Колесо времени(Солнце, Луна и древние люди) - Ларичев Виталий Епифанович. Страница 13

Год, кроме того, делился на две части. В начале его Плеяды ровно в полночь проходили на юге, занимая наибольшую высоту над горизонтом. Вторая половина года начиналась в момент вечернего восхода в ноябре созвездия Плеяд. В это время, когда Хапи готовился отступить к своим берегам, свершались празднества поминовения и почитания умерших. Исключительная значимость для культа мертвых придавалась также моменту самого нижнего над горизонтом прохождения звезды Альфа Дракона, «Полярной звезды» того далекого времени.

Значительно мудренее приходилось жрецам считать время по лунным месяцам из-за непостоянства самой богини Луны, усугубленного к тому же досадным проигрышем Тоту пяти дней, вследствие чего лунный год и оказался на декаду короче солнечного. Чтобы совместить разные по величине годы — лунный и солнечный, даже многоопытный Тот основательно поломал голову, прежде чем добился удовлетворительного результата. Но должны же были люди уметь определять дни празднеств и в соответствии с лунными фазами! А фазы эти были так переменчивы из-за того, что путешествующую на небесной барке Луну преследовал в Дуат гигантский кабан. Он около 17-го дня каждого месяца надкусывал ее, после чего полная Луна бледнела и, в агонии уменьшаясь, умирала. Она исчезала с Неба на два-три дня. Это была страшная пора еще и потому, что именно в такое скорбное время на ослепительный солнечный диск мог вдруг среди бела дня наползти черный диск — змий Апоп, настигнув Солнце, пытался проглотить его. Случалось и так, что кабан не надкусывал, а проглатывал Луну, из-за чего она покрывалась тенью или становилась красноватой, как бы облитой кровью.

Тоту пришлось подстраивать лунный календарь к солнечному, учитывая многие обстоятельства. Для совмещения счета времени по Солнцу и Луне он выбрал срок в 25 лет по 365 дней в каждом. Такой период Тот выбрал не случайно: количество дней в нем (9125) укладывалось в целое число лунных месяцев (309). Но это было еще полдела. Теперь следовало подходящим образом рассредоточить месяцы по лунным годам, количество которых должно было составлять одинаковое с солнечными число лет. Здесь-то и показал Тот, что в знании математики и астрономии не уступает знаменитым патриархам допотопных времен: 9 лунных лет он объявил большими, включив в них по 13 месяцев, а 16 лет — малыми, или обычными, составив каждый из 12 месяцев. И еще две примечательные тонкости: 1) поскольку Тот, как и патриархи, знал, что лунный месяц длится около 29 с половиной дней, то 2 соседних в году месяца составил поочередно из 29 или 30 дней, что позволяло обойтись при счете времени без малоудобных дробей, ибо в двух месяцах в сумме получалось целое число дней — 59; 2) чтобы 25-летний лунный цикл составлял те же, что при счете по Солнцу, 9125 дней, Тот предложил два последних месяца каждого пятого года считать по 30 дней.

Любой, произведя несложные подсчеты, сможет убедиться как в простоте, так и в точности календарных расчетов мудрого Тота.

Тем большее удивление чужестранца должно было вызвать то обстоятельство, что ему как будто осталось неведомо познанное еще в допотопные времена — длительность солнечного года совсем не составляет целое число дней — 365. Ведь недаром же благочестивые патриархи добавляли к солнечному календарю один день в 4 года и вычитали по одному дню каждые 150 лет. Между тем слепое исполнение предписания Тота в стране Хапи приводило к ошибке в счислении времени, которая не могла пройти незамеченной: уже за 40 лет отставание календаря составляло целую декаду, за 100 лет — 24 дня, а к третьему поколению недостача оказывалась равной трем декадам — целому месяцу! За тысячелетие «задолженность» приближалась к двум третям года и составляла 8 месяцев и 2 дня.

Возможно ли, чтобы столь тонкий учетчик времени, как Тот, божество науки и письменности, не обратил внимания на то обстоятельство, что через каждые 4 года один из самых торжественных праздников, Новый год, посвященный самому Тоту, приходилось отмечать на день раньше, в то время как летнее солнцестояние, совпадающее с не менее значительными событиями — разливом Хапи (Нила) и утренним восходом прекрасной звезды Сотис-Изиды, напротив, сдвигалось по календарю на день позже?

Поскольку у Тота на учете был буквально каждый час суток, то наступление в каждый год летнего солнцестояния на целых 6 часов позже, чем 365 дней назад (из чего и складывались за 4 года недостающие сутки), жрецы-астрономы не могли оставить без внимания. Такое невозможно вообразить хотя бы потому, что в конце концов наступала пора и привычные по чередованию места сезонов в году нарушались до неузнаваемости, а значит, определенного вида сельскохозяйственные работы земледелец вынужден был производить совсем не в те месяцы, в какие они обычно осуществлялись. Названия месяцев не подсказывали более, какой наступит сезон в природном круговороте, — следует ли ожидать жару или дуновение прохладного ветра со стороны моря, готовиться ли к севу, к жатве хлеба или к сбору винограда. Отступая, день нового года беззаботно странствовал по знакам зодиака, и, значит, возвращения времен года не приходились на одни и те же числа. Счисление времени жрецами, как это ни прозвучит странно, велось как бы вне обычных времен года. Для простого земледельца, однако, начало года всегда наступало в день разлива Нила, поскольку он, очевидно, все же придерживался при ориентации во времени «природного крестьянского календаря». В сущности, «просчет» Тота приводил к парадоксу: одно и то же число оказывалось со временем в любой из возможных точек календаря!

Подозрения в досадном упущении или даже просчете многомудрого Тота при разработке им календаря лишены, однако, оснований. Как можно осмелиться подумать, что он, самый искушенный в познании хода времени, не заметил четвертинки дня, что набегает за солнечный год сверх 365 суток? Ведь уже через четыре года летнее солнцестояние приходилось бы не на первое, а на второе число месяца тота. И тем не менее чужестранец мог бы убедиться воочию в ближайшие же часы на одной из главных церемоний, которые сопровождали ритуал коронации при вступлении на престол нового фараона: жрецы храма Изиды, звездной богини Сотис, с ревнивым удовлетворением готовились заслушать освященную вековыми традициями клятву — «не делать ни одного нарушения в календаре, не вставлять в него ни одного дня, не изменять праздников, всегда держаться 365 дней». Кто посмеет усомниться в том, что в этих клятвенных заверениях сына Солнца и владыки земли Хапи отражена смиренная покорность считаться с непреклонным пожеланием Тота ни в коем случае не учитывать того времени, что набегает за год сверх некогда установленных им 365 дней. Фараон, догадываясь, чем может грозить ему нарушение завета, мог утешить себя лишь тем, что традициями благосклонно дозволялось вести учет следующих за вступлением на трон лет по годам его правления.

Чужестранец, размышляя о причуде Тота, мог бы прийти к выводу, что в стране Хапи отдают предпочтение столь, кажется, очевидному в грубости (с астрономической точки зрения) календарю, учитывая удобство счисления времени по простым, стандартизованным, легко соотносимым друг с другом единицам измерения. В самом деле, куда уж проще, когда знаешь, что каждый месяц всегда составляет 30 дней, которые распределяются на 3 декады (или 6 пентад), и не нужно помнить, что каждые 4 года календарь следует дополнять особым днем, а через 150 лет, напротив, один день не принимать в расчет. Поэтому если бы вдруг, допустим, потребовалось определить, сколько дней разделяют даты, отстоящие друг от друга на 100 лет, то жрецам Хапи в отличие от грека или римлянина не пришлось бы долго ломать голову. Постоянный календарь и стандартная система измерения времени позволяли решить задачу просто — следовало только умножить 100 на 365 — и ответ получен!

Но если мнение чужестранца о стремлении жрецов Хапи к облегчению своих трудов при подсчете дней было и не лишено резона, то, определенно, лишь частично, да и то при учете только ближайших, положим в пределах жизни одного поколения, перспектив. В остальном же «блуждание» сезона по месяцам, как сказали бы римляне — annus vagus, «блуждающего года», сдвиги чисел по календарю из-за непостоянства их позиций, смещение по тем же причинам сроков празднеств держали отвечающих за точность времени жрецов-астрономов в неустанном напряжении. Недаром и сам календарь назывался — «перечень дней года с указанием праздников», а усердные в дотошности астрономические наблюдения нацеливались в первую очередь на установление (возможно, предвычисление?) дат «подвижных» праздников и на предсказание времени, когда могло ожидаться лунное или солнечное затмение. В особенности внимательно приходилось следить за моментами наступления главных событий: имеющего жизненно важное значение летнего солнцестояния, которое, сопровождаясь утренним, предваряющим появление Солнца восходом Сотис-Изиды, давало знать о начале в ближайшие пентады разлива плодородных вод Хапи и новогоднего праздника Первого тота.