Магия (СИ) - Шифровик Евгений. Страница 16

Но отец понимал всю безысходность ситуации, знал, что его семья оказалась между молотом и наковальней. Впрочем, он и сам родился в Черни, однако в те времена ситуация в городе представлялась чуть лучше… Отец ни раз просил детей, что бы те бросили больных родителей, путь которым уже заказан. Но Жусар с братьями и сёстрами и думать о таком не смели.

Вечер один из многих.

Деревянная дверка старого дома отварилась. Вошёл мускулистый парень с русыми волосами, практически вся его одежда была пропитана потом. А в руках он держал несколько книг.

— Как родители? — спросил он шёпотом у десятилетнего братика.

— Нолмально… Лаизим умел… — ответил ребёнок и кинулся обнимать старшего брата несмотря на то, что тот весь в грязи и воняет потом.

Несколько секунд они молча стояли и плакали. Затем Жусар отложил книги на старый пошарканный стол. Он всегда заглядывал в библиотеку после работы. Денег на образование в семье, конечно, не водилось. Но молодой Жусар умел читать. Днём он работал, а вечерами и ночами занимался самообразованием. Он хотел сделать всё, заработать достаточно денег и вывести свою семью из всеми забытого проклятого места.

— Где, братик? — вытирая слёзы, спросил он у десятилетки.

— Уже, закопали, — хныкая ответил он, — энто было утлом…

— Ладно, иди спать, — Жусар погладил младшего по голове.

Вскоре он переоделся в чистую, на самом деле, менее грязную одежду и зашёл в родительскую комнату. Мать уже давно спала, что неудивительно при её болезни. А вот отец сидел на стуле, держал в руках бутылку, сделанную из мутного стекла.

— Батя, где деньги взял? Почему еды не купил? — Жусара распирал гнев от настолько нерациональной траты денег. Он злился на отца, но говорил тихо, чтобы не разбудить больную мать.

— С-с-сёд-ня Лаи-з-з-зим у-у-мер-р… — заикаясь, как никогда, ответил отец, — а бу-т-тылку… дали от б-б-олез-ней…

Худощавый мужчина с кривым носом и бледной кожей в волдырях. Он хлебнул из горла и поставил бутылку на столик. Слезы бежали из его глаз, руки дрожали. Это не первый умерший его ребёнок, но от осознания этого факта становилось только хуже.

— Да уж… — после паузы он очень тихо проговорил, — ну почему, почему мир так несправедлив?

Но практически ослепший отец, имел очень острый слух и смог разобрать шёпот сына.

— А я т-т-ебе раскаж-жу, с-садись рядом, — поняв, что заикания понемногу сходят на нет, он стал говорить быстрее, — вот хлебани и слушай.

Из всех людских пороков именно пьянство Жусар ненавидел больше прочих. Он считал, что нужно быть законченным кретином, чтобы самостоятельно вводить себя в состояние отупения… Но сегодня он не стал перечить отцу, отпил совсем немного. Оправдал это ещё и тем, что это и для защиты от болезней полезно. Когда в городе не хватало лекарств, людей буквально лечили всем подряд. Одни уверяли, что молоко белых кошек лечит от любой заразы, другие, что кровопускание выведет все болезни… И только местные власти предпочитали алкоголь, как самое лучше и надёжное лекарство. Раздачей алкоголя бедны и больным семьям они убивали сразу двух зайцев. Создавали иллюзию помощи со стороны властей и «успокаивали» особенно буйных граждан города, которые ещё могли что-то предпринять, например, устроить бунт.

— Жусар, всё дело в нашем ублюдке короле и тех тварях, которые ср… гадят в воду, — даже пьяный, отец иногда умудрялся почти соблюдать приличие и говорить культурно, — И некому до этого дела нет. Король богат, сказочно богат…

— Так почему нас всех не переселят?! — возмутился Жусар и хлебнул ещё, передал бутылку отцу.

— А зачем, кто мы для самого короля? Блохи навозные? Вошь, права не имеем, — он указал пальцем вверх, схватил бутылку и сделал два больших глотка.

У него сегодня выпал зуб, а из гнойной раны во рту бежала алая кровь, несколько капель попали и в бутылку. Жусар снова взял её, хлебнул немного. Впрочем, от болезни он умереть не успеет, если вообще заразился ей…

— А чё ты думаешь виноват король?

— Жусра, зараза… Ну кто ещё-то? А? — спросил отец, будто ответ это самое очевидно, что только есть на свете.

— Ладно-ладно, а нам-то чё теперь делать?

— Ну хотя бы перестать ходить к реке…

— Я могу каждый день за чистой водой ходить к озеру, вы только выздоровейте…

— Какая к чёрту, дьявол, чистая вода, сын? Поздно уже. Мы все обречены, а король сидит довольный на золоте, ненавижу! — он треснул кулаком по столку. — Вы молоды, валите, холера, из этой выгребной ямы! Уезжайте прошу вас.

Жена услышала шум и проснулась. Оттолкнулась от кровати и села, она полностью ослепла и не могла знать, кто находится в комнате.

— Бать, мы не бросим вас…

— Жусик, ты вернулся? — услышав голос старшего сына, спросила мать.

— Да, мама, — ответил он, — засыпай, тебе нужен сон.

— Да-да, ложися, — попросил её пьяный муж.

Встав со стула, Жусар собирался выйти из комнаты и пойти читать, но отец успел схватить его за руку.

— Бери братьев и сестёр бегите отсюда… если вы останетесь, то все сгниёте.

Вырвав свою руку из хватки отца, он ответил:

— Я не брошу вас.

— Значит сдохнешь, — гаркнул злой отец.

Из его глаз побежали слёзы, он харкнул густым сгустком крови прямо на пол и улёгся на кровать. Приобнял жену, которая чуть пискнула от боли. Она страшно болела, практически любое прикосновение причиняло ей боль.

Ночь для всех была не сладкой. Родители копошились и не могли нормально спать. Дети же погрузились в сон, но каждому из них снились только кошмарны. Та ночь, когда они видел просто грустные сновидения казалась им чем-то чудесным… Не спал только Жусар, он читал книги и прибирался дома.

На следующее утро он проснулся вместе со всеми и ему было ничуть не жаль, что спит он на три-четыре часа меньше остальных Он оделся и пошёл на работу.

На грязных вонючих улочках ему встречались не самые приятные люди. За некоторыми след в след шла смерть… Проходя мимо кашляющих и чихающих людей, Жусар задерживал дыхание и закрывал рот с носом. Он вычитал в одной из книг, что это может предотвратить передачу болезни, вот только как это работает, он конечно не знал.

Вскоре он вышел на площадь и увидел вооружённую всяким хламом толпу. Кто-то пришёл с вилами, другие с дубинами, самые матёрые даже где-то раздобыли мечи. Группа собиралась наведаться в гости к старосте, ведь он уже давно вернулся от короля и должен был что-то предпринять. Но в городке так ничего и не происходило. Однако по улицам пополз слух о том, что староста строит себе новый домик на окраине.

В итоге схватив какой-то обломок доски, Жусар присоединился к группе. Он не жалел себя и собирался вершить правосудие. Вот только юный и горячий, он и представить не мог чем это кончится… Всю толпу перебили законники. А людей, устроивших бунт, сбросили в реку, обвинив в предательстве и ереси. Вообще во всём, в чём только можно.

Чёрной меткой стал значиться тот день в истории отвратного города Чернь. Семейству, которое держалось за жизнь благодаря Жусару, после его гибели оставалось недолго…

* * *

— Мои родители, братья сёстры! Я бросил их, а хотел спасти! — кричал Жусар на всю пещеру, — Всё из-за властей и главной гнили: короля!

Вскочив с кроватей из-за ора, Ценг и Угит снова начали слушать Жусара. Они впервые видели слёзы мастера. Договорив и чуть поостыв, он приказал им выметаться из пещеры и заняться хламом, рассортировать его. А сам на какое-то время остался в пещере. Вытирая слёзы грусти, вспоминая родных он повторял, как сумасшедший:

— Больше никто не умрёт из-за Вайлара; больше никто не умрёт из-за короля; больше никто не умрёт из-за… из-за… из-за… из-з-з…

Глава VIII. Осколок Жулика

Луна сменилась солнцем. На другом конце Цыплятника шли двое Олдор и Икатоб. Они знакомы меньше двух дней, но уже противостоят кладбищенским ужасам вместе. Готовы на многое ради друг друга. Особенно Икатоб, который видит в Олдоре, во-первых, взрослого, а, во-вторых, друга-защитника. Сам павший король относится к мальчишке, как к внезапно появившемуся племяшке, которого нужно остерегать. Это сказывается чувство вины перед семьёй и людьми королевства. Впрочем, не всех опустошённых он готов беречь, как зеницу ока. Однако, при жизни мальчишка игни-маг и король вообще могли никогда не увидеться и даже не знать о существовании друг друга. Но сейчас их «жизни» переплелись прочными цепями.