Приключения либроманта в СССР (СИ) - Богдашов Сергей Александрович. Страница 61

Что самое интересное, дело не ограничится стрелковым оружием — из огромного плаката можно и самолёт достать. Если существуют богатыри, способные таскать за собой тепловозы, то почему бы такого уникума не привязать к бульдозеру? Возьмётся силач в плакате за предмет, а трактор его потихоньку потянет, и вытащат на свет какой-нибудь космический истребитель из "Звёздных войн".

Несовместимости материалов, тяжести предметов… Ерунда всё это. Просто, мне лень и некогда заниматься доскональным изучением своих возможностей, а человеческий мозг очень изобретателен, особенно когда дело касается оружия. Найдут способы обойти и эти, пока ещё непонятные мне ограничения.

Одним словом, вооружившись магией, люди обязательно придумают способ уничтожить себя и никакие чудовища для этого не понадобятся. Хотя, не исключаю, что будут попытки выращивания каких-нибудь вурдалаков в военных целях.

От размеренного хода моих мыслей отвлек, увеличивающийся в зеркале заднего вида, "Москвич" цвета морской волны. Глянул на спидометр и присвистнул — у меня скорость восемьдесят, а этот пепелац, судя по тому, как живо он меня догоняет, минимум под сотню валит.

— "Ну-ну, давай родной, жми. Мне спешить некуда и гоняться я с тобой не намерен", — проскочила мысль, когда меня, как стоячего обгонял "четыреста двенадцатый".

В промелькнувшей машине заметил за рулем мужчину лет тридцати пяти, которому что-то объяснял седой пассажир, активно при этом жестикулируя. На заднем сидении находились темноволосая ровесница водителя и девчушка лет семи, которая после обгона решила посмотреть через заднее стекло, кого же это обогнал их лихой шофёр. Мне даже показалась, что девочка мне задорно подмигнула. Скорее всего, показалось, потому что в детском лице я успел увидеть ужас, когда после манёвра задок "Москвича" помотало из стороны в сторону, и машина резво умчалась в кювет.

В своём мире не раз встречал слетевшие с дороги и убитые в хлам машины. Даже будучи здесь за Горьким довелось увидеть разбившийся самосвал, который вытягивали из кювета два КРАЗа. Но чтобы на моих глазах произошла автокатастрофа — такое в моей жизни впервые.

Резко затормозил, заглушил движок и выдернул ключ из замка зажигания. Через несколько секунд я с огнетушителем и аптечкой в руках оказался перед улетевшей машиной.

Судя по большим вмятинам на капоте и крыше, "Москвич" перевернулся и встал на колёса. Что интересно, он даже не заглох. Лобовое стекло вылетело, и валялось рядом с машиной. Остальные стекла превратились в мелкое крошево и пролились сверкающим дождём в салон.

— Все живы? — прокричал я, просунув руку через разбитое стекло водительской двери, глуша двигатель и вытаскивая из замка зажигания ключи, сообразив, что сам водитель находится в прострации и до этой процедуры не скоро додумается.

— Вроде, живы, — ответил за всех седой пассажир, — Доча. Внуча. Как вы там?

— Нога болит, — прохныкала девочка и залилась детским плачем.

Я подёргал ручку двери, но при падении произошла деформация кузова и задняя дверь не открылась. Впрочем, как и все остальные. Запрыгнул на багажник и через задний проём вытащил наружу ревущую девчушку. Заметил неестественно вывернутую левую ножку у ребёнка, аккуратно посадил девочку в нескольких метрах от машины и помог вылезти из "Москвича" женщине.

— Мужики! Сами выберетесь? — спросил я у сидевших спереди, доставая из машины валяющийся на заднем сидении журнал "Наука и жизнь", и дождавшись утвердительных ответов, вернулся к плачущей девочке, около которой уже сидела на коленях, как я понял, её мама.

Для тех, кто не знает — "Наука и жизнь" это толстый научно-популярный журнал. Если его скрутить в трубу, обмотать изолентой и ударить им кому-нибудь по голове, то сотрясение мозгов можно устроить запросто. Вот только журнал нужен мне не в качестве оружия — надо ребёнку ногу зафиксировать, а журнал в качестве медицинской шины как раз подойдёт.

Обманом заставил девочку проглотить обезболивающую чудо-таблетку, которую достал с подачи Гоши. Вынул из аптечки вату и, разложив её в самодельной лангете из журнала, зафиксировал ножку ребёнка.

От того, что во время аварии, девчушка смотрела на меня, раскрошившееся заднее стекло посекло ей лицо. Обычно разбивающееся автостекло не образует острых осколков, но много ли нужно, чтобы поранить нежную кожу ребёнка. Попросил притихшую девочку закрыть глаза и побрызгал спреем ей на лицо.

— Какое удивительное лекарство, — чуть слышно произнесла женщина, наблюдая, как лицо её дочери очищается от крови, и заживают мелкие порезы.

— Обычная перекись водорода, — соврал я, — Просто у меня космонавты знакомые есть. Для них специально в баллончики заправляют. У тебя документы есть? Ребёнка в больницу нужно срочно везти. Я не врач, но у неё вроде перелом.

— Паспорт есть, — протянул седовласый мужчина женщине дамскую сумочку, — Спасибо тебе, парень, за то, что не проехал мимо. Подбросишь дочку с внучкой в Саранск до травмпункта? А мы с зятьком попробуем из кювета выбраться.

— Конечно, отвезу. Какие могут быть разговоры. Адрес знаешь? — спросил я у женщины и после кивка аккуратно взял на руки девочку, — Дед, может ещё, чем помочь? В ГАИ не нужно сообщить?

— А смысл? — заметил седой, — Сами разберёмся, — и выразительно зыркнул на осунувшегося зятя.

Чую, кому-то сегодня начистят морду.

— "Проехал бы я раньше мимо людей попавших в беду? — размышлял я, после того как оставил Веру и её дочь Любу у дверей рентген-кабинета в детской травматологии, — Не знаю точно, но скорее всего, промчался бы, махнув рукой, и придумав для себя какую-нибудь отговорку, что, мол, некогда, да и без меня найдётся, кому помогать. А здесь и сейчас я, даже не задумываясь, бросился на выручку. Нет, я не совершил никакого подвига, но для себя я совершил поступок".

Не готов сказать, почему у нас флейтисткой все пошло не так, но отчего-то мне это показалось правильным. В день нашего знакомства я уехал. У меня к ней отношение совсем другое, отличное от того, какое было к другим девушкам. Может, я её напрасно превозношу, но мне она кажется какой-то особенной.

В основных отношениях между мужчиной и женщиной, существующих в этом времени, я разобрался. Все достаточно примитивно и просто. Познакомились, понравились, и пора идти в ЗАГС. На этом, похоже, меня и поймал тот хмырь, что Алису увёл. Я на материальную часть налегал, но оказывается, был неправ. Нужно ещё на уши что-то вешать, и быть всегда рядом. Причём, так сразу и не определишь, что важнее. То ли общение, то ли присутствие.

— А ты знаешь, что наш завкафедрой сказал? — озадачила меня вопросом Галина, когда я на следующий день подъехал к пяти вечера. Как и договаривались.

— Откуда ж мне знать? Наверняка, он сказал что-то умное. А я парень простой. Мне эти отгадки ни к чему, — отмазался я от славы прорицателя.

— Ему твоя музыка жутко понравилась.

— Прямо таки жутко?

— Может я неправильно сказала, но он попросил меня, чтобы я вас познакомила.

— Солнце мое, а как ты сама считаешь, оно мне надо?

— Федор Семенович у нас очень авторитетный. Говорят, сам ректор с ним считается.

— А как Федора Семеновича зовут по фамилии? — поинтересовался я, сложив за спиной пальцы крестиком, на удачу.

— Васильев, — пожала Галина плечами.

Угу, так-то он председатель правления Союза композиторов Чувашской АССР.

Сам об этом только вчера узнал, когда запрос в поисковик ввёл.

Надо же, какая у нас маленькая Республика!

Те, кто в столице нашей Родины находятся на положении полубога, у нас в педагогическом преподают.

Вот объяснил бы мне кто-нибудь, какая между ними разница? Теми, кто в Москве музыку сочиняет, и у нас, в Чебоксарах.

Васильев, этот хоть написал что-то значимое, а москвичи непонятно на чём поднялись.