Кладбище Хайгейт: Истинная Вампира (СИ) - Сумрак Костилия. Страница 25

На этом короткая речь отца закончилась, и я вышла на несколько шагов вперёд, позволяя гостям поглядеть на себя, не прячась в тени. Крепко сцепила руки в замок, нервничая, но всё-таки смогла выдавить милую приветственную улыбку.

Некоторые в зале искренне улыбались, были и те кто смерил меня скептическим взглядом, будто гадая — справлюсь ли я с целым Кланом, а были и те, кто с первой секунды не проявили ко мне уважения, но тщательно скрывали свою ненависть, прикрываясь фальшивыми улыбками.

Я вежливо кивнула монаху, которому было поручено взять с меня клятву. Отец накинул мне на плечи тяжёлую, королевскую мантию, которая будто тонко намекала, как не сладко мне придется.

— Приклонись, дитя, и принеси клятву своему народу и Богу, покровительствующему твой Клан.

Я послушно встала на колени перед монахом, приклоняя голову.

— Я клянусь верности своему Покровителю, дарю ему свою и душу и искренне благодарю за магию, которую он подарил нашему Клану. Клянусь своему народу в том, что он будет в безопасности, что его новая Повелительница никогда не превознесет чувства выше долга пред ним, что при моем правлении наш Клан будет процветать. Клянусь, что в случае кровопролитной войны или голода буду все силы бросать на спасение народа.

Монах кивнул, тихо шепнув чтобы я встала и приняла корону. Я взглянула на всех, кто присутствовал в зале, и гордо приподняла подбородок.

Монах надел мне на голову корону, которую ему протянула моя мать.

— Я принимаю клятву Королевы Шаниры, и провозглашаю ее новой Королевой Изгнанных Вампиров! Да будут Боги нашего мира благосклонны во время ее правления!

Зал взорвался аплодисментами, а у меня чуть не подкосились ноги. Я пережила это…

— Когда я смогу уйти, отец? — тихо прошептала, когда гости двинулись в сторону столов с закусками, а зал залила мягкая, ненавязчивая мелодия.

— Пока нет, это будет невежливо. Потерпи немного, Аро, скоро ты сможешь покинуть этот зал, — понимающе улыбнулся отец. — А сейчас я бы посоветовал тебе потанцевать. Всё-таки первый танец обычно похищает отец Королевы, верно?

Я не смогла проигнорировать его улыбку, и непроизвольно улыбнулась в ответ и протянула ему ладонь. Отец вывел меня в центр зала и вежливо поклонился. Я сделала книксен, и он закружил меня в вальсе.

Этот день мог бы быть идеальным, если бы не так много потраченных мною нервов и ожидание. Горькое, тягучее, как черная смола. Время тянулось медленно, будто давая мне шанс сбежать. Я смиренно ждала когда появится Ариэл.

Мелодия прервалась, сменившись другой, более медленной, и отец отстранился, давая другим шанс на танец со мной. Ко мне тут же подбежал парень с белыми, короткими волосами и огромными голубыми глазами. Улыбнулся, поклонившись, и протянул мне ладонь. Улыбнулась в ответ и приняла его руку. Он повел меня в танце.

— Ариэл Сази сказал, что придет после коронации, когда ты останешься в зале одна, — заявил он. Я опешила от его заявления, и прикрыла глаза, пытаясь переварить услышанное. Так скоро?… До этого момента, до того как услышала его слова, мне казалось что церемония будет идти медленно, что закончится не скоро, но сейчас… Мне казалось будто этого мало, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что после этого я буду загнана в ловушку, и сбежать от Бога на этот раз у меня никак не получится. Я открыта для удара. У меня нет козырей, а прикрыться правом о неприкосновенности Принцессы я не могу, у него есть на меня все права.

XVII ГЛАВА

Да и хочу ли я сбегать? Эта мысль заставила в расплох, ошарашивая своим смыслом. Я до сих пор, как не силилась, но не смогла понять что я чувствую к Ариэлу. Все чувства, мои собственные, и те что принадлежат Мариэлле, стянулись в плотный комок, и как только я пытаеюсь вытянуть ниточку, пытаясь разгадать, как — треньк! — и эта ниточка рвется, хрустальным звоном отдавая в ушах. И это чувство… Загадка почти разгадана, почти раскрыта, и у тебя увели её прямо из под носа.

Это до дрожи обидно. Будто меня дурачат, как малое дитя, и играют как послушной марионеткой на веревочках! А ещё ярость. Чистая, звенящая. И этот страх… Вроде и понимаю, что он мне ничего не сделает, но все все равно боюсь его — до дрожи в коленях, почти до обморока…

Но никогда, никогда больше не покажу ему этого чувства! Не дам ему повода думать, что боюсь! Мое чувство собственного достоинства сильнее этого.

Но кроме страха и ярости было ещё одно чувство. Которое, надо признать, настораживало гораздо больше, чем все остальные вместе взятые. Привязанность к нему. Что-то внутри шептало, что всё идёт как надо, а я проклинала себя за это чувство! Я совершенно не знаю его, к тому же, он вызывает во мне ужас, откуда взялось это чувство?..

Из моих мыслей меня вырвал отец.

— Аро, ты можешь пойти в свои покои и отдохнуть. Сейчас твоего отсутствия никто не заметит, — я обвела взглядом зал, отметив, что почти всё тянутся за алкоголем. Оркестр стал играть громче. По залу продолжали кружить в вальсе пары. Да, думаю сейчас меня правда никто не заметит.

Я улыбнулась отцу, и уже собралась сделать шаг, как стены и пол затряслись. Музыка умолкла, а гости смотрели по сторонам округлившимися от ужаса глазами.

Ледяные стены посыпались крошкой инея, качнулась люстра, и тут же, с грохотом упала на паркет, чуть ли не придавив зазевавшихся танцоров. Гости забегали, не зная как ещё реагировать, а стены продолжали дрожать, сыпаться. Казалось что замок вот-вот обрушится, но все неожиданно стихло.

— Всем покинуть помещение, и разойтись по своим покоям, немедленно! — крик отца раззнеся по залу подобно рокоту опасного зверя. Все гости послушно ретировались, не став играть на его терпении.

Вот и все. Зал пуст.

Отец собрался выходить, и протянул руку, но я покачала головой.

— Я пока побуду здесь. Скоро пойду в свои покои, — отец кивнул, и увел мою маму, оставив наедине с разрушенной люстрой, и ледяными, шаткими стенами. Ожидание разлилось вокруг подобно красному, горькому вину, и я подошла к окну, стараясь отвлечь себя пейзажем за ним. За стеклом бушевала метель. Она кидала комки снега, ломались ветки деревьев. Небо заволокло кристаллами льда. Жутко-красивое, опасное зрелище…

— Твоя магия такая же, Аврора. Красивая, свирепая и опасная, — завороженно донеслось из-за спины. Я резко обернулась, волосы взметнулись, ударив меня по лицу. Он сидел на троне, сложив руки под подбородком, и смотрел на меня. Черные, длинные волосы каскадом падали на плечи, на которых была надета черная рубашка, а лазурные глаза волшебно блестели в полутьме.

— И чем же моя магия опасна? — настороженно спросила, сбросив морок его опасной красоты.

— Она такая же, как зима. Непредсказуема и сверепа в своем гневе. Этим опасны все Северные Вампиры, но ты особенно. В тебе магия первой из Клана. Ты сильнее. Намного сильнее, Аврора.

— И только за этим я тебе нужна? Магия? — зло фыркнула. Глаза Бога опасно блеснули, в миг сузившись.

— Нет. Мне нужна вся ты. Без остатка, Королева Шанира. Твое тело, душа, а вот магия — это как раз то, что мне не нужно. Я тебе ее отдал не для того, чтобы присвоить, а для того чтобы спасти.

Я опешила от такого прямого заявления.

— И зачем тебе это? Я знаю, что ты мог бы просто оставить меня здесь, никто из других Вампиров бы не добрался до этого замка, — заявила, скрестив руки на груди. Как бы храбро я не выглядела, я… Боялась. Страх бился где-то в районе горла, сплелся тугим комком и мешал дышать.

— Мог бы, да.

— И почему?! Почему ты не оставишь меня в покое?! И ещё… Я знаю, что ты можешь снять эту привязку. Ты главный из Богов, и чары Богини Любви снять способен! — крикнула я. Ариэл резко встал, и медленно провел рукой по подлокотнику трона ладонью. Поднял на меня злой взгляд.

— С чего такие редкие выводы, дорогая? Нет, я не могу снять привязку. Так бы давно это сделал, поверь, — шипяще заявил Бог. Мое сердце ухнуло куда-то вниз. Не может… Значит, это правда невозможно остановить. — А не оставлю одну, потому что, если ты помнишь, Богиня Жизни смогла пройти все ваши барьеры. И у нее была возможность тебя убить.