Штуцер и тесак (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович. Страница 43

«Что он делает?! – изумился Неверовский. – Кавалерия их сомнет. Где пушки? Почему штабс-капитан не вывел их к дороге?»

Словно подтверждая его слова, французы в поле закричали и, сбившись в плотный строй, помчались к лесу. Раздалась команда; передняя шеренга егерей встала на колено, вторая осталась стоять в полный рост. Солдаты вскинули к плечам ружья и прицелились.

«Да что же он! – едва не выругался Неверовский. – До противника не менее трехсот шагов. Кто же палит из ружей на таком расстоянии?»

Раздирая барабанные перепонки, грохнул ружейный залп, затем – пушечный. К удивлению генерала, орудия стреляли чуть ли не из-под земли – потому-то он и не углядел их сразу. Когда пороховой дым расселся, Неверовский увидел в поле мешанину из конских и людских тел, лежавших плотной кучей. Уцелевшие французы, нахлестывая лошадей, скакали обратно.

– Ай, да штабс-капитан! – воскликнул Неверовский. – Ай, да егеря! Запиши! – велел застывшему рядом адъютанту. – Спешнева и его егерей представить к награде. Лично попрошу Багратиона.

– Ваше превосходительство! – взмолился адъютант. – Нам пора.

– Ладно, – кивнул генерал. – Едем!

Уже на выходе из леса он услыхал за спиной новые залпы и покачал головой. «Погибнут егеря, – решил, перекрестившись. – Царство им небесное! Рапорт Барклаю обязательно напишу – выручили они нас».

За лесом он догнал дивизию. Солдаты, несмотря на усталость, шли ходко, чему способствовал хорошо утрамбованный большак. В замыкающей колонне то и дело оглядывались, опасаясь прозевать атаку французов, но тех не было. Враг не появился и спустя десять верст. Неверовский приказал встать на бивак – люди еле брели. Многие, услыхав команду, попадали, где стояли. Командиры бригад и шефы полков слезли с седел и окружили командира дивизии.

– Ну, что, господа, – сказал Неверовский. – Похоже, оторвались. Слава Богу! – он размашисто перекрестился. – Вовремя этот штабс-капитан со своими егерями случился. Господин майор! – посмотрел он старшего адъютанта. – По возвращению в Смоленск составьте рапорт о подвиге егерей на имя Багратиона и дайте мне на подпись. Не случись их – не уйти дивизии от неприятеля.

– Слушаюсь, ваше превосходительство! – вытянулся адъютант.

– Хорошо бы молебен за помин их душ заказать, – сказал командир первой бригады Ставицкий. – За нас их положили.

Неверовский хотел сказать, что сделает это непременно, но ему не позволил раздавшийся позади крик:

– Французы!

Это клич буквально вздернул солдат с земли. Вскочив, они, не дожидаясь команды, стали собираться в шеренги. Сегодняшний бой убедительно показал, что отбиться от врага можно только в строю. Забегали, формируя колонны, офицеры. К Неверовскому подвели коня. Вскочив седло, он извлек из футляра подзорную трубу, разложил и поднес окуляр к глазу.

– Это не французы, – сказал, опуская трубу. – Русские егеря. Похоже, те, что выручили нас.

Спустя пять минут стало ясно, что генерал не ошибся. Дивизию нагнал отряд егерей. Ехали они верхом, и по тому, как солдаты держались в седлах, опытный глаз сразу видел, что они не кавалеристы. Это обстоятельство, тем не менее, не мешало егерям бодро рысить в колонне по четверо в ряд. Следом упряжки тянули пушки и зарядные ящики. Замыкал колонну обоз из нескольких крытых фур.

– Похоже, не только не погибли, но и уцелели в большинстве, – заметил Ставицкий, определив на глаз численность егерей.

– Сейчас узнаем, – отозвался Неверовский, увидев, как от приближавшейся колонны отделились два всадника и направились к ним. Через минуту он разглядел Спешнева и его странного лекаря.

– Ваше превосходительство! – козырнул штабс-капитан, приблизившись. – Докладываю: французы прекратили атаки и отступили к Красному. В связи с чем пребывание роты на дороге утратило значение, и я снял ее с позиций. Дорогу за собой мы завалили деревьями. Неприятелю, чтобы расчистить, придется потрудиться, – Спешнев улыбнулся. – Вряд ли они сделают это сегодня – темнеет. Можно идти в Смоленск свободно.

– Но почему они отступили? – удивился Неверовский.

– Полагаю, сочли, что к вам подошло подкрепление, – сказал сопровождавший Спешнева лекарь. – На большаке у вас не было пушек, и они это видели. А тут целая батарея, да еще меткий огонь из ружей. Они предположить не могли, что нас всего рота, – он усмехнулся.

– Сколько людей потеряли? – спросил генерал Спешнева.

– Ни одного, ваше превосходительство!

– То есть как? – изумился Неверовский.

– Французы ближе ста шагов к нам не подошли. Будь у них пехота, пришлось бы не сладко. А что может сделать кавалерия? У них только сабли и пистолеты.

– Невероятно! – выдохнул за спиной генерала Ставицкий. – Рота егерей остановила несколько полков кавалерии! Ни за что бы не поверил, если б рассказали.

– Каковы потери неприятеля? – спросил Неверовский. – Мне нужно в рапорте указать.

– Не считал, – пожал плечами штаб-капитан. – Ну, сотни две.

– Пишите тысячу, – предложил лекарь. – Чего их, супостатов, жалеть?

Офицеры захохотали. Спустя секунду к ним подключился и генерал.

– Кстати, штабс-капитан, – спросил, отсмеявшись. – Видел, как егеря за триста шагов поражали неприятеля из ружей. Как вам удалось?

– Вот!

Спешнев достал из сумки и протянул генералу пулю. Неверовский взял ее и повертел в пальцах. Странная пуля. По форме как оконечная фаланга пальца. С донца – выемка, внутри которой торчит шпенек.

– Почему такая? – спросил штабс-капитана.

– Пороховой заряд, сгорая, распирает пулю сзади, плотно прижимая ее к стенкам ствола, – пояснил Спешнев. – Из-за этого она летит много дальше и куда прицельней.

– Кто придумал?

– Он! – штабс-капитан указал на лекаря. – Как и всю нашу диспозицию. Это Платона Сергеевича нужно благодарить за успех сегодняшнего дня.

Неверовский и его офицеры изумленно уставились на Руцкого. Тот в ответ улыбнулся и пожал плечами.

– Откуда такие познания? – спросил генерал.

– Платон Сергеевич – ученый человек, родился и вырос за границей, – ответил вместо лекаря Спешнев. – Был насильно взят в армию Бонапарта, где со временем стал личным лекарем маршала Виктора. Не желая служить узурпатору, бежал и перебрался в Россию. Присоединился к нам после Салтановки.

– За что крест дали? – спросил Неверовский лекаря.

– По пути к Смоленску разгромили роту польских шеволежеров, – ответил тот. – Нас тогда сорок было, а их – шестьдесят пять. Однако положили всех, потеряв трое своих.

– После сегодняшнего дела поверю, – кивнул генерал. – Не хотите служить у меня, Платон Сергеевич? Унтер-офицером для начала, а офицерский чин я вам выхлопочу.

– Благодарю! – поклонился лекарь. – Но я уже дал слово князю Багратиону.

– Жаль, – сказал Неверовский. – Но, если надумаете, предложение в силе.

– Благодарю, – поклонился лекарь.

На том разговор и кончился. У генерала и его офицеров нашлись другие дела – более спешные и необходимые.

Послезнание рулит. Я помнил, что французы отстанут от Неверовского, нарвавшись на огонь двух русских пушек. На пути отступления дивизии случится отряд егерей с орудиями, которые и вступят в бой. Приняв их за подмогу, присланную из Смоленска, французы отойдут. Почему бы не взять роль спасителей на себя? И Неверовскому более ранняя помощь, и нам возможность отличиться.

Однако, увидав с опушки отступление дивизии, я внутренне содрогнулся. Колонна русских войск ползла по большаку, напоминая издали огромную змею, которую со всех сторон атаковали полчища крыс. Последних было тысячи. Они прыгали к «змее», пытаясь укусить, и отскакивали, получив отпор. От мысли, что эта стая устремится к нам и неизбежно растерзает, похолодели яйца. На миг возникло малодушное желание отсидеться в лесу, а потом тихо уйти, но я прогнал его усилием воли. Ввязался в дело – не пищи.

Дальше пошло по задуманному. Неверовский принял предложение помощи (а что ему оставалось?), и мы вступили в бой. Первый же залп по врагу успокоил меня. Мюрат и здесь проявил беспечность и отсутствие здравого смысла. Высоко занесся сын трактирщика. Став зятем Наполеона и Неаполитанским королем, поверил в свою непогрешимость. Вместо того чтобы подтянуть пушки и раскатать противника ядрами и картечью, бросил кавалерию в лобовую атаку. Ну, и получил. Даже аховые стрелки из гарнизонного полка собрали кровавую жатву. Трудно промахнуться по плотной кавалерийской массе…