Зови меня Златовлаской (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна. Страница 8

— К чему говорить о взаимовыгодности, если это благотворительная акция? — едко поинтересовалась Ада.

— А по-твоему, всегда должен быть победитель и проигравший? Кто сказал, что в благотворительности не может быть концепции win-win? — парировал он.

— Это только в теории все гладко, а на деле возникнет куча спорных моментов. Как добиться справедливости в распределении оказанной и принятой помощи?

— Все зависит от тебя. Хочешь сделать доброе дело — делай. А если ты боишься перетрудиться в деле совершенствования мира, что ж, выбор опять за тобой.

— Но старшеклассники сейчас и так загружены выше крыши, а ты хочешь взвалить на нас обязанности целого благотворительного фонда, — протестовала Ада.

— Я считаю, что время для добрых дел можно найти всегда. Я надеюсь на поддержку тех, кто думает так же.

— Я согласна с Максимом, — сказала Алина Юкина. — Волков бояться — в лес не ходить. Мы должны хотя бы попробовать, вдруг их этого выйдет что-то стоящее.

Ада сверкнула злобным взглядом, и завязалась перепалка. Были люди, которые верили в идею Максима и хотели ее реализовать, а были и скептики, разделяющие сомнения Ады. Я не принимала ничью сторону, потому что сама толком не понимала, что думаю на этот счет.

Спустя пятнадцать минут жарких споров Светлана Викторовна нарушила свое молчание, заявив, что раз акция вызывает столько дискуссий, нужно сформулировать идею в понятной и краткой форме, а потом устроить общешкольное голосование. На этом и порешили.

Как всегда после споров с Максимом Ада брызгала ядом. Даже на следующий день ее настроение не поднялось. В столовой она сидела и громко обсуждала со всеми, кто готов был ее слушать, несуразность идеи Муслимова:

— А знаете, почему он корчит из себя святошу? Потому что хочет заработать себе репутацию защитника народа, прежде чем его папочка начнет толкать его по своим стопам, чтобы все говорили, что Муслимов-младший добился всего сам.

— О чем ты? — спросила у Ады незнакомая мне девчонка.

— О том, что всем известно, кто отец Максима и ради чего весь этот цирк.

— А кто его отец? — поинтересовался парень за соседним столом.

— Его отец — политик, но что это значит? — перебила я открывшую рот подругу.

— Да, его отец политик. И, конечно, Муслимов тоже пойдет в политику. Сейчас собственный имидж стал ему особенно дорог, ведь учеба в школе заканчивается и начинается взрослая жизнь. Если Максиму удастся протолкнуть этот проект, об этом обязательно черкнут в какой-нибудь городской газетенке и непременно упомянут главного деятеля Максима Муслимова.

— Ты считаешь, что он делает все ради собственных корыстных интересов? — удивленно спросила Алина Юкина.

К диалогу прислушивались все новые и новые люди.

— Конечно! Нахрен мы ему не сдались. Все десять лет школы Максимка жил в свое удовольствие и думать не думал о помощи нуждающимся, а сейчас ему стало очень надо. Типичный политикан, который продвигает свои интересы, прикрываясь благими делами.

— Это всего лишь твое мнение, — сухо заметила я.

Ее неприкрытая агрессия начинала меня раздражать.

— Это не только мое мнение! Это мнение всех, кто хоть немного умеет читать между строк!

— То, что его отец в политике, не является доказательством того, что Максим зарабатывает себе репутацию. А даже если и так, то что в этом плохого? Его затея никому не навредит, только наоборот, — протестовала я.

— Может, и так! Но меня бесит, что он лицемерит, извлекая свой шкурный интерес из всего, что говорит и делает. А вы и рады развесить уши и провозгласить этого напыщенного петуха героем! — гневно ответила она.

Покачав головой, я бросила взгляд в сторону и, вздрогнув, заметила, что Максим Муслимов, прислонившись к колонне, внимательно слушает, как Ада на всю столовую поливает его грязью. Я не знала, давно ли он там стоял и все ли он слышал. Он смотрел на Аду без злости, но сосредоточенно, слегка прищурив глаза. А она тем временем распалялась все больше, называя его ханжой, фарисеем и просто засранцем.

Выпучив глаза, я уставилась на подругу, пытаясь взглядом дать ей понять, что Максим рядом. Однако она была так увлечена своей гневной тирадой, что не заметила моих знаков.

— Ада, остановись. Ада. Ада! Да замолчи ты, наконец! — мне пришлось повысить голос.

Ада недоуменно уставилась на меня. Я метнула взгляд в сторону колонны. Проследив за ним, Ада заметила Максима, быстро отвернулась и начала вилкой ковыряться в еде, демонстрируя, что ее монолог закончен.

Вслед за ней остальные ребята тоже увидели Максима и стали разбредаться. Через пару секунд Максим поправил рюкзак на плече и, не сказав никому ни слова, покинул столовую.

— Что за цирк ты устроила? — сердилась я на подругу. — Даже если так думаешь, к чему переходить на личности?

— Больно много ты понимаешь, — огрызнулась Ада, отвернувшись от меня.

Честно сказать, в последнее время я перестала узнавать свою подругу в моменты, когда поблизости был Максим или когда речь заходила о нем. Из доброй, веселой и острой на язык девчонки она превращалась в злобную фурию. Я до сих пор не до конца понимала, чего Ада так бесится, но обсуждать это сейчас не хотелось. Ни к чему быку лишний раз напоминать про красную тряпку.

До конца дня мы почти не общались. После школы мы с Булаткиным пошли домой без нее. Я рассказала ему о сцене в столовой, на которой он не присутствовал.

— Удивительно, что он вот так ей все спустил, — заметил Антон.

— Да, я тоже ожидала, что он вступит с ней в спор, выскажется в свое оправдание, а он ничего, никакой реакции.

Немного помолчав, Антон неожиданно спросил:

— Саш, как ты думаешь, я симпатичный? Я бы мог понравиться девушке?

— Конечно! — я ласково потрепала его по голове. — Ты что, забыл, что ты моя первая любовь?

— Нет, я серьезно, каковы мои реальные шансы замутить с красивой девчонкой?

— Мы сейчас говорим про красивую девчонку в принципе или про Милославскую? — уточнила я.

— Про Милославскую, — признался Антон.

— Шансы есть всегда, ты же знаешь. Но ты никаких попыток даже не предпринимаешь. Может, стоит начать действовать?

— Я написал ей.

— Что? Когда? — я удивленно вскинула брови.

— Позавчера. Добавился в друзья ВКонтакте и написал. Она отвечала довольно мило, но я чувствую, что не зацепил ее.

— Пригласи ее куда-нибудь.

— Не могу, у нас не такое общение. Пока мы просто выяснили, что мы из одной школы и что она очень красивая.

Я вздохнула. Объективно Булаткин был симпатичным парнем. Высокий, спортивный, статный. Но в душе он был больше мальчиком, чем мужчиной. Ему не хватало дерзости и самоуверенности, которые делают привлекательными даже далеко не самых красивых мужчин. В вопросах любви Антон был робким, бесхитростным и слишком много думал.

— Может, стоит сменить тактику? Сделай что-нибудь неожиданное, сорви шаблон. Например, иди к ее дому и напиши что-то вроде: "Стою у твоего подъезда, у меня два мороженых. Выходи, угощаю".

— А если она выйдет? — испуганно спросил Антон.

— Ну, на это и расчет. Погуляете. При личном общении всегда проще зацепить, чем по переписке.

— Ну, не знаю. Что-то я пока не готов, — с сомнением произнес Антон. — Наверняка все парни в школе мечтают вот так погулять с ней.

— Все парни в школе? Значит, по-твоему, со мной погулять никто не мечтает? — наигранно обиделась я.

Антон рассмеялся и примирительно обнял меня за плечи.

Тем временем с каждым днем конкурс талантов становился все ближе и ближе. Последнюю неделю мы с Мишей репетировали через день. Номер получился отличный. Живой, красивый и зажигательный.

Специально для выступления я взяла напрокат платье для бальных танцев. Красное, обтягивающее, обшитое стразами и пайетками. Для обычной жизни перебор, но для сцены — идеально. Для Миши мы выбрали свободные черные брюки и белую классическую рубашку.

Конкурс должен был состояться в среду, и я очень хотела выиграть. Во-первых, для собственного удовлетворения. Во-вторых, из-за денег, которые хотела отложить на ламинирование волос. И, в-третьих, чтобы утереть нос этой стерве Ширшиковой.