Цифрогелион (СИ) - Вайнберг Исаак. Страница 30

Внутри гидравлических гранат находилась жидкость под большим давлением — при повороте ключа взводился часовой механизм, отсчитывающий от пяти до тридцати секунд, в зависимости от силы поворота, и приводящий в конце отсчёта к выбросу длинных стержней, удерживающих десятки игл, утопленных в корпусе гидравлической гранаты. Иглы под давлением воды вылетали наружу, поражая все цели, оказавшиеся на расстоянии нескольких метров вокруг.

Существовали так же модификации гранат с отравленными иглами и паровые гранаты, хотя последние встречались редко, так как нуждались в нагреве перед использованием, для которого нужно было электричество.

Вообще, у этих гранат была очень сомнительная репутация: выдавали их всегда и всем, а вот пользоваться ими не спешил никто, равно как и брать в реальный бой. Дело в том, что, во-первых, у гидравлических и паровых гранат был крайне обширный радиус действия. Даже если такая хреновина рванёт в тридцати метрах, одна из игл вполне может прилететь вам в глаз. Конечно, она вас не убьёт, но оказаться со стальной иглой в глазу во время боя — спорное удовольствие, сильно понижающее ваши шансы на выживание в этой битве.

Но это не самый большой недостаток гидравлических гранат — в конце концов все привыкли, что использовать эти штуки нужно только из-за укрытия (желательно, чтобы в укрытии были не только вы, но и все ваши боевые товарищи). Самый же большой недостаток гранат заключался в том, что они были достаточно чувствительными, и если вы во время побега от врага или в погоне за ним (тут уж всё зависит от ситуации и вашей смелости), споткнётесь и хорошенько шмякнитесь своим гранатным поясом о брусчатку, то вполне возможно ваша мошонка превратится в решето, а вы — в кричащего фальцетом страдальца, проклинающего тот день, когда пьяница-отец уговорил вас поступить на службу…

Закончив с приготовлениями, я вышел на улицу. Губернатор стоял у входа и разговаривал с крепким мужчиной, обладающим выдающийся нижней челюстью, грубыми чертами лица и суровым взглядом. Одет этот человек был в офицерскую форму чёрного цвета и золочёные латы с витиеватым узором, почти такие же роскошные, какие носил Губернатор. На бедре у офицера, в коричневой кожаной кобуре, был закреплён боевой топор.

— Мистер Вилли! — Губернатор, заметив, как я вышел из арсенала, жестом пригласил меня подойти к ним. — Прошу, знакомьтесь — это полковник Сулейман! Именно он возглавит боевой поход, который, несомненно, войдёт в историю…

— Здравствуйте, — поздоровался я и протянул полковнику Сулейману ладонь для рукопожатия. — Очень рад нашему знакомству…

— А я буду рад, если вы не будете путаться у меня и моих людей под ногами, — грубо ответил полковник Сулейман, смерив меня презрительным взглядом. Руки он мне не подал. — У меня и так будет достаточно дел — не хватало ещё нянчиться со столичным хлыщом, не способным отличить коломёт от вешалки…

— Полковник, как грубо… — пристыдил его Губернатор, положив руку на плечо. — Если бы наш гость был настолько не приспособлен к жизни, разве бы его послали сюда в одиночку. И более того, разве бы он смог добраться до нас живым?

— Удача порой улыбается и самым неподготовленным из нас, — ответил полковник. — В любом случае, — сидите в экипаже и не высовывайтесь. Если у меня возникнет хоть малейшее неудобство из-за вашего присутствия — я сразу же отправлю вас обратно. Я не ваша нянька, а это не экскурсия, вам понятно?

— Так точно, — коротко ответил я, не желая развивать этот неприятный разговор.

Глава тринадцатая. Западные районы

Я наблюдал, как небольшая армия Губернатора Старого Города стройными рядами вытекает из-под западных ворот. Будучи гражданским и не находясь в подчинении у кого-либо, я вышел за ворота чуть раньше и теперь ждал, когда выедет грузовой Экипаж, в котором приказал мне разместиться крайне недружелюбно настроенный ко мне полковник Сулейман.

Мощёная дорога, идеально чистая со стороны территории Губернатора, пропадала сразу же за воротами, утонув в глубокой грязи. Бойцы, бравым маршем выходящие с той стороны, моментально переходили на куда более осторожный и сдержанный шаг, как только их чистые серые брюки до самых колен покрывались поднимаемой с дороги грязью, а подошвы начинали предательски скользить по густой жиже.

Вот, в проёме ворот появилась шагающая машина: мощная двуногая стальная конструкция высотой с двухэтажный дом. Я был прекрасно осведомлён об устройстве этих агрегатов, так как много времени посвятил их изучению в Дворцовой Академии и часто возился с ними в ангарах военной техники.

Механические ноги и руки машины обтягивали мышцы двух королевских горилл, изолированных в задней части прямоугольной кабины пилота. Пилот использовал несколько поворотных рычагов для управления руками и сложную систему педалей для управления ногами и движением корпуса.

Гориллы, кроме движущей силы, давали машине и электрический ток, используемый в мощных фонарях, вмонтированных в переднюю часть корпуса, а также для возвратных электрошоковых гарпунов, пусковые установки которых были закреплены на плечах машины. Эти гарпуны были соединены с установкой длинным пятидесятиметровым кабелем, смотанным в катушки, имеющие электрический привод. После выстрела по этим проводам подавался ток, а затем кабель при помощи сильных приводов сматывался, возвращая гарпуны в пусковые установки для новых выстрелов. На деле этот процесс редко проходил без осложнений: гарпуны цеплялись за прочно стоящие элементы окружения: за ноги или руки шаговой машины; не попадали в пусковые гнёзда, и в итоге тросы приходилось либо обрубать, чтобы они не мешали шаговой машине завершить другие задачи, либо, если машина уже не участвовала в сражении, вызывать на помощь пехоту, чтобы солдатня помогла освободить гарпуны и вернуть их на место для последующего использования.

Следом за шагающей машиной из ворот выехал грузовой экипаж. Он был в несколько раз больше обычного — легкового: имел длинный грузовой отсек, расположенный в задней части, увеличенный пассажирский отсек, куда более широкую колёсную базу и четыре пары широких колёс, обтянутых резиной и цепями, кроме этого, корпус экипажа был обшит стальными листами для обеспечения защиты от лёгкого стрелкового оружия.

Часть грузового отсека подобных экипажей, разумеется, занимала генераторная, но она, в отличие от обычных лёгких экипажей, была снабжена аж четырьмя лошадьми: по одной на каждую пару мощных колёс (хотя существовали генераторы и с бо́льшим количеством животных — к примеру, при перевозе Стены использовались экипажи поистине исполинских размеров, приводимые в движение аж тридцатью лошадьми).

Подобные генераторы имели более сложную систему стимуляции сокращения мышц животных, так как нуждались в идеальной синхронизации их мышечных усилий, чтобы добиться одинаковой скорости вращения колёс, а при необходимости, заставлять их работать асинхронно для успешного преодоления участков маршрута со сложной проходимостью.

Я вышел на дорогу и преградил путь экипажу, потому как мне не совсем хотелось догонять его по всей этой сколькой грязи, если он проедет мимо.

Экипаж остановился, и одна из четырёх обшитых металлом дверей пассажирской кабины экипажа отворилась. По металлическим ступеням я поднялся в салон. Тут разместилось шесть рядов кожаных диванчиков и узкие проходы сбоку от них. На переднем сидении, за рычагами управления, сидел патрульный с нашивкой ефрейтора на плече. Смотровые окна были только у переднего ряда: лобовые стёкла и небольшие боковые.

— Здравствуйте, мистер, — добродушно поздоровался он, не отрываясь от управления экипажем. — Занимайте любое свободное место.

В салоне было всего два свободных места на переднем сидении: шестнадцать других занимали офицеры, в большинстве своём встретившие меня безразличными взглядами.

— Передние места не пользуются большой популярностью, да? — спросил я у ефрейтора, отставляя в сторону коломёт и садясь рядом с ним.