Gamemaster 2. Пустоши Дажь (СИ) - Собинин Николай. Страница 34

Пассивное умение «Жертвоприношение» достигает 2 ур.

+10% к эффективности жертвоприношений

Отлично, то, что нужно. А то, что защиту режет, так у меня она сейчас и так на нуле, так что разница невелика. Да и плюшки тоже приятные. Чувствую, идолопоклонничеством мне заниматься придется часто. Нужно будет сосредоточиться на этом достижении, я прям кожей ощущаю его огромный потенциал. Да и вообще, пора бы мне уже стать адептом одного из богов, коли уж они так щедро вознаграждают подношения своих последователей. Ладно, это после, сейчас мне стоит поспешить. Минутный счетчик «Жатвы» непрерывно ведет свой обратный отсчет, а мне никак нельзя его обнулять. Поэтому движемся к моим следующим жертвам, пока еще ничего не подозревающим. Я возвращаюсь назад и поворачиваю во второе ответвление, быстро но, по возможности, максимально бесшумно продвигаюсь по галерее к следующему пятну света от костров.

Сегодня я не сострадательный и доброжелательный Сэм. Сегодня я жестокий и хладнокровный отморозок, Саммаэль Кровавый. Очень точное прозвище. Я одену на себя эту личину, забуду страх, угрызения совести, жалость и сострадание, уберу их в самый темный чулан своей души. Ну-ка, где это там?! Я включил эффект кровавых следов. И правда, куда бы я ни шел, за мной оставалась цепочка из кровавых отпечатков моих ног. Класс, выглядит очень мрачно и пугающе. Что мне сейчас и требуется.

Я совершил немыслимое по своей жестокости деяние. Абсолютно невозможное для «меня» еще двухдневной давности. Но за эти два дня во мне что-то сломалось. И моя человечность и человеколюбие треснули молодым ледком, испарились, словно роса под полуденным солнцем. Сегодня я соберу кровавую дань и уплачу долги. Потому что ублюдки, которые собрались здесь, в этих самых пещерах, не заслуживают права на жизнь. РЕЗНЯ ДОЛЖНА ПРОДОЛЖАТЬСЯ!

Итак, минус три. И я двигаюсь дальше через недлинную галерею после развилки к пыточным, в конце которой уже видны отсветы нового костра. Но дойти до следующего помещения пещеры я не успел. Мне навстречу выскочил круглый, как колобок бандит с абсолютно лысой, словно шар для бильярда, блестящей головой. Поскольку тут довольно близко до пыточных, он, должно быть, услышал мои упражнения, либо озаботился долгим отсутствием своего напарника, ушедшего проверять заключенных вниз. Как бы то ни было, он неожиданно вывалился прямиком мне навстречу. Вернее этого не ожидал он, а вот я, благодаря «Глазу Иного» увидел тепловое пятно его тела еще за десяток метров. Причем сквозь стены. Удобно, однако.

- Жихарь, ты куда пропа…- он замолк на полуслове, увидев, что стеганка мертвого ныне ренегата надета на совсем другого человека. Бандит вытаращил на меня свои заплывшие жиром маленькие глазки и только после этого потянулся к рукояти меча, торчавшего у него за поясом. Расстояние между нами было слишком маленьким, чтобы сделать качественный замах, странно, что он этого не осознал сразу. Может, разморило от длительного сидения у костра, и он утратил ясность мышления. Хотя, судя по тому, что я уже видел, большими вояками ренегатов и не назовешь, так что удивляться его нелепому поведению не стоит. Плевать. Я-то наоборот, уже настроен на схватку, разгорячен пролившейся кровью и первым сладким вкусом начавшей вершиться мести. Бесхитростным тычком вбиваю рукоять Молотильщика ему прямиком в адамово яблоко. Плешивый тут же забывает о своем клинке и хватается за кадык. В следующее мгновение Жнец рассекает его правую ключицу вместе с кожаным плетеным жилетом, надетым прямо на лоснящееся от пота и грязи тело, и застревает где-то в районе левого легкого, едва не развалив несчастного на две половинки. Еще живой труп бандита мешком падает на землю.

- Плехан, что там? – встревоженный голос раздается из следующей комнаты, которую секунду назад покинул расплывающийся лужей крови на полу лысый ренегат.

Я понял, что скрываться смысла уже нет, и врываюсь в комнату, освещенную еще одним костром. С противоположной от меня стороны стоит встревоженный парень, примерно моего возраста, с жидкой бородкой. Глаза блестят от страха – услышал не самые приятные звуки, издаваемые издыхающим Плеханом, в руках сжимает небольшую пику. Увидев меня, он перехватил ее и приготовился к защите. Все верно, он и не думал нападать и этим совершил фатальную ошибку. Одной обороной битвы не выиграть. Или как говорил один мой хороший друг – «лучший дефенс это оффенс». Я выбросил вперед руку с Молотильщиком и череп, мелькнув серой молнией, с силой впечатался в лицо, ломая нос и дробя скуловые кости. Правильно, у боевых цепов и кистеней, при огромном количестве недостатков, есть одно огромное, неоспоримое преимущество над остальными типами дробящих орудий. При хорошем замахе и соответствующей длине рук, этим оружием можно достать противника, стоящего в двух метрах от тебя. И это при довольно компактных размерах самого цепа. И в этом сейчас на своей шкуре убедился этот добрый молодец. После удара, он выронил копье и схватился за лицо. Все, он больше не боец. Стоя на коленях, парень жалобно скулит, зажимая разбитое лицо ладонями. Шаг, и Жнец впивается в сгорбленную спину. Изо рта несчастного вырывается целый фонтан крови, заливая его грудь и подбородок, а заодно и мои сапоги. Ну вот, и включать декоративку не нужно было – и так все кругом в крови заслежу.

Осматриваюсь, но в этом помещении, кроме трех лежанок и костра в очаге, ничего нет. Умирающий у моих ног некоторое время булькает кровью и хрипит, судорожно подергиваясь, но вскоре затихает. Минус пять, и я по-прежнему никем не замечен. Никем живым, если быть точнее. Не глядя лутаю трупы, и иду по коридорам дальше.

Спустя еще метров сто петляющей подземной галереи, я услышал журчание воды и чей-то негромкий разговор, периодически прерывающийся смехом. Выглянув в проход, я обнаружил, что вышел к крупной зале, в середине которой натекла приличная лужа, даже, скорее, небольшой пруд. В него с потолка непрерывно стекают струйки воды. На этом потолке полным-полно сталактитов, а на полу, куда столетиями приземляются капли, прямо из камня растут крупные конусы сталагмитов. В некоторых местах эти сталагмиты срослись со сталактитами, образуя своеобразные природные колонны, по форме отдаленно напоминающие песочные часы. Эти колонны образовали вокруг озерца целую колоннаду, эдакий подземный античный портик. К колонне рядом с водоемом веревкой прикручен горящий факел, весело играющий огонь отражается в тысячах капель, дождем осыпающихся с потолка. Завораживающей красоты картина. Жаль, любоваться ей у меня нет ни времени, ни желания. Я пришел сюда совсем не как турист.

У водоема стоят два очередных претендента на роль безвременно усопших неизвестных героев. Один прислонился спиной к колонне и, сложив руки на груди, слушает второго, который присел на корточки спиной к нему и черпает глиняной миской воду из прудика, переливая ее в деревянную бадью.

- Ну, и я ей такой говорю, давай задирай подол, иначе пайку сегодня не получишь!

- А она чё?

- Задрала, куда ей деться-то? Ха-ха, еще сопли пускать стала, мол, ей мало еды все время дают. Ну, я ей оплеуху отвесил, чтоб не ныла. Люблю я на кормежку вниз ходить, жаль таких желающих, что собак не резанных в праздничный день.

- Ха-ха, не один ты к бабам под юбку лазить горазд.

Они гадливо загоготали и продолжили разговор в том же духе. А я, тем временем подкрадывался к тому, что стоял ближе ко мне, прислонившись к колонне. Мне на руку играет то, что за кругом света факела царит рассеянный полумрак, в котором тем, кто стоит у огня, не видно абсолютно ничего. А мне, с эффектом «Глаза Иного», это только в плюс. Эта колонна, к которой прислонилась моя потенциальная жертва, как раз скрывала меня от него, да и стоял он ко мне затылком. К тому же, ему, занятому подробностями добровольно-принудительного изнасилования какой-то из заключенных внизу сиделиц, было не до того, что творитсяу него за спиной. И совершенно зря. Короткий замах цепом и кожаная плетёнка, увлекаемая увесистым черепом Крыжня, крепко прихватила его горло к каменному столбу. Коротко мотнув череп и рукоять между собой, чтоб язык никуда не убежал, я рванул к все также стоявшему на коленях второму бандиту, увлечено трепавшемуся о своих любовных похождениях. Он почуял что-то лишь в последний миг, может, услышал шорох моих шагов, а может, его внимание привлек тихий хрип, издаваемый его обездвиженным напарником. Он обернулся ко мне лицом, на котором все еще блуждала безмятежная улыбка. Только и успел испугаться глазами, округлив их, когда увидел приближающуюся смерть. В следующее мгновение жало Крыжня перерубило его шею почти полностью, оставив лишь небольшой лоскут мяса, не позволивший голове оторваться полностью. Она дернулась, завалившись назад, словно скинутый на спину жутковатый капюшон, из разрубленных артерий вверх брызнули струи парящей во влажном воздухе крови. Я подхватил опадающее тело за волосы на голове, и легким взмахом отсек ее от туловища окончательно. После чего повернулся ко второму, судорожно пытающемуся освободится от горлового захвата Молотильщика, весельчаку. Тот уже не выглядел таким весёлым, особенно после того, как увидел в моей руке голову своего собеседника.