Эра Огня 5. Мятежное пламя (СИ) - Криптонов Василий. Страница 37

— Перелом, — прохрипел я. — Не двигай.

Она перестала болтать рукой и жалобно посмотрела на меня:

— Плохо!

— Это называется «боль». Терпи. На Материке тебя вылечат...

Она не собиралась ждать до Материка. Взяв левой рукой правую, с диким криком совместила две половинки кости, а когда отпустила, рука уже была целой.

— Феерично, сэр Мортегар, — услышал я голос Наэля. — Теперь можем возвращаться домой.

Он шёл со стороны леса, ступая прямо по языкам пламени, облизывающим нехотя траву. Близняшки исчезли. Не то их уничтожило взрывом, не то раскидало, но поляна была пуста.

— Ты где был? — Я встал кое-как сам и помог подняться рабыне.

— Смотрел и запоминал. Всё-таки вы впечатляете не столько силой, сколько незаурядным мышлением. Использовать рабский ошейник в бою... Да такое и в голову никому никогда не приходило!

— Да, сэр Мортегар славен своими необычными подвигами, — раздался знакомый голос.

Наэль повернулся быстро, ещё быстрее у него в руке появился меч. Но тот, кто вышел из горящего леса, был гораздо быстрее, и Наэль вспыхнул, как спичка. Мне показалось, я услышал его короткий вскрик, прежде чем огонь погас, оставив от человека горстку пепла.

— Огонь, — благоговейно произнесла рабыня.

— Эй, — нахмурился я. — Не смей ему кланяться. И можешь называть его просто Мелаирим, я разрешаю.

Рабыня вздрогнула и выпрямилась, вытянув руки по швам. А Мелаирим медленно шёл ко мне, глядя отрешённым взором. Лицо его не выражало абсолютно ничего.

— Никак не успокоишься, — сказал он. — Я предполагал, что Таллена тебя вытащит. Ну и что теперь? Объявишь мне войну?

Я с пугающей отчетливостью вспомнил, как мы пытались с ним воевать там, в Дирне.

— Это моё, — показал Мелаирим на рабыню. — Верни, и я позволю тебе уйти пока. Дам Материку один год, прежде чем уничтожу.

— У меня другое предложение, — сказал я, призывая меч. — Иди сюда и сам наденься на клинок. Это последнее предложение, Мелаирим. Потом я не смогу обещать тебе такой лёгкой смерти.

Мелаирим покачал головой всё с тем же бесстрастным видом:

— Возвращение из другого мира ума тебе не прибавило.

Он взмахнул правой рукой. Показалось, будто рука превратилась в огромный алый лоскут. Но это было крыло. Огненное крыло дракона.

— Только не хозяина! — рванулась вперёд рабыня.

— Назад, дура! — крикнул я и, схватив её повернулся к Мелаириму спиной.

В спину ударил огонь. Я весь оказался в огне. Чувствовал дикий жар, но не горел. И рабыня не горела. Я мог нас защитить, вот только...

Магический ресурс:

2000

1009

578

394

108

55

2

Мелаирим убрал крыло.

— Я просто потрепал тебя по голове, — услышал я сквозь гул в ушах и рыдания близняшки его равнодушный голос. — Сможешь выдержать ещё раз?

— Да хоть сто! — крикнул я, повернувшись. — Ты меня знаешь. Я её не отдам. В ней чистая прекрасная душа и всё такое.

Отдавать близняшку я и в самом деле не собирался. И не только потому, что она — моё испытание. После того, как я надел на неё ошейник, у меня возникло такое чувство, будто она отделилась от остальных, похожих на роботов, и стала человеком. Она плакала. Боялась. Её разрывали на части противоречивые стремления. А Мелаирим вновь сделает её говорящей болванкой? Нет уж. Авось, Стихии нас как-нибудь сохранят...

— Знаю, — нежданно подтвердил Мелаирим. — Ведь я сам её создал. Их всех.

Из огня позади Мелаирима вышли девять близняшек, целые и невредимые, и встали по обе стороны от своего создателя.

— Зачем? — спросил я.

Мелаирим улыбнулся. Наконец-то на его мертвом лице отразились хоть какие-то эмоции.

— Ты не поймёшь, — сказал он. — В своей дурацкой страсти цепляться за каждого человека ты ослеп и никогда больше не сможешь прозреть.

Он поднял левую руку, и она тоже превратилась в крыло. Я не стал отворачиваться, не было смысла. Ресурса всё равно не хватит, чтобы защититься.

Война без правил, без границ, — вспомнилась мне песня на родном языке, которую я услышал в плеере сестры. — В одном потоке слиты кровь и пот.

Хохочет смерть, сыграв на бис

Каприс, где судьбы вместо нот.

Пощады нет в её глазах.

Ты смотришь в них и не отводишь взгляд...

Я смотрел в глаза Мелаириму и улыбался. Не так должен был поступить глава клана. Не так...

— Прощай, Огневушка-поскакушка, — тихо сказал я.

Рабыня вздрогнула.

— Хозяин... дал мне имя?

— Ну, пусть так. И что, теперь Добби свободен?

Она не успела ответить. Мелаирим замахнулся крылом. Жар опалил мне лицо...

Откуда он взялся, я понять не сумел. Сверкнула вспышка, и вот он стоит между мной и Мелаиримом. Всё в той же серой хламиде, с посохом в правой руке.

— Только ты здесь слеп, Мелаирим, — спокойно сказал он и махнул посохом.

Огненное крыло отбросило прочь, и я снова услышал жуткий звук, как будто двое, мужчина и женщина, кричат одновременно.

— А сердце зрит дальше любого разума, — продолжил Старик и поднял посох над головой.

Сверкнуло вновь. На этот раз так ярко, что у меня потемнело в глазах. Но Мелаириму с его шайкой близняшек досталось в тысячу раз больше. От слитного многоголосного визга я вдобавок чуть не оглох. Не сразу сквозь мешанину разноцветных кругов на сетчатке начал немного видеть. И увидел, как Старик повернулся ко мне.

— Ты искал меня, Мортегар. Время действительно пришло. Теперь ты можешь зайти ко мне в гости.

Я был бы не я, если бы не спросил, указав на рабыню:

— А она?

Глава 17

— Хозяин! — Близняшка подёргала меня за рукав. — Я очень хочу есть.

Она шла на полшага позади меня, не то стесняясь, не то обеспечивая безопасность тыла. Мы находились в лесу, но не в том лесу, где встретили Мелаирима. Старик, ослепив дракона с его свитой, положил руки на плечи нам с близняшкой, после чего полыхнула ещё одна вспышка, и мы очутились в другом лесу.

Здесь тоже было жарко, но не так влажно, и сосны не гнили. И осины не гнили. И даже берёзы чувствовали себя замечательно. Дул ветерок, листва создавала приятную тень, и, в целом, лес был совершенно замечательным местом. Он так и располагал к отдыху после изматывающего сражения. Хотелось прилечь в мягкую траву и подремать часок-другой.

— Есть? — переспросил я. — Вы же не едите.

— Никогда не ела, — подтвердила близняшка. — А теперь, кажется, умираю от голода.

Хм... Интересный побочный эффект надевания ошейника.

— Ничего удивительного, — сказал, не оборачиваясь, Старик, идущий первым. — Природа ищет пути решения и находит их, не всегда такие, какие предполагает человек. Эта девица была кусочком двух Стихий и жила ими. А ошейник разорвал её связь с источником силы, передав в подчинение тебе. Природа поступила мудро и неожиданно: сделала её человеком.

— И что это значит? — жалобно спросила близняшка.

— Значит, что теперь твоё тело не только для того, чтобы убивать или дарить наслаждение. Оно будет делать множество других вещей, далеко не все из которых придутся тебе по нраву.

Обернувшись, я увидел брезгливую гримасу на лице своей рабыни.

— Да ладно, — сказал я. — Все так живут.

— Ужасно, — возразила она. — Теперь со мной будет происходить всё то же, что с теми женщинами в деревне? Кошмар! Как мужчинам вообще не мерзко к ним приближаться?!

— Ну... С мужчинами, знаешь ли, тоже происходит немало всякого, — пожал я плечами. — Что естественно, то...

— Безобразно! — перебила близняшка, но в животе у неё заворчало даже громче. Настолько громко, что и Старик услышал.

— Скоро будем дома, — сказал он. — Там тебя накормят, крошка.

— Я не крошка, — насупилась рабыня. — Меня зовут Огневушка-поскакушка, хозяин дал мне имя.

Старик обернулся на ходу и с улыбкой посмотрел на меня.