Славка - дочь Рода, или где наша не попадала (СИ) - Кравченко Елена Евгеньевна. Страница 42

Зойки не было. Она ушла с моими товарищами гулять. Удачи и счастья ей. Может найдется оборотень, который не побоится связать судьбу с велиаркой. А я долго ворочалась в постели, пытаясь разобраться со своими эмоциями.

У меня были парни, и поцелуи. Дальше романтики, правда, не заходило. То ли я была такая занятая. То ли не было у меня полного доверия к своим «возлюбленным». А простой секс меня никогда не привлекал. Такая вот не современная. Меня за это подруги всё время корили. А может все проще — это были «не мои» мальчики? Этот поцелуй выбил из колеи. Он настолько отличался от всего что я чувствовала раньше… Я никогда не теряла голову. Приятно было. Вкусно. Не более… Что произошло? Да, поначалу боль и обида. Грубость я поняла. Рассерженный Волчара — это страшно. А вот то, что последовало потом. Когда почувствовала нежность и мягкость, теплоту и негу… Реакция моего тела… Мне хотелось прижаться к ведьмаку, чтобы слиться в одно целое. Зарыться пальцами в его длинные волосы и ощущать, как они шелковыми нитями просачиваются сквозь них. Губы до сих пор помнят сладость и боль, желание и протест. И что из этого влияет сильнее — я не могла сказать. Со слезами на глазах и не излеченной болью в сердце я заснула.

Но поспать не удалось. Вернулась Зойка и напевая стала натыкаться на вещи.

— Зойка, ты что, пьяная?.. — сонно пробормотала закрываясь с головой одеялом.

— Ага. Немного.

Это и было удивительно. Вроде, велиары почти не пьянеют. Или в этом сведения о них тоже лгут.

— Славка, да не спи же. Ещё не ночь, а ты в постель завалилась. Посмотри только какой вечер. Легенда. Такие бывают раз в сто лет. — радостно щебетала она.

Я сдернула одеяло с головы и внимательно посмотрела на неё. Глаза и волосы горят пламенем. Поднеси спичку — вспыхнет. Но это пламя счастья.

— Зоя, а какая у тебя ипостась?

— Белка.

Я чуть с кровати не свалилась. Зойка — белка? Ну, она невысокая, крепенькая. Думала лисичка. Я представила, как она скачет по деревьям и хихикнула. Белка неодобрительно посмотрела на меня.

— Смеёшься… Парни надо мной в моём городе тоже смеялись.

— Дурочка. Я очень люблю белок. Они забавные, быстрые и хозяйственные. Из тебя выйдет хорошая жена.

— Меня Клион в город пригласил погулять, — счастливо рассмеялась бел… Зойка. Настроение у неё сменялось со скоростью ветра.

Клион? Этот тяжеловесный медведь? Да он же прихлопнет её одной лапой. Причем в любой ипостаси. Хотя… Он неповоротливый и тугодум. А я снова хихикнула, кем же у них будут дети? Пандой, решила я. Ни медведь и ни белка. Хвост пушистый. Рыжая, а пузичко чёрное.

— Ты чего опять смеёшься… — похоже Зойка сейчас рассердится всерьёз.

— Прости, Зоинька. Представила ваших детишек, пандочек. Это такие красные маленькие медведики. Очень красивые.

— Ах, ты… — смеясь, бросилась ко мне велиарка и остановилась побледнев. — Что у тебя случилось?

— Почему сразу случилось? — настроение опять упало ниже плинтуса.

— А ты в зеркало на себя смотрела7

Я подошла к зеркалу. Да. Такую даже в гроб не положат. Глаза покраснели. Губы припухли, капелька крови застыла на нижней. Авангардизм. Прямо сейчас в картинную галерею выставляй.

— Я пойду погуляю, говоришь, вечер сказочный, — бросила ей и выскочила в дверь. Раздеться так и не успела. Оно и к лучшему.

Не знала куда податься. В лесок не пошла, наткнусь на кого не следует. Побрела к конюшням. Если открыто — пообщаюсь с Вороном.

Странно, но дверь была распахнута. Я вошла… Волчара. Он стоял рядом со стойлом моего коня и гладил по гриве. А тот, предатель, переступал с ноги на ногу и тыкался в него губами. Я развернулась бежать, наткнулась на грабли и упала. Ведьмак подскочил и поставил меня на ноги. Но не отпускал. Держал за плечи. А я не пыталась уйти.

— Прости, Славка, — Волчара сглотнул, даже слышно было.

— За что? — не поднимала головы, уставилась в пол. Почувствовала его руку на своей щеке, палец очертил губы.

— Я не хотел делать больно.

Его пальцы прикоснулись к моей шее, слабая боль заставила поморщиться.

— Что там? — задрала голову, чтобы видеть глаза. Они были виноватыми и несчастными. Волосы говорили о раскаянии.

— Синяки. Я — зверь.

Я резко отвернулась, но он не выпустил меня. Заглянула в свою суть. Нащупала в организме нити. Действительно, боль. Даже не обратила на неё внимание. Сняла боль и прошлась по неправильности в расцветке — синякам.

Руст осторожно повернул меня к себе лицом, глаза его широко раскрылись, он облизнул губы. А я не могла от них оторвать взгляда.

— Я говорила, что могу снимать боль, — он кивнул и нерешительно провел по шее, где раньше красовались пятна. Их и увидела Зойка.

Ну не хотелось мне, чтобы он отпускал меня.

— Он мой брат, — неожиданно для себя призналась. — Русиан, мой брат, троюродный. Об этом никто не знает. И знать не должен. Так лучше и для него и для меня.

Руст с силой прижал меня к себе и уткнулся мне в макушку. Я чувствовала, как расслаблялось его тело, из рук ушло напряжение. А я купалась в их тепле.

— Мне надо идти, скоро отбой. Я только с Вороном хотела попрощаться, — пробормотала ему в грудь. Что он услышал, не знаю. Мне хотелось, чтобы он поцеловал меня. Без злости. Нежно. Но он отпустил и отступил на шаг. По губам проскальзывала улыбка, еле заметная, намёк. Но мне было достаточно и её. Недопонимание ушло. Может всё наладится?

Зойка меня не ждала и вовсю сопела. По её губам тоже проскальзывала улыбка. Спи, белочка. Сладких снов.

24. Взрыв силы

Ничего не изменилось. Вот совершенно, абсолютно, ни на йоту — ни-че-го.

Сидела на паре по истории Сварбела, слушала нудный голос Дрозда — не дрозд он, точно, а пономарь, заснуть можно. Заснуть можно, вот ставить первой парой, когда не до конца проснулся — нельзя. Голова сама собой тянется вниз опуститься на стол и продолжить досматривать прерванное сновидение. О чём только начальство Школы думало.

А я продолжала честить Волчару Руста. Заносчивый, клыкастый ведьмак. С облезлым потрепанным хвостом и стальными глумливыми глазами. Эти глаза в обрамлении густых ресниц, недоумевающие или смешливые, снились мне ночами. Казалось, оборотень был не согласен с моей оценкой его исключительных и божественных качеств. Только по утрам на пробежках и на боевых тренировках глаза были холодными и неприступными. Ни капельки тепла не обнаруживалось в них. Взгляд ведьмака равнодушно проскальзывал по мне и уплывал дальше. А уж гонял он меня как… Не хочется об этом и говорить. Мне доставалось, пожалуй, больше остальных. Неоднократно ловила на себе недоумевающий и сочувствующий взгляд сокурсников. Я крепко сжимала зубы, как только эмаль еще не слетела, и продолжала тренировку. На меня сыпались удары, подсечки, захваты. От бросков на землю тело постоянно ломило и покрывалось синяками. Приходилось каждый вечер излечиваться. Иначе уже сейчас я была бы похожа на жертву страшной катастрофы, без надежды на выздоровление. Ближе чем на пять шагов Волчара ко мне не приближался. Словно я зачумленная. Другим он мог исправить положение рук, ног, тела при отработке какого-либо удара. Ко мне — ни-ни, прикасаться не можно. Я чувствовала себя зараженной всеми видимыми и невидимыми болезнями и заклятиями.

Мне представлялось, что он принял моё родство с Правителем, согласился, что у меня могут быть свои тайны и надежды, желания и взгляд на мир. Значит, всё это сформировало моё воображение. На самом деле ничего этого и в помине не было. А как же сумасшедший поцелуй? Непроизвольно дотронулась до губ. Только при одном воспоминании их начинало покалывать, обжигать призрачным огнём.

Хватит! Хватит, Славка, сказала себе. Оставь пустые мечты и займись вплотную наукой. А чем я занимаюсь, изумленно проговорило подсознание. На курсе и так меня считают чуть ли не монашкой. Я просиживаю в библиотеке зарывшись в книги, дополнительно занимаюсь физическими нагрузками для своего вполне развитого тела. Руны, их плетение, воздушную волшбу знаю лучше других в классе. Сверх того посещаю курс жизни и смерти, поражая этим своих товарищей. Тебе больше всех надо? — единственная реакция на мои занятия.