Ассоциалия. Игра начинается (СИ) - Елихова Юлия. Страница 24

— Вы только посмотрите, — с придыханием, сказал Виталий, — У нашей серой мышки голос прорезался! А? Крысина?

На что Вика ему и ответила:

— Ты меня, похоже, с кем-то путаешь. Моя фамилия — Красинина! И «мышкой» я никогда не была. А таким хамам, как ты, я всегда в глаза говорила, что они ничтожества. И ты — один из них!

— Да что ты говоришь! Да если хочешь знать…

— Я хочу знать! — не выдержав, закричал Илья. — Кто дал тебе право оскорблять здесь кого-либо и зачем ты на это тратишь наше время.

— Я-а-а?! Это я трачу время? — возмущённо прошипел Виталик. — А разве только я здесь оскорбляю кого-то и трачу время?

— Вообще-то, ты первый начал, — заметил Славик.

— Ой! Вот только тебя здесь не хватает, — скривил лицо Виталий.

— Мне одной кажется, или это разговор «в никуда»? — вставила свои пять копеек и Ленка.

Тут и у Ани терпение закончилось. Изо всех сил она закричала:

— Хватит! Давайте уже определяться!

Все пятеро посмотрели на коллегу с удивлением. Всегда спокойная и доброжелательная, Ане такая реакция была не свойственна. Её крик немного привёл всех в чувства и заставил снова сосредоточиться на игре.

Третья по счёту картинка радовала глаз. Пробираясь сквозь лучи восходящего солнца, в лиловом небе пышными бутонами расцветали воздушные шары. Розы, хризантемы, ромашки, лилии. Снизу, к каждому из бутонов была прикреплена плетённая корзина. И почти в каждой находились люди. Не сводя глаз с небосвода, они любовались таинством рождения нового дня.

— Я видела однажды такую красоту, — мечтательно произнесла Аня, и в ту же секунду печально улыбнулась. Воспоминания нахлынули на неё. Совсем неожиданно для всех Аня… заплакала.

— Эй! Анюта! Ты чего? — осторожно сказала Вика.

Остальные и вовсе смотрели на неё круглыми глазами и никак не могли понять, в чём же дело. А Аня, смахнув слёзы, продолжила:

— Простите меня. Минута слабости. Просто… Мне Юра предложение делал тоже на таком вот рассвете. Мы поднимались с ним на воздушном шаре в Каппадокии, во время нашего первого, совместного путешествия.

— Как романтично! — улыбнулась Ленка, представив себе на минуту эту картину. А потом, как будто бы вспомнив о чём-то важном, спросила, — Так чего же ты плачешь? Разве тут плакать? Тут радоваться надо от таких-то воспоминаний.

Аня опустила глаза и покачала головой.

— Плачут не от таких воспоминаний. А от того, что было после, — сказала она.

— Анют, о чём ты? — удивилась её словам Вика. — У вас же с Юркой всё в порядке! Дети, крепкая семья. Лёшка, Марго. Они тебя все ждут.

— Эх, Викуся! Дети, может быть, и ждут. А вот Юрка… — Она снова закрыла глаза. Из-под век Ани потекли слёзы. Минуты две она молчала, а потом и говорит, — Да что уже скрывать. Не могу больше молчать и делать вид, что ничего не происходит. У Юры моего появилась семья на стороне, о которой я узнала совсем недавно.

— Так-таки и семья? — спросила Ленка.

— Да. Их общему сыну два года. Я случайно узнала об их существовании. Юра имел неосторожность оставить свой телефон дома. А когда он зазвонил, я подняла трубку. Та, другая… — Аня перевела дух и продолжила, — Она не дожидаясь ответа, стала рассказывать про Вадика: как он покушал, с кем гулял днём, и как сильно они с сыном ждут Юру вечером на ужин.

— Я не понимаю! Какой ужин? Он ведь живёт с тобой?

Аня посмотрела на Ленку и грустно улыбнулась.

— Он часто ездит в командировки, до ночи задерживается на работе и почти всегда задействован в каких-то проектах, которые затягивают его до такой степени, что приходится ночевать «в офисе».

— И ты во всё это верила? — с сарказмом спросил Виталий.

— А что мне оставалось? Он содержит всю нашу семью…

— В смысле? А ты тогда чем занимаешься? Хобби? — возмущенно выпалила Савельева.

— Согласна! — Вика повернулась к подруге и продолжила, — Анют, ты тянешь на себе весь дом, работаешь, малых по кружкам всяким возишь, по больницам, когда болеют. И Юрка содержит всех вас? По-моему, ты сильно занизила свою роль в вашей семье.

— И чего ради терпеть такое положение дел? Терпеть измену и предательство?

— Как не тяжело это признавать, но Савельева права, — неожиданно вмешался Илья. — Счастливой жизни дальше ведь не получится. Ты знаешь про его вторую семью. Он ищет каждый день повод, чтобы побыть с ними. Что же это за отношения?

Аня тяжело вздохнула и посмотрела на коллег:

— И я об этом долго думала. И мне хочется со всем этим покончить раз и навсегда. Да вот только сил не хватает. Духу, что ли? Уже думала всё! Вернусь и подам на развод. А сама иду на местный рынок и покупаю ему барсетку. По старой привычке. Надеюсь, что всё образуется, а внутри пустыня.

Всё это время Славик слушал беседу, что завязалась между коллегами. А потом и сказал:

— Все присутствующие, безусловно, правы. Но как быть, если любишь?

— А какая же это любовь, если он её предал? — спросила Ленка. — И как можно любить того, кто не любит тебя?

Славик печально улыбнулся и ответил:

— К сожалению, случается и такое. Тебе, скорее всего, этого не понять. Но поверь, в жизни больше случаев, когда мы любим тех, кто не любит нас.

— Это точно не обо мне.

— Ой не зарекалась бы ты, — остановила Ленку Вика. — А Анюта, думаю, сама разберётся, как ей быть. Вопрос, конечно, очень сложный. Но мне кажется, она уже на правильном пути.

— Знаете, что? — Аня, глубоко задумавшись, посмотрела прямо перед собой. Её взгляд вдруг стал чистым и осмысленным. — Я ведь только сейчас поняла, что всё происходившее там, в нашей реальной жизни, мало чем отличается от «Ассоциалии». Те же аналогии, те же ассоциации. Замужество, дети, счастливая семья. Только это была моя ассоциация. А его..? Совпадут ли ассоциации разных людей — большая интрига. Наверное, если да, то они будут очень счастливы.

Ребята переглянулись между собой. Никто не стал ничего говорить. А только молча подняли головы вверх и посмотрели на четвёртую по очереди карту. На ней, солидный господин, в окружении своей многодетной семьи и гувернанток, летел по небу на дирижабле. А рядом, по обе сторону цеппелина, стараясь всеми силами его обогнать, сновали стайки… пингвинов.

— А я смотрю, тема полёта, воздушных шаров и пингвинов продолжается, — заметил Виталик.

— Это точно! — кивнул головой Илья, — Только решишь для себя, что определился с выбором, так игра новые варианты подбрасывает.

— Не игра, а мы, — заметила Ленка. — Давайте определяться! Я готова!

— Ого ты быстрая! Я даже ещё не все просмотреть успел.

— А для меня всё очевидно! — торжествующе заявила Виталику Ленка.

Пока она, довольная собой, держала кулак вверху, у себя над головой, ребята продолжили рассматривать оставшиеся две карты.

На предпоследней уставший, измученный тяжёлым рабочим днём, в белой рубашке и галстуке, спал человек. Уткнувшись носом прямо в бумаги, которыми был забросан письменный стол, под тёплой жёлтой лампой он спал мирно и безмятежно. А над его головой, в каком-то мультяшном облачке мелькали картинки. Словно кадры из мультфильма, в нём появлялись море, пальмы, закат солнца на морском берегу.

— На пятой карте я прямо сам себя вижу, — пошутил Славик.

Илья добавил:

— Ага! Не только ты себя видишь. Я тоже, бывало, раньше допоздна с отчётами на работе засиживался.

— А потом, что же? Меньше работать стал? — подколола его Ленка.

Но Вяземский, дабы не затягивать время, не дал, завязавшемуся разговору, увести себя в дебри. На очереди была последняя карта.

Мужчина и молодая женщина о чём-то оживлённо общались, сидя на разводном мосту тихой полноводной реки. Судя по силуэту Биг Бена на заднем фоне, дело происходило в Лондоне. А под их ногами плескались волны знаменитой Темзы. Пожилого возраста джентльмен был одет в, идеально скроенный по его слегка округлившейся фигуре, костюм из тёмно-синего кашемира. Из-под круглой, аккуратной шляпы-котелка пробивалась пышная, седая шевелюра мужчины. В руках он держал какие-то бумаги. Девушка же сидела рядом и внимательно слушала своего собеседника. В отличие от джентльмена, она была намного младше его и одета не так официально. Арко-алое пышное платье в стиле «нью-лук», с прилегающим лифом и широкой пышной юбкой, развивалось от малейшего дуновения ветра, то и дело обнажая стройные белые ножки. Очень контрастное сочетание: алый и тёмно-синий, молодость и зрелость.