Славка - дочь Рода, или где наша не попадала (СИ) - Кравченко Елена Евгеньевна. Страница 27

Не заметила как стемнело. Лес окутался ночной тенью. Мне стало страшно и одиноко, я свернулась в клубок и заснула. От напряжения, усталости, голода. Силы истекли из меня. Все их я отдала на рождение стихии.

Проснулась я от веселого щебета птиц над головой. Они сидели на ветвях и удивленно поблескивали круглыми глазками. Да, для них я представляла интересную картину. Грязная, растрепанная, исцарапанная, в одежде висящей на мне лохмотьями сквозь которое видно голое тело. Красавица, что ни говори. Я зашлась в истеричном смехе. Птицы вспорхнули со своих веток, а я каталась по земле и не могла успокоиться. Обессилев, я наконец замолкла. С трудом села, прислонившись к стволу. Оглянулась. Береза. На меня хлынул освежающий поток. Я закрыла глаза и отдалась этому чувству родства. С некоторых пор береза ассоциировалась у меня с Борвесом и чувством покоя. Её близость придавала сил и уверенности. Их я сейчас и почувствовала.

***

Я брела по лесу. Становилось всё темнее. Не потому что сумерки наступали. Лес становился всё гуще и глуше. Я уходила в сторону от дороги где остались мои похитители. Знала, что могу зайти в самую непролазную чащу, но заставить себя двигаться обратно, чтобы быть ближе к жилью не могла. Вот оно русское авось в полном своем выражении. Авось выйду на тропу. Авось найду домик в лесу. Авось выйду к людям. Другим людям. Не велиарам.

Ноги нещадно болели. Ступни были изранены в кровь. Еще у березы я оторвала полосу ткани от подола и обмотала ноги. Это мало помогало. Раны были не залечены. Тратить силы пытаясь сделать невозможное не стала. Только слегка убрала болевые ощущения. Раны на руках медленно заживали, покрывались тонким слоем новой кожи.

Набрела на несколько кустиков ягод. Малина. Откуда здесь в этой чащобе взялась малина? Но отвечать на этот вопрос самой себе не стала. Съела. Мало, только раздразнила голод. Очень хотелось пить. Но ручья поблизости никакого не видно и не слышно. Подумала, если мне сейчас встретится какой нибудь зверь, даже бешеный заяц, я буду для него легкой добычей. Ни физических сил ни внутренних практически не осталось. Я шла до конца дня, когда было уже практически не видно куда наступаю, свалилась в банальном голодном обмороке. Всё таки четыре дня голодовки — много даже для меня.

— Пей, — услышала тихий голос. Ну вот, уже галлюцинации слуховые пошли, подумала я и почувствовала возле губ что-то холодное. Судорожно дернулась, но меня удержали и в горло полилась влага. Кисленькая. Я сделала глоток. И уже не обращая внимание на то, что это может быть всего лишь моим миражом стала глотать. Пусть это все не взаправду, хотя бы в отключке напьюсь.

В следующий раз я очнулась и открыла глаза.

Напротив меня стояла молодая женщина с каштановыми волосами и зелеными глазами. Одета она была привычно для моего глаза — юбка до икр, блуза с завязочками, как в некоторых народных костюмах, с широкими рукавами стягивающимися к запястьям и передник. Ни дать ни взять молодка из села. Только бледная немного. Она улыбалась доброй улыбкой и протягивала мне кружку из бересты.

— Пей, тебе сейчас надо много пить.

Я с удовольствием напилась, по вкусу клюквенным напитком. Неужели я до самого болота добрела? С облегчением откинулась на мягкие подушки. Я лежала на узкой удобной кровати, покрытой свежим бельем. Надо мной деревянные балки. Стены из свежеобтёсанного дерева. Деревенская изба? Откуда она здесь в лесу?

— Где я? — попыталась спросить, но голос пока меня не слушался и вышел хрип.

— Молчи пока, отдыхай, тебе надо еще несколько дней полежать.

Я вопросительно смотрела на неё. Она поняла, вздохнула и ответила, улыбка не сошла с губ, но была уже какой-то приклеенной.

— У меня ты в лесном доме. Ягия меня зовут.

Я вздрогнула, ассоциировав имя с Бабой-Ягой. Но женщина была молода, красива и приветлива. Что-то я видно не на шутку ослабла, если имя может так меня взволновать.

— Как я здесь оказалась? — говорить было трудно, но смоченное горло уже могло проталкивать звуки.

— Весточка пришла, помощь тебе требуется, защита. Я пошла за тобой, а ты уже в дороге. Береза рассказала, что силой тебя напоила. И куда двинулась. К концу дня только отыскала твои следы. Побегала ты. Шустрая, сильная. Только голодная.

— Весточка? От кого?

— Ищут тебя. Три силы ищут. Одна сила власть и друг, вторая — враг и родич, третья — божественная. А весточку Борвес через березу прислал. Она ему о тебе рассказала, а он мне.

Три силы значит… Первая это, думаю, Властитель и Кан. Знала, что будут искать меня. На сердце стало теплее. Как будто к родному плечу прислонилась. Вторая, понятно, братец любезный. А вот третья? Божественная… Не за мной ли учиненный ураган ответ хотят спросить? Оказалось, думала я вслух.

— Нет. Силы стихии поворчали и успокоились. Что им какой-то ветер поднятый колдуньей. А про божественный поиск не спрашивай, я в их дела не лезу. И они в мои.

Как-то грустно она об этом сказала. Неужели Боги на неё сердятся? Но это всё-таки не моё дело. Её личное, захочет — расскажет.

— А сколько я здесь?

— У меня четыре дня. А исчезла ты скоро уж две недели как.

— Что? Две недели? Не может того быть! Везли меня четверо суток в тарантайке, по лесу я бродила день. Откуда же две недели?

— Зельем тебя опоили, сонным и дурманным. Тебе казалось четыре дня, а прошло намного больше недели. Отдыхай. Потом поговорим. Сейчас тебе надо сил набраться. Раны залечить. Дурман из крови выгнать.

Я пролежала еще два дня, засыпала, просыпалась, ела что-то полужидкое. На третий день утром почувствовала, что силы ко мне полностью вернулись. Я встала с постели. Потянулась, с удовольствием отметила, что ничего у меня не болит. И радостно засмеялась, подходя к окну. Передо мной сплошная стена леса. И кажется он неприветливым и хмурым, хотя солнце вовсю светит. Тмутаракань, а в чем же я выйду!

Услышала позади шаги и обернулась..

— Платье твое совсем в лохмотья превратилось, извини. Даже чинить его не стала. Походи в моем. Если не брезгуешь, конечно, — проговорила Ягия. Похоже она тоже довольна результатом своих трудов.

Я радостно улыбнулась. Даже если бы так было что брезгую, голой далеко не уйдешь. Но одежда Ягии мне вполне годилась. Чистая. Не новая, но и не застиранная. Такая же как у нее — юбка и блуза. А вот на ноги? Но она уже протягивала мне мягкие туфельки. Из чего интересно они сделаны?

— Из трав болотных. Не бойся. Они в нити вытянуты и сотканы в ткань. Но она прочная, порвать её не просто. А что такое Тмутаракань?

Я смутилась. Мысли она мои читает или это я вслух ругаюсь?

На этот раз меня накормили вполне нормальной пищей — блинчики с вареньем, морошка по виду и вкусу, чай, булочки свежие.

— Не потолстеешь, — усмехнулась женщина, глядя как я кошусь, взять или нет еще блинчик. — Ты исхудала, немного сладкого и жирного не повредит. А теперь рассказывай то, чего я не знаю.

Я рассказала Ягии свои приключения. О поведении и словах братца. О своих действиях. Она внимательно слушала и не перебивала.

— С братом двоюродным ты справишься. Сил в этом тебе хватит. Только внимательна будь, знамения не пропусти. А вот с матерью его старайся не встречаться. Не твоего поля ягодка, пока. Знаний тебе не хватает. Силой своей управлять не умеешь. Найди учителя, который тебе поможет с силой своей справиться. Впрочем, он сам тебя найдет.

Мне хотелось о многом расспросить Ягию, но она была не очень разговорчива. Я поняла, что если бы не просьба Борвеса, она могла и мимо меня пройти в лесу. Я прожила у нее в домике два дня после того как встала с постели. Выходила на крошечную полянку возле дома, разминала тело, забывшее, казалось, как о невзгодах, так и о былых тренировках. К вечеру второго почувствовала, что мышцы пришли в относительную норму и я могу двигаться дальше, о чем ей и сказала. Она улыбнулась, было видно, что рада моему решению.

Утром мы вместе вышли на крыльцо.

— Можешь идти своей дорогой. Из чащи тебя выведу, а дальше сама найдешь. Будь осторожна, по сторонам смотри. Борвесу скажу, что здорова ты, дальше своим путем идешь. Он у тебя еще длинный и не простой.