Цифрогелион (СИ) - Вайнберг Исаак. Страница 35
Внутри оказалось пусто…
Слава богу…
Кожаное кресло пилота было залито кровью. Сетка, находившаяся за изголовьем операторского кресла и закрывавшая генераторный отсек, была разорвана в клочья…
В этот момент мне всё стало ясно. Чудовище не вставляло ключ управления, чтобы отключить свет, оно просто убило горилл в генераторном отсеке…
Видимо, чудовище, отрезая лестницу, даже и не думало лишать нас возможности подняться в кабину — ему нужно было немного времени, чтобы справиться с металлической сеткой и добраться до горилл.
Чёрт возьми... Да что же это за твари такие? Они ведут себя не как чудовища, ведомые голодом, а как разумные существа… Но могут ли они быть людьми? Нет — едва ли: я видел, что они творят со своими жертвами — у человека не хватит сил на такое…
Когда я спустился вниз, то не мог не заметить на лице капитана тень разочарования — видимо, где-то в глубине души он надеялся, что чудовище разорвёт меня в клочья, и я больше не буду надоедать ему своими расследованиями.
— Чудовища там не было, — сообщил я, забирая у сержанта Августа свой пружинный коломёт. — Оно срубило лестницу, чтобы выиграть немного времени.
— Времени? — удивился капитан. — Для чего ему понадобилось время?
— Чтобы добраться до горилл и убить их. Эти твари очень умны, офицер. Они лишили нас полковника — нашего лидера, а теперь и единственной тяжёлой боевой машины.
— Глупости, — скривился капитан. — Просто совпадение и стечение обстоятельств: полковник отошёл от нашей позиции и сам подверг себя опасности, ну а пилот машины опрометчиво открыл сетку навстречу окнам, за которыми и пряталось чудовище. Думаю, они просто используют любую возможность убивать лёгкую, отбившуюся от стаи, добычу…
— А что вы скажете о лестнице и горилле? — спросил я. — Тоже лёгкая добыча?
— Лестницу оно могло срубить случайно, когда покидало кабину, — предположил капитан. — Ну а гориллы… Да, должно быть, просто лёгкая цель: тварь, ведомая лишь хищными инстинктами, не могла не убить живое существо, оказавшееся на расстоянии вытянутой руки.
— Скажите, а разве чудовища хоть раз были замечены в нападении на животных? — задал ещё один вопрос я. — Насколько мне известно, они обходили стороной даже людей, у которых было мало жизней...
— Вот именно, — губы капитана растянулись в самодовольной улыбке. — И, как видите, сейчас они пренебрегли этим правилом и с удовольствием нападают на солдат, у которых в запасе менее двадцати лет жизни. Видимо, мы близко подошли к их логову, а они просто защищают свою территорию и именно поэтому они и убивают и людей, и горилл без разбору: для них нет разницы между гориллами и людьми — мы просто агрессоры, вторгшиеся на их территорию. Так что сейчас лучшее, что мы можем сделать, это передислоцироваться на ближайший перекрёсток и самое главное: держаться всем вместе, чтобы не провоцировать чудовищ на новые нападения. Дотянем до утра, а потом вернёмся в…
— ВСЕ СЮДА! РАДИ ВСЕХ БОГОВ! ВСЕ СЮДА! — раздался откуда-то из хвоста колонны перепуганный вопль.
— Какого чёрта? — с недоумением оглянулся капитан. — Сержант, за мной!
Я остановил капитана, положив руку ему на плечо.
— Возьмите с собой всех людей, — попросил я.
Казалось, капитан вот-вот сбросит мою руку со своего плеча, но, видимо, не найдя в моём взгляде ничего, кроме тревоги и беспокойства за жизни людей, он передумал: взгляд его неожиданно смягчился, и вместо того, чтобы убрать мою руку, он лишь успокаивающе похлопал меня по предплечью.
— Вы правы, — кивнул он и повернулся к Сержанту. — Соберите всех! Держимся вместе и следуем в хвост, к офицерскому экипажу.
Сержант моментально бросился к ближайшей группе солдат, громким криком раздавая приказы. Вскоре вокруг нас собралась толпа из нескольких десятков бойцов. Выстроившись в плотную колонну и подняв фонари (мой по-прежнему висел у меня над головой), мы двинулись в направлении офицерского экипажа, расположившегося в самом конце колонны. По пути к нам присоединялись новые люди — мы не оставляли никого — забрали даже водителя грузового экипажа, решив, что с нами ему будет безопаснее.
Офицерский экипаж стоял погружённый во тьму. Свет наших фонарей выхватывал лишь небольшую часть водительской кабины. Вокруг него и за ним не было видно ни единого горящего фонаря. Перед ним столпилось около десятка бойцов, один из которых, явно находился в состоянии помешательства:
— ПОМОГИТЕ! РАДИ БОГОВ ПОМОГИТЕ! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! — вопил он, совершенно обезумевшим взглядом смотря в тёмное небо и хватаясь за всех, до кого мог дотянуться, словно утопающий. — СПАСИТЕ МЕНЯ! СПАСИТЕ МЕНЯ! СПАСИТЕ МЕНЯ!
— Рядовой! Сейчас же возьмите себя в руки, чёрт вас возьми! — растолкав других солдат, капитан добрался до вопящего и отвесил ему звонкую пощёчину.
Пощёчина не возымела никакого действия. Рядовой продолжал вопить. Ухватив капитана за воротник, он подтянул его к себе.
— ОНИ ЗАБИРАЮТ ИХ ДУШИ! НЕ ДАЙТЕ ИМ ЗАБРАТЬ И МОЮ, КАПИТАН! СПАСИТЕ МЕНЯ, РАДИ ВСЕХ БОГОВ!
— Кто?! Кто ОНИ?! — капитан, не обращая внимание на руку, стискивающую его ворот, сам схватил рядового за грудки и подтянул к себе так близко, что вжался своим носом в его. — Кто, чёрт возьми, забирает души?! Как они выглядят?! Сколько их?! ОТВЕЧАЙ, РЯДОВОЙ!!
Внезапно глаза рядового выкатились из орбит ещё больше, он сделал шумный вдох, а затем стал заваливаться в сторону.
— Твою мать! — выругался капитан, поддерживая падающего бойца, чтобы он не разбил голову при падении. Ему помогали ещё несколько людей.
Когда боец оказался на земле, капитан принялся трясти его за плечи и бить по щекам. Остекленевшие глаза бойца смотрели в небо.
— Капитан, проверьте пульс, — предложил я. — Мне кажется, у него не выдержало сердце…
Капитан тут же приложил два пальца к шее бойца. Затем поднял его руку и приложил пальцы под запястьем.
— Мёртв, — наконец констатировал он, поднимаясь на ноги. — Все за мной. Нужно осмотреть офицерский экипаж. Идём колонной по десять в ряд, плечом к плечу. Расстояние между рядами — один шаг, первые три ряда смотрят вперёд, следующие три — контролируют фланги, последние два — прикрывают тылы. Если заметите любое движение — сразу же кричите направление и позицию врага. И ради бога — не используйте гранаты — тут слишком много наших людей.
— Капитан, — обратился к нему я. — Нам надо отходить в здание… Нельзя оставаться под открытым небом…
— Я не оставлю людей здесь, — отрезал капитан. — Сначала заберём всех, кто выжил.
— Никто не выжил. Подумайте сами, капитан: там темно, хотя должны гореть десятки фонарей. Мы не слышим ни единого звука, даже криков или стонов. А лай собак? Почему не лают псы? В экипаже не горит свет…
— Может быть, они выключили свет, чтобы не привлекать внимание чудовищ, — предположил капитан. — Может быть, кому-то удалось спрятаться под экипажем или внутри него. Мы не уйдём, пока не убедимся, что выживших нет, и точка…
— Понял, — кивнул я. — С вашего позволения, я вызовусь быть вашим личным стражником. Понимаю, вы сомневаетесь в моих боевых навыках, так как не знаете меня, но прошу вас не сомневаться в моей смелости — ведь я не давал вам для этого поводов: вы последний офицер и единственный, кто может взять на себя командование оставшимися людьми, вас нужно защитить любой ценой…
Разумеется, защитить я хотел в первую очередь всех остальных. Защитить от идиотских решений, которые капитан вполне мог принять в ближайшее время…
Я видел, что капитан на грани. Есть в трусливом по своей сути человеке момент, когда он, находясь в одном шаге от срыва, становится излишне безрассудным. Трусливым человека делает преобладание фантазий над разумом: в опасный момент его сознание поглощают фантазии, не позволяя логическим оценкам ситуации пробиться через них. Человек, панически боящийся высоты, ни за что не останется спокойным на балконе, потому что сколько бы логических доводов вы не привели, выйдя на балкон, он будет видеть лишь тысячи страшных способов, которыми он может погибнуть в этой ситуации.