Укрощение упрямого (СИ) - Иванова Ника. Страница 22

− А мы ничё, − поднял руки тот самый мужик в клетчатой рубашке. — Не хулиганим, детишек не пугаем. Мы, майор, мирно пьём пивко. Закон не нарушаем?

− Рядом дети играют, так что неправильно пить у них на глазах спиртное, но я не по этому поводу. — Егерев понимающе усмехнулся, и кое-кто тихо облегчённо выдохнул. — Я хочу поговорить с вами про Вениамина Ланского. Мне кажется, вы должны его знать. Он три года снимал здесь квартиру в вашем доме.

− Веник-педик? А чё его знать? Он мне на хрен не встал, − реплика резанула слух грубостью. Этот мужик начал раздражать Егерева. Всё время встревает.

− Лёнь, помолчи.

− А чё, я не прав, Степаныч? Ходил тут гомик в рубашечке и галстучке.

− Ланской был нетрадиционной ориентации? — Егерев перевёл взгляд на упомянутого Степаныча. Мужчина пенсионного возраста бросил осуждающий взгляд на клетчатого Лёню.

− Да не слушайте вы этого балабола! Нормальный был парень. Девушек он иногда к себе водил. Я во всяком случае видел, как он поутру их провожал.

− Всё равно педик! Ты видел его тонюсенькую косичку на затылке? А серёжка в ухе? Настоящие мужики такое не носят. Может, девок он вообще для виду водил, чтоб честный народ обманывать?

− Только потому, что у парня была необычная причёска и он всегда ходил опрятным, вы сделали такой вывод? — Каминский вновь провернул любимый финт, неожиданно вынырнув из-за спины майора. — Может, его косичка нравилась его младшей сестрёнке? Или его девушке? А серёжка… Я тоже ношу серьгу. Я тоже педик? А вы, вероятно, тот самый настоящий мужик?

− Это мой коллега, Ян Каминский, так что попридержи…те коней, Леонид. Оскорбление во время исполнения служебных обязанностей несёт за собой ответственность. — Егерев придавил языкастого Лёню колким взглядом. — Как я понимаю, никто из вас больше ничего не может нам сказать? Ланской не общался с соседями?

− Почти нет. Утром уходил на работу, потом возвращался. Опять куда-то уходил. Был вежливым парнем, никому не грубил. Даже ему, − один из мужчин кивнул в сторону присмиревшего грубияна.

− У-у-у, − покачал пальцем четвёртый из компании. — Лёнчик его недолюбливает потому, что парень ему по роже дал однажды.

− Чего несёшь? — Лёнчик подорвался с места.

− А что? Неправда? Ты в тот вечер дочку свою возле подъезда ударил. Он вмешался. С тех пор ты его и обзывал издалека да исподтишка. Герой.

− Не твоё дело, Семён! И я это… Майор, я его не убивал, − пролепетал сдувшийся Лёнчик. — У меня… алиби. Во! Я на даче у тёщи был. Подтвердят, если что!

− Хорошо. Спасибо за уделённое мне время. Пошли, − Егерев кивнул Каминскому и зашагал к машине. Там, приоткрыв дверь, бросил кожаную папку и вздохнул горестно: − Тебе так кайфово провоцировать мудаков?

− Я бы ему с удовольствием в морду дал, − Каминский прислонился спиной к машине рядом с майором. — Ланской вёл довольно замкнутый образ жизни. Работал всё время. Кроме основной работы искал подработки. Помогал матери. Больше бабульки ничего сказать не смогли, представляешь?

− Представляю. Наш доблестный лейтенант их уже допрашивал. Значит, ничего нового?

− Ничего. Ты заметил, что за вашей беседой внимательно наблюдала девушка? Она и сейчас наблюдает за нами, − Каминский кивнул в сторону от играющих вновь в домино мужиков. Там действительно сидела на лавочке молодая девушка, делающая вид, что внимательно смотрит на экран телефона. Ян неожиданно указал пальцем в сторону выезда со двора. Девушка испуганно дёрнула плечами, а потом кивнула в ответ. — Давай подождём её чуть дальше. Сдаётся мне, она тот человек, который нам нужен.

Глава четвёртая. Благие намерения, горькие последствия и страшные находки

Девушку звали Лена. Молоденькая, симпатичная, грустная. От неё веяло одиночеством. Глядя в её печальные глаза, даже Каминский не посмел вести разговор в своей обычной манере. Его голос изменился. Из него исчезли насмешка и холодность. Егерев удивился, когда напарник раскрыл другую сторону своей натуры. Оказывается, тому тоже не чуждо было понимание, сочувствие и даже в какой-то степени нежность. Когда девушка аккуратно устроилась на заднем сидении, словно пытаясь никому не помешать, Каминский начал осторожный разговор.

− Лена, мы заметили ваш интерес. Вам что-то известно о Вениамине Ланском?

− Да. Мы… дружили. — Лена явно была смущена и чувствовала себя не в своей тарелке. Ян мягко улыбнулся.

− Не бойтесь. Мы не кусаемся. Мы с майором Егеревым белые и пушистые, честное слово.

− Я не боюсь, − пришла в ответ робкая улыбка. — Вы… простите за грубость отца. Он всегда такой. Временами даже хуже.

− Леонид? — Егерев уточнил и добавил, получив смущённый кивок. — Это из-за вас был конфликт между ним и Вениамином.

− Ланс. Он не любил своё имя. Его назвали в честь деда, в школе всё время насмехались. Он в детстве был слишком впечатлительным. И… да. Тогда Ланс вмешался из-за меня. Отец был пьян в стельку, а я не вовремя подвернулась под руку. Но я бы не назвала эту ситуацию конфликтом. Так… Отец обзывался издалека, а Ланс его игнорировал. Он вообще не любил конфликты, споры, драки. Хотя сдачи вполне мог дать.

− Понятно. Скажите, Лена, а Ланс случайно не занимался бальными танцами? — Каминский озвучил свой вопрос, и Егерев заметил, как сверкнули глаза девушки. В них засветился восторг.

− Да. Он подарил мне диск со своими выступлениями. Это так красиво. Жаль, что ему пришлось отказаться от профессиональной карьеры.

− Почему?

− Да по многим причинам, − пожала худенькими плечами Лена. — Когда его партнёрше пришлось уехать и бросить танцы из-за травмы, Ланс не стал искать никого другого на её место. Он просто начал всё сначала, так сказать, с чистого листа.

− Его партнёршей была Анастасия Дёмина?

− Да. А вы её знаете?

− Лично не знаю, но слышал много хорошего. — Каминский умолчал о том, что упомянутой девушки уже нет в живых. — Ланс был причастен к травме Анастасии?

− Ой, нет! Случилась авария, когда они ехали на соревнования. Папа Ланса не справился с управлением, когда их подрезали на трассе. В итоге погиб он сам и мама Насти, которая ехала с ними. Ланс отделался лёгкими ушибами, а его подруга повредила руку и колено. С танцами пришлось завязать, к тому же её забрал к себе в столицу родной отец.

− Наверное, твоему другу было тяжело отказаться от мечты. Мы не нашли в его квартире даже намёка на то, что когда-то он занимался танцами. — Егерев сочувственно произнёс, припоминая обстоятельства осмотра квартиры. — Если бы мы знали…

− Да, он любил танцевать. Даже устроился на подработку в школу, вёл танцевальный кружок. Правда, платили там мало, а ему нужно было помогать маме. Несмотря на то, что она не смогла наладить отношения между ним и отчимом, Ланс любил и её, и маленькую сестру. Они виделись редко. Он был очень одинок.

− Вас соединило одиночество? — Ян спросил о том, что легко читалось в голубых глазах девушки. Она кивнула головой.

− Он часто находил меня на верхней площадке лестницы, приводил к себе и отпаивал чаем. Слушал меня, советовал, поддерживал. А я старалась отплатить ему тем же. Он был одинок. У него не ладилось с девушками. Говорил, что ищет свою, но не находит. Мне кажется, он всё ещё любил Настю, хотя и отрицал это. Смеялся и говорил, что они просто лучшие друзья.

− Скажите, Лена, они ведь близко общались?

− Да. Часто звонили друг другу. Первая любовь ведь не забывается. Обычно она бывает горькой, а здесь… Так хорошо. Их отношения начались с дружбы и после вновь переросли в ещё более крепкую дружбу.

− Лена, понимаете, нам, к сожалению, очень мало известно о последних днях Ланса. Он мало с кем общался и этот факт сильно усложняет нам работу. Скажите, вам известно что-нибудь о том, где он мог проводить своё время? С кем?

− Меня не было в городе перед его гибелью. Была на курсах в столице. Почти месяц. Он звонил редко, чтобы меня не отвлекать. За несколько дней до смерти он сказал, что есть шанс найти отличную подработку. Сразу в нескольких элитных ночных клубах проводились кастинги танцоров. Ланс собирался пойти туда. Мы потом… − Лена внезапно испуганно замолчала и её взгляд стал бегающим. Каминский тут же усилил напор, отбросив сентиментальность в голосе.