Рожденный Великим (СИ) - Бутырская Наталья. Страница 3

Мальчик не любил, когда его трогали, но привык к этому. Многие хотели познакомиться с уникальным мальчиком, но почему-то не могли придумать ничего лучше, кроме как потрепать его за щеку, взлохматить волосы или потыкать пальцем, словно он был щенком. Вейшенг не разрешал себя стричь и сам по утрам укладывал волосы в пучок только ради того, чтобы его лишний раз не трогали.

– Я понимаю, учитель.

– Ничего ты не понимаешь. Думаешь, стоит лишь прочитать свитки и выучить те закорючки, и ты станешь мастером начертания? Обычно я не беру в ученики детей младше четырнадцати, потому что они слишком глупы, легкомысленны и безалаберны, но про тебя ходят слухи, что ты особенный, исключительный. Что ж, я дам возможность удивить меня. Смотри внимательно.

Старик медленно провел рукой по кругу, и вслед за движением пальца появлялась золотистая линия. Когда круг замкнулся, он убрал руку, а хрупкая полупрозрачная линия продолжила висеть в воздухе. Вейшенгу ужасно захотелось дотронуться до нее, но он не стал, слишком уж это было несолидно.

– А теперь попробуй создать свою печать. Знай, что еще никто не сумел нарисовать ее с первого раза. И одно ограничение – ты можешь использовать для этого только свою Ки. Никаких кристаллов. Ты же чувствуешь свои пределы?

Вейшенг насупился. Хотя он прочитал все доступные ему свитки на тему начертания и выучил правила сплетения простых каскадов, он по-прежнему не знал, как создавать печати. Он думал, что учитель придет, объяснит ему принцип построения, научит направлять Ки, а тут его фактически швырнули в воду и сказали плыть к берегу.

Но мальчик и не думал сдаваться. Он поднял руку точно так же, как это сделал старик, и с усилием провел пальцем дугу. Ни искорки не мелькнуло перед глазами.

«Он сказал, что я должен использовать свою Ки, значит, нужно как-то приложить ее сюда, – думал Вейшенг. – Может, для этого нужно знать какое-то заклинание? Наподобие заклинания лечебной нити, которое показывал папа. Но старик не сказал мне слова, не дал никаких зацепок. Или он хочет поиздеваться надо мной? Он берет в ученики только детей старше четырнадцати. Что происходит в четырнадцать? Это еще не совершеннолетие. Только ли неразумность его беспокоит?»

Четырнадцать… четырнадцать… у мальчиков ломается голос, но Вейшенг ни разу не слышал, чтобы это как-то влияло на магию, у девочек начинают расти… эти самые. Но ведь старик пришел к нему, а значит, начертание доступно и для восьмилеток.

Что еще он говорил? Что для начертания не нужен магический талант. Как такое возможно? Нужна Ки, но не важен талант. Это какая-то загадка. Для заклинания зачерпываешь Ки и преобразуешь ее в магию, но при этом талант определяет, сколько Ки будет потрачено впустую, а сколько вольется в заклинание.

«А что если печать – это как огненный камень? – вдруг осенило мальчика. – Чтобы огненный камень нагрелся, магия не требуется, достаточно только влить Ки. Может, в печать тоже нужно влить чистую Ки?»

Он еще раз поднял руку, сосредоточил Ки на кончике пальца и попытался снова нарисовать печать. На этот раз искра была. Но только искра. Вейшенг обрадовался, глянул на старика, но тот с невозмутимым видом рассматривал картину.

Еще попытка. Еще… Искры были, но линия никак не хотела прорисовываться. Вейшенг пробовал вливать больше Ки, потом меньше Ки, пробовал соотносить с дыханием, с положением ног и даже со сторонами света. Ему казалось, что еще вот-вот, и он поймет секрет старика.

Но во время очередной попытки мальчик вдруг покачнулся и рухнул на пол. Старик подошел к нему и сказал:

– Вот мой первый урок. Не зазнавайся. Не переоценивай себя. Ты такой же, как и все. Ты слишком хотел меня поразить своим талантом, потратил больше Ки, чем разрешено, и вот результат: ты лежишь на полу и не можешь двинуть рукой. Начертатель без энергии – мертвый начертатель. Запомни это! Через неделю я приду еще раз.

И вышел из комнаты.

Часть 2

С каждым годом слава Вейшенга лишь росла. Простолюдины всей страны обсуждали при встрече погоду, здоровье родственников и успехи Вейшенга.

– Слышали? Гений Фа сумел победить в поединке студента военной академии! А ведь мальчику всего десять лет!

– Слышали? Он выиграл в го у мастера игры Хуа Ченю!

– Слышали? Вейшенг уже начал чертить массивы из печатей! Это ли не настоящий гений?

Во дворце императора также не могли игнорировать растущую популярность мальчика. Не сделав ещё ничего, он уже стал национальным героем, символом надежды, ведь Вейшенг – выходец из народа, родился в провинции в семье обычного лекаря, а сейчас вхож в дома знатных семейств.

Каждый крестьянин и каждый мелкий лавочник отныне мечтал, что и в его семье родится гениальный сын, который прославится на всю страну.

Когда Фа Вейшенгу исполнилось двенадцать, его пригласили во дворец Тай-фу вместе с родителями. Там мальчику устроили экзамены по всем предметам: от знания классической поэзии до разбора судебных решений. Его проверяли и на знание этикета, и на мастерство ведения светской беседы, и многие проверяющие выходили с удивленными лицами, качали головами и говорили, что мальчика с такими талантами ждёт либо страшная, либо поистине великая судьба.

Несмотря на хороший заработок, Фа Делунь не сумел бы оплатить работу всех учителей, но именитые мастера начали предлагать свои услуги бесплатно. Потому что все учителя Вейшенга приобретали ещё большую славу, к ним приходило больше учеников, цена за их услуги возрастала в разы. Только старый начертатель брал столько же денег, что и в начале, и относился к мальчику так же строго, как и в самом начале обучения

В результате у отца и сына не оставалось времени на общение, Фа Лунг сильно переживала из-за этого, пока наконец не придумала решение. Она предложила Делуню по вечерам обучать сына лекарскому делу. В результате Вейшенг бы не переживал, что напрасно тратит время, а Делунь бы практиковался в своём деле, ведь после приезда в столицу он совсем забросил лечение людей и занимался только своей системой.

– Вейшенг, уважаемый мастер! Прошу прощения, что прерываю занятие, но это очень срочный вопрос! – мама постучала в дверь.

Вейшенг рисовал массив из одиннадцати печатей, самый сложный из всех, что он когда-либо пробовал. Уже висело в воздухе семь печатей, и его напряжённая рука вырисовывала замысловатые элементы восьмой. Стоит лишь отвлечься, и весь массив рассыплется.

Учитель, как обычно, рассматривал картину на стене, сейчас на ней был изображен танцующий журавль.

На лбу Вейшенга выступил пот. Он боялся, что мать откроет дверь, не дождавшись ответа. Учитель, конечно, мог бы ответить ей и попросить подождать ещё пять минут, но мальчик знал, что старик ни за что так не сделает. Недаром он постоянно повторял, что настоящий начертатель должен уметь создавать массивы невзирая на внешние условия, даже под градом стрел и взрывов.

"Может, он специально подговорил маму, чтобы усложнить мне задачу?" – думал мальчик.

Снова стук. Осталась последняя печать – замыкающая. Именно она соединит элементы массива и сольет их воедино. Больше всего ошибок возникало именно во время начертания последней печати.

Ещё один элемент. Массив засиял ровным золотистым светом и растворился в воздухе. Все получилось!

– Урок окончен, – сказал учитель, встал и открыл дверь.

– Ещё раз прошу прощения. Пришёл человек из дворца императора! Вейшенг, тебя срочно вызывают туда! – выпалила мама. – Я подготовила наряд.

Вейшенг вздохнул, поклонился учителю и пошёл за матерью.

В двенадцать лет Вейшенг выглядел старше из-за высокого роста, серьёзного выражения лица и чересчур вежливых манер. Он обещал вырасти красавцем с утонченными чертами, а его длинные чёрные волосы неизменно приводили в восторг женщин любого возраста. Поэтому Фа Линг любила снаряжать сына во взрослые одежды, которые шли ему неимоверно.