Варщик (СИ) - Кочеровский Артем. Страница 41

Про вторую комнату я не спрашивал. Слышал, что раньше там жил Патрик. Парни из подготовительной команды рассказали про их близкую дружбу с Питоном.

Многие предполагали, что Питон не оправится от смерти Патрика, а братство развалится, потеряв последнего солдата. Кое-как Питон держался. Но при упоминании Варваров закипал и свирепел. В такие секунды я понимал. Единственно, что движет Питоном — жажда мести. Как только Бита отпустит поводок и скажет «фас!», Питон ломанётся к Варварам, даже если это будет стоить ему жизни. Главное, чтобы Питон не сорвался раньше…

Один за одним одарённые гибли, а комнаты на первом уровне пустели. Питон и Патрик продержались дольше всех, но в конце концов и Патрик ушёл. Питон остался один.

Для меня — перебраться с восьмого этажа в подземелье — означало улучшить условия и получить новые возможности для развития. Для Питона моё переселение — много больше… В последнее время здесь было слишком безлюдно…

Большую часть дня я по-прежнему уделял варке. Почти всю работу делали машины, а я наблюдал и контролировал. Третью неделю технологическая цепочка работала прекрасно. Без единого сбоя. Ингредиенты поступали в ёмкость, некоторые проходили через сито, завышенная фракция дробилась, затем включалась мешалка и превращала разномастное пятно трав и жижи в однородное месиво. Сушка, прессовка, рассеивание, упаковка. По-хорошему, я мог подобрать пропорции и на час покинуть лабораторию. Оборудование работало без сбоев. Но цена возможной ошибки — слишком высока. Это не только кредиты, но и судьба братства.

По вечерам я занимался. Влюбился в зал для практики усиленных ударов. Хотя, кроме него, были и другие. Акробатический комплекс, комната для восстановления физики, комната для восстановления материи, тир и «тёмная полоса». В последнюю комнату Питон советовал пока не соваться.

Зал для практики усиленных ударов походил на цех, где проводят краш-тесты. На массивных металлических стойках крепились кожаные подушки. При ударе конструкция отъезжала к стене и сжимала толстенную пружину. Такая конструкция остановила бы машину. Запас хода пружины — пять метров. Обычным ударом я сдвигал её всего на десять сантиметров.

Чтобы разобраться, как работают усиленные удары, я потратил несколько вечеров. В первый вечер материя казалась неконтролируемой, а нокаут Бычка — случайностью. Я проторчал в зале до поздней ночи, но так и не сдвинул стойку больше десяти сантиметров. В следующий вечер удар получилось повторить. Я подолгу всматривался в материю и едва ли не разговаривал с ней. С горем пополам отследил скопившийся сгусток энергии на пересечении связей и подтолкнул его. Получилось. Кулак выстрелил неожиданно быстро и сильно. Неповоротливая конструкция заскрипела и нехотя отъехала назад, будто спущенный на воду корабль. Пружина сжалась на тридцать сантиметров, а затем выстрелила в обратную сторону, ударившись о железный упор.

Работа с материей только на первый взгляд казалась простой. Иногда энергия соскакивала. Срывалась с кулака и возвращалась в тело. В такие моменты я со всей дури лупил в кожаную накладку, а затем подолгу тряс выбитыми костяшками. Но учился быстро. К четвертой тренировке избавил себя от взглядов внутрь. Научился направлять материю мысленно, визуализируя пересечения связей и скопившуюся энергию в фантазиях.

Видел бы меня кто-нибудь из пацанов Болотной лиги… Я не просто бил… Каждый удар прилетал, будто разрывной снаряд. Я изворачивался телом, подавал вперёд центр тяжести, добавлял в руку материю и взрывал! Железные стойки кряхтели, сотрясались и скрипели. Пружины сжимались от метра до полутора, в моменты самых удачных ударов — до двух.

К концу недели я перестарался. Оказывается, были и последствия. Материя изнашивалась и истощалась. Словно дуло огнестрельного оружия, на котором со временем затираются нарезные канавки. В тот вечер я ударил порядка тридцати раз, тогда меня и подкосило. Материя походила на застиранную до дыр шмотку. Она просвечивалась. Кое-где виднелись надрывы и трещины. Испугавшись, я прекратил тренировку, а позже понял закономерность. Чем больше общий объём материи — тем больше запас для высвобождения энергии. Объём моей материи близился к пяти относительным единицам, чего примерно хватало на тридцать усиленных ударов. Плюс-минус. На самом деле каждый удар был уникальным, как и количество потребляемой материи.

Материя восстанавливалась долго. Прошли сутки, а она всё ещё выглядела истощённой. Принцип такой же, как с обычной физической раной. Почувствовал боль в ноге или болезненный спазм в мышцах? Остановись! Дай передышку себе и телу! Продолжишь — последствия будут много хуже. Так и с материей. Если бы я регулярно отслеживал её состояние, остановился бы раньше. Восстановление проходило бы быстрее. Впрочем, позже оказалось, что в истощении материи имелась своя польза:

Вторичная характеристика регенерация материи повышена до — 2.

Общий объём материи увеличен до — 4,72 относительных единиц.

Время между тренировками силовых ударов я коротал в тире. Один раз зашёл туда почти случайно. Втянулся. В оружейном шкафу лежали пушки на выбор: пистолеты, автоматы, ружья. Звук взрывающихся патронов и запах пороха отлично прочищали мозги. Раньше я замещал умственную работу занятиями с железом, сейчас стрелял.

По площадке двигались мишени. Я выцеливал их и дырявил. Уже на второй обойме к материи прибавилось:

Вторичная характеристика лёгкое оружие повышена до — 2.

Общий объём материи увеличен до — 4,74 относительных единиц.

— Голова — не самая уязвимая часть одарённого, — Питон прокрался в тир под звуки автоматных очередей.

— Правда?

— Ага, — он ткнул себя пальцем в солнечное сплетение. — Грудь и центр торса. Структура одарённого находится там. Пока материя в порядке — в порядке и одарённый. Не в прямом смысле, но близко. Материя запросто вытащит тебя с того света, если у неё будет достаточно ресурсов. Проверено, — Питон склонил голову и показал шрам от пулевого за ухом.

— Зачем тогда тир, если огнестрельное оружие почти бесполезно?

— Не для всех.

— В смысле?

— Раньше в комнате номер шесть жил одарённый по имени Капит, — Питон взял из оружейного ящика пистолет и покрутил в руке. — Он умел стрелять правильно…

Оказалось, что при развитой вторичной характеристике легкое оружие, эффективность стрельбы повышалась. Одарённый овладевал пушкой и управлялся с нею также легко, как с собственной конечностью. Такие одарённые никогда не промахивались и даже больше. Каждый выстрел приходился на уязвимые точки материи. Он находил бреши в обороне и ранил соперников. Также, как ранят усиленные удары. А когда в руки к стрелку попадало оружие с ядрами, тот становился смертельной опасностью, даже для самых развитых одарённых.

Тем не менее, солдаты предпочитали рукопашные схватки. В первую очередь потому, что связь материи с телом была максимально близка. Намного проще высвободить энергию и направить её в руку, нежели перераспределять и переносить на объект.

С холодным оружием дела обстояли иначе. Ножи, мечи, кинжалы — хорошие помощники одарённому, но обычные железяки не выдерживали зашкаливающих нагрузок. Лезвия ломались, кололись и крошились после двух-трёх ударов. Вторичная характеристика сопротивление урону плюс энергетическая оболочка, которая становилась доступной на стадии раскрытия действовали, как физическая преграда. Выдерживал только специальный и непомерно дорогой сплав металлов. Такое оружие делал под заказ литейщик, но Питон сказал, что стоимость пятнадцатисантиметрового лезвия для кинжала, обойдётся в десять тысяч кредитов или больше.

Пит разговорился, а такое случалось нечасто. Я хотел вытянуть из него как можно больше, но нас прервал звук входящего сообщения. Питон посмотрел на телефон и нахмурился:

— Бита собирает братство у себя.

— Ладно, — я понимающе кивнул и взялся за автомат.

— Что ладно? Пошли!

— А?