Намерение (СИ) - Алябьева Ангелина "caramia777". Страница 23

Они заключили договор. В их отношениях не будет жалости. Трепета. Нежности. Именно последнее причиняло ему сейчас боль. Запретная нежность. Ненужная ни ей, ни ему, тем не менее пробивающаяся наружу. Обретающая силу. Глубоко вздохнул, не выдержав, и дотронувшись до вновь небрежно лежащего локона жены на веке. Заправил за ушко.

— Наверное, это нелогичный вопрос, но…Почему тебе не противен я? — неожиданно поинтересовался Ральф. — Ты не знаешь, как я выгляжу. Вдруг я — настоящее чудовище, поэтому твой отец так разозлился, узнав, кого выбрала его дочь?

— Минуточку! — выставила наигранно вперед указательный палец Морганит. — Я не выбирала тебя. Ты просто ворвался в мою жизнь, а я уже…не смогла тебя выгнать. Было слишком поздно. Тебе удалось получить согласие отца и…

— Может, его я тоже околдовал? — усмехнулся Ральф, впервые за столько лет искренне рассмеявшись, увидев, как его жена прячет пунцовое лицо в ладонях. Слышал. Прислонившись к дверному косяку, внимательно следил за развернувшейся в спальне сценой. Приближался к опасной грани, но не сворачивал назад. — Как ты сказала? Я испортил тебя? Превратил в очень плохую и пошлую девочку?

— Прекрати надо мной издеваться! — внезапно с некой долей ярости воскликнула Морганит и снова ошарашенно приоткрыла рот, когда он вложил в ее пальцы тонкую ножку наполненного до краев вином бокала. Поднесла к носу, принюхавшись, после чего скорчила рожицу. Затрясло вновь от безудержного смеха, и Ральф поклялся бы еще вчера, что это не он, запрокинув голову, хохочет, как безумный. Как человек, имеющий способность выдавать настоящие чувства. Без фальши и игры. Похоже, и она это заметила.

— Ты смеешься, — пробормотала Морганит, и пушистые ресницы дрогнули, опускаясь. — Наверное, твое лицо изменяется, когда ты улыбаешься. Оно не выглядит уже суровым, да?

— Откуда тебе известно, какое у меня лицо? — неподдельно изумился Ральф. Девушка глубоко вздохнула, прежде чем признаться. Без прежней дерзости или наигранности.

— Няня мне описала твою внешность. Моя фантазия тоже помогла и…Я не знаю, как это объяснить, но всякий раз, целуя тебя, мне кажется, что если я хоть раз смогла увидеть, то узнала бы без представлений.

— Потому что ты чувствуешь меня, бабочка, — кажется, в сотый раз произнес он, прикасаясь кончиками пальцев к ее щеке. Приложил ладонь, впитывая ее тепло всей проклятой душой. — Попробуй на вкус. Это самое лучшее вино. Сделай глоток, Морганит.

Настойчиво надавил на ее имя, обхватывая тонкие пальцы девушки. Приблизил бокал к приоткрытым губам. Нерешительно пригубила. Поморщилась. Еще один глоток. Следил, как светло — красная капля скатилась по ее подбородку. Послушно выпила, усмехнувшись.

— Я тоже хочу тебя напоить. В честь моего дня рождения. Боже мой, что ты творишь?

Не давая ей опомниться, Ральф окунул ее указательный палец в остатки вина на дне бокала. Медленно поднес, облизывая нежную кожу, смоченную терпким вкусом вина. Посасывал ее пальчик, наслаждаясь пронзившими ощущениями. Не признавал алкоголь и не перечил принципам. Не пить. Не терять рассудок. Только крышу сносило неимоверно от дикого возбуждения. Пьянел без всякого спиртного. От нее. Ее вкуса. Близости.

— Ральф, в тот день ты тоже меня привез сюда? — прерывисто вздохнула Морганит, и он отрывисто кивнул. На мгновенье забыл, что она не различит его жест согласия. Забыл, что женщина, так рьяно разделяющая с ним его порочные желания и не боящаяся ни капли, слепа. Опять принимает неправильное решение. Следует тщательно обдумать и прийти к тому, что это ему не нужно. Не волнует, черт побери, но мозг судорожно прокручивал названия лучших медицинских центров Америки. Куда его ведет? Не часть плана.

— Да, — проговорил Ральф, возвращая бокал и бутылку вина обратно. На заднее сиденье. — Кажется, находясь здесь, можно на время забыть обо всем. Наслаждаться тишиной. Ты предпочитаешь, чтобы я все — таки отвез тебя в ресторан? Поедем — куда скажешь! Не скрывай, бабочка! Ты же об этом мечтала. Тебе не хватало общения со мной. Выговориться вдоволь. Исполню твое желание — только по особенному случаю. Сегодня.

— Почему у тебя столько масок? Ты то близкий человек, то далекий незнакомец, — странно тихо спросила Морганит. Не ответил бы, ибо ему самому неизвестно, что произошло за какие — то чертовы несколько часов. А, может, его безумие набирало оборот еще раньше? Нежеланные и абсолютно чуждые для него эмоции.

— Ты скажи, почему ты пытаешься изменить меня, — неожиданно рыкнул Ральф, обхватывая тонкие плечи жены. Притягивая ее настолько близко, что кончики их носов соприкоснулись. Горячее дыхание смешивалось. Переходя на шепот. — Какое у тебя право постоянно занимать мои мысли? Кто тебе разрешил сводить меня с ума?

— Только ты, Ральф. Называя меня своей женой, — не испугалась его вспышки. Реакции, Показалось, что весь мир перевернулся от столь откровенного шепота. Несмело, будто в первый раз, коснулась его губ. Невесомо. Слишком быстро. Отстраняя от него голову, пока пораженный услышанным Ральф возвращался в реальность. Бьющую наотмашь.

— Пойдем? — как — то невинно пробормотала Морганит. Зачарованный то ли магией сумрачного итальянского вечера, то ли все — таки даже капелька вина лишила контроля, тем не менее он вышел. Обошел машину, открывая дверцу. Переплел их пальцы, увлекая ее в цветочные заросли. Легкие переполнялись от избытка сладкого аромата, окутавшего их. Куда она вела его? Слепая и не разбирающая дороги, так уверенно шла, крепко удерживая, что казалось — ослеп он. От первобытных инстинктов. От пылающего желания. Внезапно девушка остановилась, принуждая и его замедлить ход.

— Луна уже вышла? Я представляю, как она освещает долину, — ее голос звучал не расстроенно. Восхищенно. — Мне кажется, я помню, как это происходит. Я имею в виду, раньше я видела уже освященную цветочную долину луной, когда мама…привозила сюда.

— Видела? — переспросил ошарашенно Ральф. — Подожди, ты родилась зрячей?

— Мне было пять лет, когда я ослепла, — тяжело вздохнула Морганит. — Я ничего не помню, как это случилось. Я просто знаю, что в один день я потеряла не только зрение, но и маму. Эта тьма отняла у меня все цвета. Нормальное детство. Память о том, какой была моя жизнь до нее. Не осталось воспоминаний. Стерлось даже мамино лицо. Раньше я просила тетю Беатрис включить свет, потому что мне было страшно. А потом я привыкла.

Вдруг замолчала, опустив голову. Прижалась к его груди, словно искала защиту. Помощь. Словно перенеслась мысленно в прошлое, принимая облик маленькой девочки, до жути боящейся темноты. От которой не избавиться. Не убежать. От кого ждала спасения? От того, кто пришел взять реванш. Заставить платить по счетам. Растаптывая чувства.

— Ты слишком хорошая для этого гнилого мира, — охрипшим голосом изрек Ральф, приподнимая ее лицо за подбородок. Нежно поцеловал ее в губы. Без прежней грубости и беспощадности. Без намерения заклеймить и показать собственника. Наказать за неправильный выбор. Нежно, пусть и неумело. Пусть и смутно помнил, каково ласкать. Едва касаясь влажного рта. Оставляя легкие скольжения губами по ее щекам. Прикрытым векам. Лбу. Прежде чем снова накрыть ее губы. В глубоком трепетном поцелуе. На самом деле, даже для него она слишком хороша. Особенно для него. Непозволительно прекрасна

Глава семнадцатая

Привязал к себе. Прочно и без единого шанса освободиться. Подавил любое желание отдалиться. Сохранять расстояние. Создал необратимую связь, которая будет удерживать всегда. Пока бьется сердце — невидимая нить связывает две темные души. Порочные и близкие. Бежала от него, но попала в его объятия. Скрывалась от правды, но приняла истину. Искала ответы на вопросы, однако вместо этого оказалась в тупике. Не выбраться. Убегала от любви, что непременно потянет ко дну. Утопит. Но он догнал ее. Пыталась ненавидеть всем сердцем за его игру, которая до сих пор неизвестна, только он превратил притворную ненависть в настоящее желание. Перечеркнул грань. Пересек все пределы.