Вершители Эпох (СИ) - Евдокимов Георгий. Страница 25

— Знаешь, почему ты такой слабый?

Энью на мгновение опешил, и она ударила дальше, воспользовавшись этим и чуть не ранив его — сработали рефлексы. Но Энью только этого и ждал — девушка вывела ногу слишком далеко вперёд, открыв спину для удара более длинного меча. Он сделал ложный замах, целясь в позвоночник, но, видя, как она успевает поставить блок, направил магию в ноги и резко развернулся, делая подножку. Если она окажется на земле, это можно считать победой.

— Ты слишком сильно полагаешься на магию, — она резко развернулась и прыгнула в сторону, перекатываясь и уклоняясь одновременно от подножки и возможного удара мечом, так что Энью пришлось отступить и снова принять стойку. — Хоть и не знаешь, как ей пользоваться.

— Уверена? — бросил он, усиляя все конечности в равной пропорции. Этот бой нужно было заканчивать как можно скорее.

Её скорость тоже стала выше. Теперь она атаковала отовсюду — сверху, сзади, сбоку, надеясь на то, что соперник не успеет за движениями. Она была права — скорости мысли Энью не хватало, но молниеносные рефлексы помогали защищаться неосознанно, тем более, что он видел, насколько быстро иссякают и так небольшие запасы её магии. Ещё несколько секунд — и он перейдёт в контратаку, а с таким оружием долго сражаться она не сможет.

— Что такое для тебя магия? «Просто энергия, материя, которая вокруг нас, которой мы пользуемся почти безвозмездно» — так же тебе рассказывал твой учитель, да? — она звонко рассмеялась, впрочем, не ослабляя, а только усиливая напор, как будто сил у неё только прибавлялось. — Когда найдёшь верный ответ, может, увидимся ещё.

— Не смей оскорблять учителя, дрянь! — выпалил он, но тут же понял, что происходит. Она выводила его из себя, заставляла потерять контроль. Один раз уже получилось, во второй не выйдет.

Они одновременно ринулись вперёд, намереваясь нанести последний удар и закончить бой. Гнев накатывал и исчезал, подавляемый волей к победе, желанием отомстить за вечер, и Энью понимал, что выиграть сможет только мысля трезво. Он чувствовал, как вскипает кровь, как движется накопленная энергия внутри тела, стремящаяся выплеснуться в этом ударе, восстанавливая равновесие между выживанием и гибелью. Одна секунда растянулась на тысячи мелких штрихов-движений, идущих линиями к намеченному будущему. Энью целился в бок, так чтобы успеть среагировать, куда бы противник ни двинулся — его меч был длиннее, поэтому он мог не беспокоиться о дистанции. В свою очередь, она целилась в шею, где даже недостаточно глубокий разрез мог принести победу. Она была уже близко, очень близко, и Энью понял, что «пора»: он взмахнул мечом, точно рассчитывая расстояние между ними и инерцию оружия, но вместо металлического скрежета почувствовал резкую боль в правой ноге, пробитой брошенным коротким клинком. Мысли резко пронеслись в голове, но слишком медленно для скорости, которую они набрали. Даже несмотря на то, что Энью не слишком обращал внимания на боль, концентрация была утеряна, и меч рассёк только воздух над головой перекатившейся к нему девушки, одним рывком выдернувшей клинок из раны и разорвавшей дистанцию.

— Не умеешь импровизировать, — бросила она, поднимаясь на ноги и закидывая меч за спину в непринуждённой позе. Энью до скрежета сжал зубы, но вытерпел, вместо атаки направив большую часть энергии на лечение раны — с этим повреждением и так мизерное преимущество терялось совсем.

— Сейчас увидим, — ответил он. Магии оставалось совсем мало, она утекала водой, просочившейся сквозь песчаный кувшин, поэтому нужно было действовать сейчас, и действовать решительно.

— Слишком сосредотачиваешься на победе и не видишь общей картины, — продолжала она, двигаясь по кругу в поисках удобного места для атаки. — Неплохие задатки, которые можно развить, хорошие движения и рефлексы, но…

…Ты не един с собой.

***

— Опять поранился? — отец осмотрел коленку и временно обмотал её бинтом. — Ну и где в этот раз?

— Там… — Энью показал маленькой ручонкой в окно, где грохотал кузнями город.

— Снова играл с детьми? — нахмурился отец.

— Да мы просто… — Энью решил не договаривать, посмотрев на посерьёзневшее лицо, и просто кивнул, не поднимая взгляда.

— В этом городе можно выжить только двумя способами: либо ты жертва обстоятельств, либо ты создаёшь эти обстоятельства. — Отец смотрел в окно, на дымчатое, пыльное зарево, — Есть ещё те, кто создаёт город, как я и, когда-нибудь, ты. Мы не выживаем, а пытаемся жить.

— Но разве, чтобы создавать… — Энью запнулся, потирая коленку, подумав, что перебивать отца нельзя, но тот кивком головы разрешил продолжить, — …не нужно узнать людей получше, ну, тех, кто там живёт. Вот я и узнаю…

— Ты прав, и я раньше тоже там бывал, но знаешь, что я понял? — улыбнулся отец. Первая улыбка за долгие месяцы. — Главное, к ним нельзя привязываться.

— Почему? — Энью прижался к нему, облокотился на излучаемую им надёжность, и его не отстранили, как обычно, а прижали крепче.

— Рано или поздно, они все потеряются, — грустно ответил отец, потирая костяшки пальцев о куртку и поглаживая сына по плечу.

— Тогда… я их найду.

***

Огонь в потухших было факелах бушевал от копившейся над ареной силы, готовый выплеснуться и растечься по камню, сжигая и плавя саму землю. Энью нападал, нанося удар за ударом, пока девушка ловко уклонялась от каждой атаки и иногда пыталась лишить его равновесия, утягивая вперёд долгим соприкосновением мечей и резкими выпадами. Они оба ждали ошибки, в которую можно будет вцепиться, как бойцовская собака вцепляется в горло, и не отпускает, пока либо она сама, либо враг не свалится от изнеможения. Любое движение теперь могло привести и к победе, и к поражению. Пока девушка становилась всё быстрее, Энью нарочно отступал, перебрасывая, как казалось, крупицы энергии из руки в руку, чтобы хоть как-то отражать удары, сыплющиеся на него со всех сторон и понемногу царапинами и порезами добиравшиеся до кожи. Но это было не всё: часть магии он сохранил, спрятал внутри сердца, не давая проходить по венам и выдать силу, но долго держать её не получалось — она уже начинала бесноваться, требуя выхода, — поэтому играть по правилам противника он не мог и приходилось заставлять его совершать ошибки самому, переходя в глубокую оборону. Девушка с удовольствием поддалась на очевидную уловку, но не было ни одного слабого места, куда можно бы было ударить, завершив эту битву. Толпа стала многоголосым хором, выкрикивающим то одно, то другое, мешавшим сосредоточиться на внезапной атаке, но Энью знал, что нужный момент точно настанет, и терпеливо выжидал.

И он наконец наступил. В какой-то момент девушка резко прыгнула вперёд, намереваясь ударить по ноге, но Энью предсказал её движения и меч резко опустился, чуть не задев отставленную руку и звонко ударившись об камень. Она успела увернуться, но потеряла напор и скорость, поэтому Энью перешёл в наступление, оттесняя девушку к краю круга и заставляя толпу испуганно расступиться в страхе, что битва может выйти за пределы площади. Он заметил, как медленно, но верно падает точность её движений, и в какой-то момент она стала достаточной, чтобы атаковать в полную силу. Энью выбросил меч вперёд остриём, так, чтобы единственной возможностью защититься было сближение на короткую дистанцию, где длинное и тяжёлое оружие бесполезно. Так и получилось: лёгкий клинок скользнул остриём по стали, направляясь к незащищённой руке, но он только этого и ждал. Магия, до последнего мгновения державшаяся внутри, как натянутая тетива, выстрелила в руку, направленную в голову противника и онемевшую от слишком быстрого перемещения, но вместо врага наткнулась на… пустоту, образовавшуюся в том месте, где всего мгновение назад стояла девушка. «Нечеловеческая скорость…» — промелькнуло в голове. Он заметил её слишком поздно — прямо у себя за спиной, — и инстинкт снова сработал быстрее мысли: энергия, уже готовая выйти наружу, с бешеным напором потекла обратно, разрывая ткани, ломая кости и переходя в спину, туда, куда должен был ударить меч.