитили. И эти самые хорошие, хины, поступили с местными как, европейцы с индейцами на Земле Изначальной, разве что менее кроваво. Выдавили их на границы терраформирования, а кто не ушел — ассимилировался. Теперь Гея — житница Хинской Империи, а изначальные гейцы всюду упоминаются только как безобидные идиоты.

Я скисла, у меня не находилось доводов, чтоб продолжить спор. Вызвали Тукина. Отец вкратце изложил задачу, стоящую перед ним. Глаза Тукина загорелись, ну конечно же, какой мальчишка не мечтает о подвигах.

Перед глазами встало лицо Хореса. «- Чего бы ты хотел? — Я стер бы себе память, до того момента, до разговора с отцом… я хотел бы стать снова глупым ребенком, и отказаться. Отказаться.»

Тукин смотрит на меня вопросительно, он не понимает, почему его обожаемая наставница такая мрачная.

— Подумай, с чем ты можешь столкнуться, выполняя это задание, — сказала я, — ты ведь отбивался от домоганий инструктора, и за это попал в карцер. А что тебя ждет у пиратов? Подумай.

Он опускает глаза и задумывается. Потом, очень серьезно глядя мне в глаза, говорит

— Я думаю что смог бы… Что это разные вещи, тогда и теперь… И ведь это не обязательно, это не прописывается в плане?

— Нет, конечно, — поспешил ответить отец.

Я в бешенстве ударила кулаком по столу.

— Смог бы? Да ты не можешь назвать вещи своими именами, — прорычала я.

Курсант Тукин спокойно перечислил всё, что он, по его мнению, смог бы. Отец остался доволен, а из меня выпустили воздух.

«Ну всё, я умываю руки», сказал Понтий Пилат. Какую именно кару ему потом за это выдали, я сейчас не вспомню, но помню, что страшную. Я умываю руки тоже, ни на кого не глядя, выхожу из комнаты, я сделала все что могла, и не вижу, что можно сделать еще, пусть мужчины разбираются со своими мужскими проблемами сами. Без меня.