One night (СИ) - "Sally Davila". Страница 21

В стерильно чистом холле, милая девушка в белом халатике, внимательно слушала мой ломанный английский, и медленно, раскладывая каждое слово чуть ли не по слогам, объяснила мне, где пребывает Ольга Якимец. Предоставить информацию о её здоровье она отказалась, сославшись на то, что мне нужно говорить с врачом. И то, он будет говорить со мной, если посчитает нужным. В принципе, логично. Я ни Ольге, ни её детям никем не являюсь.

Найдя нужную мне дверь, я нерешительно помялся, и попытался войти, но замок не позволил мне это сделать. Единственное, что мне оставалось делать, это ждать, пока кто-нибудь здесь появится, и смотреть в окно, на спящую Олю. Не полностью прикрытые жалюзи позволяли делать это почти беспрепятственно. Я смотрел на непривычно бледные губы, сжатые так, будто ей снится неприятный сон и не услышал, как дверь рядом открылась, и лишь увидел, как в палату вошел врач. Он провел небольшой осмотр, от чего Оля так и не проснулась, и тихо вышел. Как только за ним закрылась дверь, я попытал счастье поговорить с ним

— Здравствуйте, могу я узнать, как обстоят дела у пациентки? — со своим английским я старался быть как можно более понятливым, и доктор первым делом, естественно, спросил, кем я ей являюсь. Я ответил, что близкий друг, он сказал лишь, что Он со мной на эту тему говорить не может, но зато может Отец. Он кивнул мне за спину, и поспешно ушел, а я обернулся и увидел шагающего в мою сторону модельной походкой знакомого мне японца. Хидео. Хоть так. Пусть он меня и бесит, но мир надо сохранять, если я хочу выведать побольше информации.

Он подошел ближе к палате, и только тогда заметил, что я пристально на него смотрю. Он подозрительно на меня посмотрел, и хотел пройти мимо, сразу в палату, но я его окликнул, причем по имени, и ему ничего не оставалось, как остановится, и заговорить со мной

— Привет. А Вы кто? — спросил он с заметным акцентом, и я понял, что общаться нам будет крайне трудно

— Я Руслан, друг Ольги. Хотел спросить у Вас, в каком она состоянии — поняв с некоторой задержкой, то, что я сказал, он просиял в широкой улыбке, протянул мне руку для приветствия и выложил мне всё, без каких либо допросов, на что я даже не рассчитывал

— Оля пока почти не приходила в себя, очнувшись только пару раз на пару минут. Роды шли долго, что её вымотало, и плюс ко всему она потеряла много крови. Врачи едва смогли остановить кровотечение, влил в неё остатки крови, которая у них была, но это не помогло ей полностью прийти в себя. Для скорого выздоровления ей нужно еще переливание, но, к сожалению, подходящих доноров нет. А мальчики так и благоухают здоровьем, не смотря на то, что недоношенные

— Какая группа ей нужна?

— Первая отрицательная

— Отлично. Моя должна подойти. Зови врача

Я долго не раздумывал, когда услышал группу крови. Я готов отдать ей хоть литры своей крови, если понадобится. Хидео быстро сообразил, что делать, и помчался в кабинет врача. Я последовал следом, и врач, тоже долго не размышляя, повел меня на требуемые анализы. Через пару часов, когда и Женя приехал в больницу, доктор обрадовал всех новостью, что я просто идеальный для Оли донор, и сразу же отправился готовить оборудование для переливания. Пока шла подготовка, Женя успел рассказать, что сюда летят Игорь и Рома из Польши, и в скором времени должна приехать мать Оли. Короче, на это событие слетаются все. Так же, в ожидании, я обратил внимание, что к Оле приходят различные посетители, в виде друзей, коллег и просто знакомых. Её палата теперь была заставлена цветами, шариками, и корзинками с различными фруктами, которые она так обожает.

Всё время, пока шла процедура, я смотрел на кажущееся безжизненным лицо Оли и думал, что делать дальше. Вот, я прилетел сюда, сломя голову, и даже уволился ради этого с работы. Но что дальше? Я для неё всего лишь друг. Как бы там не случилось, я не хочу оставлять её, и отныне находится постоянно рядом. Даже если ради этого придется перебраться в чужую страну, и выложить за это огромную сумму денег. Родственников у меня в штатах нет, грин-карту давать мне некому.

После того, как процедура закончилась, нас оставили в комнате одних, отдыхать. Наши кровати находились лишь в полуметре друг от друга, так что я смог протянуть руку и сжать её ладонь в своей, переплетая наши пальцы. Я всё так же наблюдал за её медленно порозовевшим лицом, когда её рука в моей резко напряглась, и сжала мои пальцы. Еще через пару секунд она распахнула глаза, устремляя взгляд в потолок. Потом она перевела взгляд на наши крепко сплетенные пальцы, и после только медленно на меня самого. На её лице читалась смесь удивления, и какой-то радости что ли. Хотя я, со своими влюбленными мозгами, мог увидеть то, что хочу. Я вымученно улыбнулся на её взгляд и сказал

— Привет

— Привет — её хриплый тихий голос звучал, будто и неё был вовсе, и после первого же слова она закашлялась. Я, понимая всё без слов, нажал на кнопку вызова медсестры, и та появилась в палате буквально через несколько секунд

— О, вы очнулись. Это просто отлично. Мальчики срывают голоса, требуя маму — сестра мило улыбалась, и когда бросила взгляд на наши сцепленные руки, улыбнулась даже шире. Она быстро осмотрела Олю, и та хрипло попросила воды. Медсестра продолжала что-то щебетать про Олиных детей, пока помогала новоиспеченной матери держать стакан, и когда Оля отодвинула от себя опустевший сосуд, она спросила

— Хотите увидеть сыновей? — и Оля с широкой улыбкой ответила уже более уверенным голосом «Конечно». Девушка в белом халате быстро вернулась с белоснежным кулечком в руках, который неистово извивался в её руках, а следом за ней вошла вторая, неся такой же кулечек. Оле положили детей к ней в две руки, из-за чего мне пришлось её отпустить. Но счастье на лице Оли, при виде её детей, смело всю мою грусть. Она улыбалась ярко и лучезарно, а дети, которые минуту назад что-то кряхтели и дергались, как могли, вмиг успокоились, при виде матери. Я смотрел, как Оля ворковала с детьми, не следя за течением времени, ощущая в груди такое теплое приятное чувство. Хотя Оля и не моя женщина, и дети эти не от меня. Но чувство счастья всё равно зародилось мое груди, и я понял, что мне совершенно безразлично, кто приходится отцом этим крошечным комочкам.

Через какое-то время, Олю с детьми увезли в её собственную палату, меня накормили, я привел себя в порядок и вернулся в её палату уже как посетитель. Врач ничего против посещения теперь не имел, тем более моего. Оля, лежа в постели, держала одного ребенка, а второй был на руках Хидео, который мило болтал с ним на японском. И сидящий в углу Женя вдруг задал логичный вопрос

— А как вы их назвали? — и тут в комнате повисла гробовая тишина, если не учитывать кряхтения малышей. После долгой паузы, Оля выдала

— Хидео, ты, конечно, меня извини, но имена я сама выбрала. Старшего будут звать Джулиан, а младшего Джереми. И пусть разница у них всего в три минуты — она сказал это с широкой улыбкой, но таким тоном, заставляющим согласится

— А что, мне нравится — улыбнулся Хидео, и кивнул уже свертку — Да, Джереми? И тебе нравится?

Следующий логичный вопрос задал уже я

— А как вы их различать собрались? — и Хидео подошел ко мне, позволяя взглянуть на детское личико

— У младшего маленькая родинка на щеке. У старшего такой нет — а я заглянул в пронзительные зеленые глаза, и чуть не умер от нахлынувшей нежности. Лицо ребенка было похожим и на мать, и на отца. От отца ему достался разрез глаз, овал лица, и изящный прямой нос, а от мамы достались пухлые губы, и темно-зеленые глаза. Джереми долго рассматривал моё лицо, а потом вдруг улыбнулся беззубым ротиком, и протянул одну свободную руку ко мне. Я наклонился к нему ближе, и он провел маленькой нежной ладошкой по моей щетине. От умиления у меня проступили слезы, но я сумел быстро смахнуть их, оставляя их незамеченными.

Вдруг дверь в палату резко распахнулась, и в неё влетел мужчина, в котором я узнал Романа. Он быстро продвинулся мимо всех собравшихся к постели, и крепко обнял Олю, огибая ребенка в её руках. После он повернулся к ребенку, и на его лице проступило выражение нежности, такое же, как в принципе у всех собравшихся. Следом, через минуту, в комнату вошел Игорь